Пауза слишком долгая.
— Конечно, верю, — наконец произносит она. Я в ужасе смотрю на нее.
— Ты мне не веришь, да? Вы все думаете, что я вру!
— Нет! — сурово говорит мама. Она откладывает пылесос и смотрит мне прямо в глаза. — Бекки, ты сказала нам, что встречаешься с Люком Брендоном. И для нас с папой этого достаточно.
— Но Дженис и Мартин… Они уверены, что это неправда?
Мама вздыхает и принимается за следующий пуфик.
— Ох, Бекки. Понимаешь, дочка, в прошлый раз они поверили в твоего маньяка. А оказалось, что это была… не совсем правда. Так?
По спине пробегает противный холодок. Ну и что? Подумаешь, наврала как-то раз, что меня преследует маньяк. Зря, конечно. Но, черт возьми, если человек однажды выдумал про какого-то несчастного маньяка, это еще не значит, что он сам полный псих.
— И дело в том, что мы… ни разу не видели нас вместе, так ведь, дочка? — продолжает мама, запихивая пуфик в мешок. — Сами не видели. И потом вышла эта статья, где он заявил, что ни с кем сейчас не встречается…
— Он этого не заявлял! — От бессилия у меня дрожит голос. — Он сказал «без комментариев»! Мама, Дженис и Мартин говорили тебе, что не верят мне?
— Нет. — Мама гордо поднимает подбородок. — Они бы не осмелились сказать такое мне в глаза.
— Но ты знаешь, что они говорят это у нас за спиной.
Мы смотрим друг на друга, и я догадываюсь, что скрывается за внешним маминым спокойствием. Она, наверное, так надеялась, что я приеду вместе с Люком, так хотела доказать соседке, что та была не права. А я вот опять… заявилась одна.
— Он приедет, — обещаю я, сама себя в этом убеждая. — В любую минуту может быть здесь.
— Конечно,! — радостно восклицает мама. — И как только он тут появится, они все заткнутся, правда?
Звонят в дверь, и мы обе вздрагиваем.
— Я сама открою, ладно? — говорю я как можно спокойнее.
— Пожалуй, — соглашается мама, и в ее глазах мелькает проблеск надежды.
Сдерживая себя, чтобы не кинуться по лестнице бегом, я спускаюсь и радостно распахиваю дверь. И это… не Люк.
Это мужчина, нагруженный цветами. Корзины с цветами, огромный букет и несколько плоских коробок у ног.
— Цветы для свадьбы, — сообщает он. — Куда нести?
— По-моему, вы ошиблись, — говорю я, стараясь скрыть разочарование. — Это, наверное, цветы для наших соседей, дом сорок один.
— Правда? — хмурится мужчина. — Дайте я посмотрю в своих бумагах… Подержите это, пожалуйста.
Он сует мне в руки букет невесты и начинает рыться в карманах.
— Честное слово, это к соседям. Подождите, я…
За моей спиной раздаются тяжелые шаги. По лестнице спускается Анжела Харрисон. Она исподлобья зыркает на меня, явно желая убить на месте, и злобно тявкает:
— Что это ты тут делаешь? Дай сюда! — Анжела вырывает у меня из рук букет и наклоняется так близко, что я чувствую запах джина в ее дыхании. — Послушай меня, девочка, — шипит она, — ты никого своими улыбочками не обманешь. Я знаю, что ты задумала. И можешь на это не рассчитывать, поняла? Я не позволю, чтобы свадьбу моей дочери испортила какая-то сумасшедшая психопатка.
— Я не сумасшедшая! — в гневе ору я. — И не собираюсь я ничего портить! Мне не нравится Том! У меня есть мужчина!
— Ну да, — усмехается она, — твой знаменитый жених. Он уже тут?
— Нет еще. Но он… только что звонил. — Только что звонил, — глумливо передразнивает Анжела. — И сказал, что не приедет?
Ну почему эти люди мне не верят?
— Вообще-то… он в получасе езды отсюда, — вызывающе объявляю я, совершенно неожиданно для себя.
— Прекрасно, — гадко скалится Анжела Харрисон. — Значит, мы его скоро увидим?
Черт. Вот черт.
К двенадцати часам от Люка все еще ни слуху ни духу, и я вне себя. Это полный кошмар. Где он? Я слоняюсь вокруг церкви до последней минуты, в отчаянии набирая его номер, все еще надеясь, что он вот-вот появится на дороге. Но уже прибыли подружки невесты, еще один «роллс-ройс» подъехал, а его все нет. Заметив подол белого платья, мелькнувший из-за открытой дверцы машины, я поспешно ретируюсь в церковь, пока кто-нибудь не подумал, что я поджидаю невесту у входа, дабы сорвать венчание.
Я крадусь внутрь, стараясь не шуметь. Анжела Харрисон кидает в мою сторону злобный взгляд, и среди гостей невесты пробегает шепоток. Я сажусь на одну из задних скамей, пытаясь сохранить спокойствие и достоинство, но прекрасно вижу, как гости Люси тайком на меня косятся. Господи, что она там про меня наплела?!
В какой-то момент я готова встать и уйти. Я все равно не хотела ехать на эту чертову свадьбу. Согласилась, только чтобы не обидеть, Дженис и Мартина. Но теперь уже поздно -зазвучал свадебный марш, и в церковь медленно входит невеста. И я вынуждена признать, на ней самое великолепное платье из всех, что я видела. Я с тоской смотрю на нее, подавляя желание мысленно примерить это платье на себя.
Музыка замолкает, и начинает говорить священник. Гости со стороны Люси до сих пор зыркают в мою сторону, но я поправляю шляпку и вздергиваю подбородок, игнорируя их взгляды.
— …Соединяя этого мужчину и эту женщину узами, — бубнит викарий, — священного брака…
А у подружек невесты красивые туфли. Интересно, где их покупали?
— Поэтому если кто-то знает причину, по которой эти двое не могут быть обвенчаны, пусть назовет ее сейчас или навеки сохранит ее в тайне.
Обожаю этот момент. Все тихо сидят, как будто боятся нечаянно что-то сделать. Я незаметно оглядываю зал, стараясь даже не шевельнуться, и с ужасом замечаю, что Анжела Харрисон обернулась со своего первого ряда и с ненавистью смотрит на меня. Да что с ней такое?
Теперь и другие поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, и даже тетка в синей шляпе впереди меня чуть не свернула шею, чтобы поглазеть!
— Что вам надо? — злобно шепчу я ей. — Что?
— Что? — спрашивает священник, прикладывая ладонь к уху. — Кто-то что-то сказал?
— Да! — заявляет тетка в синей шляпе. — Она сказала!
О господи! Нет, только не это. Вся церковь Медленно оборачивается в мою сторону. Не может быть. Нет, это невозможно. Теперь еще и Том смотрит на меня с жуткой жалостью в глазах и скорбно качая головой.
— Я не… я не… — запинаюсь я. — Я просто…
— Не могли бы вы встать? — просит священник. — Я немного глуховат, и если вам есть что сказать…
— Честное слово, я…
— Встаньте! — Женщина, сидящая рядом со мной, тычет мне в бок программкой.
Я медленно встаю, чувствуя, как две сотни глаз сверлят меня. Я не могу посмотреть в сторону Тома и Люси. И на маму с папой тоже. Еще никогда в жизни мне не было так неловко.
