Я тут же думаю о Хлое и прячу улыбку.
— О, — смущается Клэр, увидев меня. — Привет, Бекки.
— Привет, Клэр. Давно не виделись.
— Да. — Она сплетает пальцы в замок. — Я очень огорчилась, узнав из газет о твоих несчастьях.
— Спасибо, — беспечно отвечаю я. — Не было бы счастья, да несчастье помогло, да, Клэр?
Она густо краснеет и отводит глаза. А мне становится стыдно. Она ведь не виновата, что меня уволили.
— Я правда очень рада за тебя, — уже добрее говорю я. — И мне кажется, ты хорошо справляешься.
В комнату врывается Зелда.
— Все готово к вашему появлению. Значит, так, Бекки, — она кладет ладонь мне на плечо, когда мы выходим, — я знаю, тебе будет тяжело. Мы готовы к тому, что тебе может понадобиться время… чтобы прийти в себя… и опять же, если тебе станет совсем невмоготу, поплачь… не сдерживайся.
— Спасибо, Зелда. Буду иметь это в виду.
В студии уже сидят Рори и Эмма. Я смотрю на мониторы и вижу, что они увеличили ту неудачную фотографию из Нью-Йорка, оттенили ее красным и сделали большой заголовок: «Роковая тайна Бекки Блумвуд».
— Привет, Бекки, — говорит Эмма, когда я сажусь на диван, и сочувственно похлопывает меня по руке. — Как ты? Платок не нужен?
— Э-э… нет, спасибо. — Я перехожу на шепот: — Возможно, позже понадобится.
— Ты такая храбрая. Наверное, трудно было решиться на это? — Рори щурится в свои бумажки. — А правда, что твои родители отреклись от тебя?
— Выходим в эфир через пять секунд, — кричит Зелда из-за камер. — Четыре… три…
— Рады видеть вас снова, — серьезно говорит Эмма в камеру. — Сегодня у нас особенная гостья. Многие из вас следили за развитием событий в жизни Бекки Блумвуд, нашего бывшего финансового эксперта. Стараниями газеты «Дейли уорлд» выяснилось, что Бекки сама находится в очень нестабильном финансовом положении.
На экране появляется фотография, где я на фоне магазинов, а потом нарезка из газетных заголовков, фоном звучит песня «Эй ты, транжира».
— Итак, Бекки, — начинает Эмма, когда смолкает музыка, — прежде всего позвольте выразить вам наше глубочайшее сочувствие по поводу постигшей вас неудачи. Буквально через минуту к нам присоединится Клэр Эдвардс, которая объяснит, что нужно было предпринять, чтобы предотвратить эту ужасную катастрофу. Но прежде, чтобы ввести в курс дела наших зрителей… не могли бы вы сказать, какова общая сумма ваших долгов?
— С удовольствием, Эмма. На данный момент мой долг равен… — Я делаю паузу и чувствую, как вся студия замерла в надежде услышать нечто ужасное. — Нулю.
— Нулю? — Эмма поворачивается к Рори, как бы проверяя, верно ли она меня расслышала. — Нулю?!
— Мой менеджер отдела кредитов, Джон Гэвин, сможет вам подтвердить, что сегодня утром, в девять тридцать, я полностью расплатилась с банком. Я оплатила все свои долги, до единого.
Улыбка сейчас не совсем к месту, но я не могу удержаться, вспомнив выражение лица Джона Гэвина, когда я вручила ему несколько пачек наличных. Я ждала, что он будет вне себя от злости и недовольства, но, надо отдать ему должное, после первых двух тысяч Гэвин заулыбался и стал подзывать других работников банка, дабы и они смогли полюбоваться на это чудо. В конце концов он очень тепло пожал мне руку и сказал, что теперь понял, что имел в виду Дерек Смит, когда рассказывал ему обо мне.
Интересно, что же наговорил душка Смити?
— Так что, как видите, я вовсе не в затруднительном положении. Даже наоборот, у меня все прекрасно, как никогда.
