– Что, правда? – пугаюсь я.
Конечно, нет! Бред какой-то. – Джесс отпивает вина. – Ну может, мины кое-где и попадаются. Да еще зафиксирована небольшая вспышка холеры. Мины? Холера?
– Джесс, ты уж там поосторожнее, – умоляю я, взяв ее за руку. – Чтобы с тобой ничего не случилось.
– Да, побереги себя, – вторит Сьюзи.
– Обязательно. – У Джесс даже шея розовеет. – Со мной все будет хорошо. Спасибо. Словом… – Джесс умолкает, отдергивает руку и ждет, когда отойдет официант, который принес нам кофе. – Бекки, мне нравится твоя заколка.
Она явно хочет сменить тему.
– Спасибо. – Я любовно поглаживаю заколку. – Прелесть, правда? От Миу Миу. Она вошла в портфель средств трастового фонда для малыша.
Тишина. Джесс и Сьюзи смотрят на меня во все глаза.
– Бекки, как же может заколка войти в портфель трастового фонда, пусть даже заколка от Миу Миу? – нерешительно спрашивает Сьюзи.
– Это же Потенциальный Антиквариат! – с победной улыбкой провозглашаю я.
– А что это такое? – Сьюзи озадачена.
Ха! Видите? Я опередила время!
– Это потрясающая новая тактика инвестирования, – разъясняю я. – Простая как апельсин! Покупаешь что-нибудь, сохраняешь упаковку, а через пятьдесят лет продаешь на аукционе за бешеные деньги!
– Ясно, – говорит Сьюзи с сомнением. – а что еще ты купила?
– М-м… – Я задумываюсь. – Несколько вещей от Миу Миу. Еще фигурки Гарри Поттера, коллекционных Барби-принцесс, отпадный браслет из «Топ-шопа»…
– Бекки, браслет из «Топ-шопа» – это не инвестиция, – говорит ошарашенная Джесс.
Ничего до нее не дошло.
– Сейчас – может быть, – терпеливо объясняю я. – Но со временем будет. Вот увидите, его еще покажут в «Погоне за антиквариатом»!
– Бекки, а чем плох обычный банк? – допытывается Сьюзи.
– Не буду я вкладывать деньги ребенка в какой-то паршивый банк, как делают все! – возмущаюсь я. – Ты забыла, что я эксперт по финансовым вопросам? Это моя работа.
– Теперь уже нет.
– Это все равно что езда на велосипеде, – важно говорю я. Правда, кататься на велосипеде я не умею, но об этом молчок.
– И что все это значит? – спрашивает Джесс. – Ты уже потратила все деньги, какие у тебя были?
– О, у меня еще целая куча осталась! – Я отхлебываю кофе и вдруг замечаю неподалеку от нас на стене картину в абстрактном стиле. Просто большой синий квадрат масляной краски на холсте и этикетка с ценой – 195 фунтов. – Вы только посмотрите! – указываю я на картину. – Как думаете, может, мне…
– Нет! – хором кричат Джесс и Сьюзи. Ну как это называется? Я ведь даже договорить не успела.
Когда я возвращаюсь домой вечером, в квартире пусто и темно. Люка нет. Он с ней.
Нет. Не может быть. Прекрати. Делаю себе бутерброд, сбрасываю туфли и сворачиваюсь калачиком на диване, прихватив пульт от, телевизора. Пока я скачу по каналам в поисках «Родильных историй», на которые подсела (только в самые страшные моменты жмурюсь), звонит телефон.
– Привет, – торопливо говорит Люк. – Бекки, совсем забыл сказать: я на вручении Финансовой премии. Буду поздно.
– Ясно. – Теперь и я вспомнила про премию. Люк даже меня звал с собой, но мне не захотелось целый вечер торчать среди нудных старых управляющих фондами. – Хорошо. Тогда до встречи. Люк…
Я умолкаю, сердце гулко бухает. Не знаю, что я хотела сказать и как.
– Я спешу. – Люк даже не заметил мою напряженную паузу. – До встречи.
– Люк… – снова начинаю я, но он уже отключился.
Некоторое время смотрю в пустоту и представляю себе идеальный разговор: Люк спрашивает, что случилось, я говорю «ничего», а он не верит – неправда, говорит, я же чувствую. В конце концов он уверяет, что любит меня, что Венеция страшная уродина, и спрашивает, не слетать ли нам завтра в Париж.
Из телевизора несутся бравурные звуки, я вздрагиваю и смотрю на экран. Наверное, машинально щелкала кнопками и набрела на какой-то никому не известный деловой канал. Пытаюсь вспомнить номер канала «Жизнь», но тут мой взгляд притягивает тучный дядька в смокинге. А ведь я его знаю – это Алан Проктор из «Форленд Инвестментс». Рядом с ним сидит Джилл из «Управления активами». С какой радости они в телевизоре?
Смотрю и глазам не верю. Церемонию вручения Финансовой премии показывают в прямом эфире! По какому-то кабельному каналу, который все равно никто не смотрит, но все-таки! А вдруг я и Люка увижу!
– …Ведем прямую трансляцию из Гросвенор-Хауса, с церемонии вручения Финансовой премии, – говорит ведущий. – Место проведения церемонии изменилось с прошлого года, так как увеличилось количество…
Решаю развлечься и набираю номер Люка. Камера тем временем показывает панораму бального зала, а я жадно вглядываюсь в экран, где люди в смокингах сидят за столами. Вон потягивает вино Филип, мой давний редактор из «Удачных сбережений». И девушка из «Ллойда», которая вечно ходит на пресс-конференции в одном и том же зеленом костюме…
– Бекки, алло, – вдруг слышится в трубке голос Люка. – Все в порядке?
– Просто хотела узнать, как там дела на церемонии.
Я все жду, когда по телевизору покажут Люка. Чтобы сказать: «А я тебя вижу!»
– Да тут все по-старому, – помедлив, говорит Люк. – Тесный зал в «Дорчестере»… Жуткая толкучка.
В «Дорчестере»?
Я изумленно смотрю на телефон. Меня вдруг бросает в жар, а потом начинает бить озноб. Крепко прижимаю трубку к уху, но шума и голосов в ней не слышно. Или Люк сейчас не в зале?
Он врет.
– Бекки, ты меня слышишь?
– Я… э-э… да. – От потрясения у меня кружится голова. – Ты с кем рядом сидишь?
– Рядом с… Мел. Ну, пора закругляться, милая.
– Ладно, – тупо бормочу я. – Пока.
Камера как раз наехала на Мел. Она сидит между двумя толстяками в костюмах. За столиком ни одного пустого места.
Люк обманул меня. Он где-то в другом месте. С кем-то.
Огни и шум церемонии действуют мне на нервы, я жму на кнопку и выключаю телевизор. Сначала просто сижу, уставившись в почерневший экран, а потом как в тумане тянусь к телефону и неожиданно набираю мамин номер. Мне обязательно надо с кем-нибудь поговорить.
– Алло!
От знакомого и надежного маминого голоса я чуть не разрыдалась.
– Мам, это я.
– Бекки! Как ты, детка? Как малыш? Толкается?
– С ним все в порядке. – Я машинально прикладываю ладонь к животу. – У меня тут… сложности.
