Я пытаюсь взять Люка за руку — он не реагирует. Один бог знает, о чем он думает.
— Люк… может, есть какое-то объяснение…
— Забудем.
— Но…
— Просто забудем. — От голоса Люка я вздрагиваю. — У нас был долгий, трудный день. Поехали домой.
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ И ЗАВЕЩАНИЕ РЕБЕККИ БЛУМВУД
Я, РЕБЕККА ДЖЕЙН БЛУМВУД, сим выражаю свою последнюю волю.
ПЕРВОЕ. Сим я отменяю все прежние волеизъявления и завещания, мной сделанные.
ВТОРОЕ, (а) Я отдаю и завещаю СЬЮЗАН КЛИФ-СТЮАРТ мою коллекцию обуви, все мои джинсы, мою дубленку, всю мою косметику, за исключением помады «Шанель», красную сумочку от Кейт Спейд*, мое серебряное кольцо с лунным камнем и картину с двумя слонами.
(б) Я отдаю и завещаю моей матери ДЖЕЙН БЛУМВУД все остальные мои сумочки, помаду «Шанель», все мои драгоценности, белое ватное одеяло из «Берниз», вафельный халат, замшевые подушки, венецианскую вазу, коллекцию десертных ложечек и наручные часы от «Тиффани»**.
(в) Я отдаю и завещаю моему отцу ГРЭХЕМУ БЛУМВУДУ мои шахматы, все компакт-диски с классической музыкой, которые он дарил мне на Рождество, сумку для пикников от Билла Амберга, титановую настольную лампу и незаконченную рукопись моей книги «Руководство по управлению личными финансами», все права на которую переходят к нему.
(г) Я отдаю и завещаю моему другу ДЭННИ КОВИТЦУ все мои старые номера британского «Вог»***, маникюрный набор, хлопчатобумажную куртку и соковыжималку.
(д) Я отдаю и завещаю моей подруге ЭРИН ГЕЙЛЕР мой кашемировый джемпер, вечернее платье от Донны Каран, все мои платья от Бетси Джонсон и заколки от Луи Вуиттона.
ТРЕТЬЕ. Я завещаю все свое оставшееся имущество, в чем бы оно ни состояло, кроме одежды, найденной в дорожных сумках на дне гардероба****, ЛЮКУ ДЖЕЙМСУ БРЕНДОНУ
* если она не предпочтет новую сумку DKNY с длинными ручками.
** и еще брелок от «Тиффани», который я потеряла, но он должен быть где-то в квартире.
*** плюс все остальные журналы, которые я за это время куплю.
**** от которых надлежит избавиться потихоньку, тайком.
10
Нелегкое время.
А если честно — жуткое. После этого интервью в газете Люк совершенно замкнулся в себе. О случившемся он не говорит, атмосфера в доме все напряженней, и как с этим быть, я не знаю. Несколько дней назад попробовала купить успокаивающие ароматизированные свечи, но они воняли исключительно стеарином. Вчера занялась фэн-шуй — переставляла мебель, чтобы сделать дом гармоничным. Но Люк вошел в гостиную как раз в тот момент, когда я засандалила ножкой дивана по проигрывателю DVD, так что желаемого эффекта я не достигла.
Как бы я хотела, чтобы Люк доверился мне — как в «Бухте Доусона»
[12]
. Но стоит мне сказать: «Ты не хочешь поговорить?» — и похлопать по дивану, он, вместо того чтобы ответить: «Да, Бекки, мне надо поделиться с тобой некоторыми переживаниями», или просто не обращает па меня внимания, или торопливо заявляет, что у нас кончился кофе.
Я знаю, что Люк пытался дозвониться до матери, но пациентам в этой дурацкой швейцарской клинике запрещено пользоваться мобильными телефонами. И еще я знаю, что сотрудница, которую перевели в фонд Элинор Шерман, снова трудится в «Брендон Комыоникейшнс». Впрочем, стоило мне заикнуться на эту тему, как Люк ушел от разговора. Будто не мог заставить себя признать случившееся.
Единственное, с чем сейчас все в порядке, — это приготовления к свадьбе. Мы с Робин несколько раз встречались с дизайнером. Его придумки по оформлению зала — просто фантастика! А потом мы еще дегустировали десерты в «Плазе», и я чуть не потеряла сознание от изобилия восхитительных пудингов, и пирожных, и шампанского. Официанты были сама почтительность, и чувствовала я себя как принцесса…
Но если совсем честно — даже со свадьбой все не так чудесно и безмятежно, как следовало бы. Даже когда мне подносили на золоченой тарелке печеные персики с фисташковым муссом и анисовыми бисквитами, чувство вины донимало меня, как солнце, ранним утром забирающееся под одеяло.
Когда я выложу все маме, мне станет гораздо легче.
Не то чтобы мне есть за что себя грызть. Я ведь все равно ничего не могла поделать, пока они были в Озерном крае, верно? Только законченная эгоистка станет отравлять родителям отдых. Но завтра они вернутся. И вот что я сделаю: позвоню маме и очень спокойно скажу, что действительно высоко ценю все, что она сделала, и пусть не считает меня неблагодарной, но я решила…
Нет. Мы с Люком решили.
Лучше не так. Что Элинор любезно предложила… И мы решили принять…
Черт. Внутри все переворачивается при одной мысли об этом.
Ладно, не стоит изводить себя раньше времени. Не собираюсь же я выступить с отрепетированной, напыщенной речью, Гораздо лучше, если все получится спонтанно и непринужденно.
Когда я прихожу в «Берниз», Кристина разбирает вечерние жакеты.
— Привет! Ты подписала для меня письма?
— Что? — рассеянно переспрашиваю я. — Ой, извини. Забыла. Сегодня же подпишу.
— Бекки? — Кристина внимательно смотрит па меня. — У тебя все хорошо?
— Все прекрасно! Просто… сама не знаю. Свадьба…
— Я вчера видела Индию из ателье для новобрачных. Она сказала, ты отложила платье у Ричарда Тайлера?
— Так и есть.
— Но я поклясться готова, что позавчера ты говорила Эрин о платье от Веры Вонг.
Я отвожу взгляд и тереблю молнию на сумке.
— Понимаешь, я присмотрела не одно платье.
— А сколько?
— Четыре… — Вовсе необязательно докладывать о пятом, из «Кляйнфелд».
Кристина заливается смехом.
— Бекки, больше одного платья ты надеть все равно не сможешь! В конце концов придется остановиться на одном-единственном, ты же знаешь!
— Знаю, — произношу я слабым голосом и ныряю в свою примерочную, прежде чем Кристина успевает сказать еще что-нибудь благоразумное.
Первая моя клиентка сегодня — Лорел. У них намечается корпоративный уик-энд, стиль одежды — «небрежный». А по понятиям Лорел, «небрежный» — это тренировочные штаны и футболка.
— Выглядите дерьмово, — объявляет она, едва переступив порог, — Что стряслось?
— Ничего! — Я жизнерадостно улыбаюсь. — Просто я сейчас немного перегружена.
— Разборки с матерью? Что такое?
— Нет… — осторожно произношу я. — А почему вы так решили?
— Это в порядке вещей, — говорит Лорел, сбрасывая пальто. — Все невесты цапаются со своими матерями. Если не из-за церемонии, так из-за цветов. Я в свою запустила чайным ситечком: она без спросу вычеркнула из списка приглашенных трех моих друзей.