— Понятно, — говорит Эмма растерянно.
Я знаю, что сейчас Барри орет что-то в ее наушник.
— Но даже если ваши проблемы с деньгами временно разрешились, ваша жизнь все равно разрушена. — Она снова сочувственно наклоняется ко мне. — У вас нет работы… от вас отвернулись друзья…
— Как раз напротив. Сегодня я улетаю в США, где меня ждет новая работа. Это, конечно, большие перемены… и наверняка это будет нелегко. Но я уверена, что буду там счастлива. А что до моих друзей… — Голос чуть дрогнул, и я делаю крошечную паузу. — Именно друзья помогли мне разобраться со всем этим. Именно они поддержали меня.
Боже мой, ну что это. У меня все-таки наворачиваются слезы. Незаметно моргаю и улыбаюсь Эмме.
— Так что я не могу назвать свою историю неудачей. Да, я действительно запуталась в долгах, меня действительно уволили с работы. Но я с этим разобралась. — Я поворачиваюсь к камере: — Хочу обратиться ко всем, кто попал в похожую ситуацию… Вы сможете из нее выбраться. Действуйте. Продайте всю свою одежду. Найдите новую работу. Вы можете начать все сначала, как сделала это я.
В студии стоит тишина. Но вдруг за одной из камер послышались хлопки. Я в шоке оборачиваюсь и вижу Дэйва, нашего оператора. Он улыбается мне, и я читаю по его губам: «Молодец». Потом к нему присоединяется Гарет, потом кто-то еще… и вскоре вся студия аплодирует, за исключением Рори и Эммы, которые замерли в недоумении, да еще Зелды, которая что-то яростно орет в микрофон.
— Что ж! — приходит в себя Эмма. — Мы сейчас прервемся ненадолго, но вскоре продолжим нашу… трагическую… — она замолкает на полуслове, вслушиваясь в свой наушник, — историю о Бекки… и ее… э-э… победе…
Снова звучит музыкальная заставка, и Эмма раздраженно смотрит в сторону кабинки режиссера.
— Господи, неужели нельзя определиться!
— Ну, пока. — Я встаю. — Мне пора.
— Куда? — пугается Эмма. — Ты не можешь уйти!
— Конечно, могу. — Я тянусь к своему микрофону, и звукорежиссер Эдди подбегает, чтобы отцепить его.
— Молодчина, — тихо шепчет он. — Наплюй на них. Барри там волосы на себе рвет.
— Эй, Бекки! — в ужасе кричит Зелда. — Ты куда?
— Я уже сказала все, что хотела. А сейчас мне пора на самолет.
— Ты не можешь сейчас уйти! Мы еще не закончили!
— Я закончила, — говорю я и беру сумку.
— Но у нас телефоны раскалились! — Зелда подскакивает ко мне. — Операторы не справляются! Все хотят… — Она смотрит на меня так, словно впервые видит. — Мы же понятия не имели… Кто бы мог подумать…
— Зелда, мне пора.
— Стой, Бекки! — во все горло вопит Зелда, когда я открываю дверь студии. — Мы с Барри сейчас поговорили и…
— Зелда, — мягко перебиваю я. — Слишком поздно. Я ухожу.
В Хитроу я приезжаю к трем часам. Я все еще под впечатлением прощального обеда в пабе со Сьюзи, Таркином и моими родителями. Честно говоря, мне до смерти хочется расплакаться и вернуться обратно. Но в то же время я никогда еще не была так уверена в себе, как сейчас. Я знаю, что поступаю правильно.
В середине зала стоит стеллаж с бесплатными газетами. Проходя мимо, я по привычке беру «Файнэншиал таймс». К тому же с номером «ФТ» мне могут предложить лететь бизнес-классом, а не экономическим. Сгибаю газету, собираясь сунуть ее под мышку, как вдруг замечаю заголовок: «Брендон пытается спасти компанию. Стр.27».
