– Вполне, – кивнула я. – У меня немного другая ситуация, но чувства ваши мне знакомы.
– Я еще почему спросила – фамилию Сайгачева я слышала не раз, когда была маленькой. Папа с дедом в 1980-х работали по делу какого-то криминального воротилы и дома обсуждали иногда какие-то детали. Рассказывали, что этот Сайгачев, хоть и молодой, владеет каким-то экзотическим японским боевым искусством, в нашей стране такого практически никто не знал. Наверное, я потому и запомнила, что слово «веер» никогда не вязалось в моем сознании со словом «боевой», – сказала следователь, допивая кофе. – Хотя фамилия, конечно, не самая редкая.
– Это точно о моем муже. Он практически единственный в России мастер тэссен-дзюцу, боя на веерах. Это не считая прочих его увлечений.
– Послушайте, но ему уже тогда было за двадцать…
– Вот ровно на столько он меня старше. Что вас удивляет?
– Нет, ничего, конечно, ничего. Все бывает. Но давайте вернемся к трупу.
– В комнату пойдем? – я уже сменила сапоги на туфли и надела белый халат с бэйджем.
– Можем здесь поговорить. Если честно, вид ваших препаратов… – она чуть сморщила нос. – Да и глаза от формалина слезятся.
Я пожала плечами.
– Как вам удобно. Так что вы хотите от меня услышать? Ванну, в которой обнаружен труп, я открывала пару дней назад, и там точно не было ничего, кроме препаратов. Ключи от учебных комнат хранятся в лаборантской на стенде, выдаются студентам под залог студенческого билета. У каждого ассистента есть второй ключ, но он только один, от своей комнаты. Лаборантка использует тот, что выдают студентам, когда полы моет.
Ряжская слушала с интересом, параллельно разглядывая меня, и это было не особенно приятно, не знаю почему.
– А во внеурочное время можно взять ключ?
– От моей комнаты нет. Есть специальный кабинет, куда приходят заниматься студенты после занятий, если есть необходимость. Но лаборант записывает всех, кто туда пришел, такое правило.
– Почему?
– Внутреннее правило кафедры. У нас несколько лет назад неприятное происшествие было, два идиота голову вынесли в пакете и по городу гуляли с ней, а потом у ларька бросили. Кафедру оштрафовали, заведующему выговор, студентов еле нашли и отчислили. С тех пор заведующий требует пофамильный список всех, кто приходит готовиться после занятий, – объяснила я. Ряжская кивнула:
– А-а, я слышала что-то. То есть посторонний человек совершенно точно не мог сюда попасть?
– По идее – нет. Но поручиться, конечно, не могу. А скажите, труп – криминальный?
– Навскидку вроде нет, точнее эксперты после вскрытия скажут.
– Странно.
– Что?
Я не могла объяснить, что именно мне кажется странным. В каждом действии должен быть какой-то смысл. А какой смысл в том, чтобы засунуть труп в ванну с формалином в кабинете нормальной анатомии? Особенно если труп не криминальный? Только напугать. Но кого? Меня? Это не смешно. Кого-то из студентов? Вообще не вариант – нужно точно знать, что человек занимается в этой аудитории и первым найдет труп. Но и тут не вариант, что нашедший испугается, если только… Если только это не его знакомый. В смысле если студент не был знаком, так сказать, с трупом при жизни. Глупо, но это, как мне показалось, единственное объяснение.
Все это я изложила Ряжской. Та слушала, не перебивая, и смотрела куда-то в стену, словно там виднелся ответ на все вопросы.
– Н-да, – произнесла она, когда я закончила. – Понятнее не стало. Ладно, будем искать. Спасибо вам, Александра Ефимовна.
– Не за что. Занятий, как я понимаю, сегодня уже не будет?
– Нет. Мы сейчас закончим и заберем труп, но экспертам еще нужно будет поработать в аудитории.
– Я могу быть свободна?
– Это вы у своего шефа спросите. Я все, что хотела, у вас спросила. Но если будут вопросы, позвоню.
Ряжская попрощалась и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Я же подперла кулаком щеку и задумалась. А ведь действительно, кому нужна такая бессмысленная акция, особенно если окажется, что труп не криминальный? На месте следователя я бы хорошенько потрясла нашу лаборантку Лену, существо довольно безмозглое и легковесное. Она работала у нас на кафедре уже пятый год в надежде поступить на лечебный факультет, но всякий раз аккурат к моменту вступительных экзаменов у нее что-то случалось в личной жизни. Заведующий первые два года пытался помочь, но когда Ленка просто не явилась на собеседование из-за ссоры с очередным кавалером, довольно жестко попросил больше к нему не обращаться. Балл за ЕГЭ у нее был на нижней границе, и всякий раз находилось довольно много абитуриентов с более высоким проходным, а Ленка оставалась за бортом. На что она надеялась, мне лично было совершенно непонятно, но она не увольнялась с кафедры и продолжала драить полы и выдавать ключи и препараты студентам за весьма символическую зарплату. И если бы мне зачем-то потребовалось подкинуть труп в ванну, я обратилась бы как раз к ней и посулила некоторую сумму денег. Вероятно, так поступил и тот, кто этот труп и засунул. Осталось понять, кто и с какой целью.
В сумке зазвонил мобильный, я полезла туда и как-то вскользь отметила, что чего-то в ней не хватает. Но телефон трезвонил, и я нажала кнопку ответа. Это оказался папа.
– Санька, ты сегодня поздно?
– Похоже, что скоро приеду.
– Что-то случилось? – по моему голосу папа всегда почти мгновенно мог сказать, как у меня дела, и скрывать смысла не было.
– Да, здесь на кафедре… В общем, не по телефону, дома расскажу. А ты что-то хотел?
– Ты не знаешь, где Акела?
О-па. А я-то думала, что он по папиным делам куда-то уехал в такую рань.
– Разве ты ему ничего не поручал?
– Я? С чего?
– Да так, он куда-то уехал еще до того, как я проснулась, думала, что это ты его отправил.
Папа помолчал, и я услышала, как щелкает зажигалка:
– Пап, ты опять? Тебе курить врачи запретили.
– Еще чего мне врачи запретили? Водку пить и чифир заваривать? Не больно-то я их слушал, когда… Ты лучше вот что мне скажи, с Акелой у тебя точно все нормально? Не ссорились вчера?
– Папа, почему как только Сашка куда-то срывается с утра, так в этом непременно должна быть виновата я?
– Просто я тебя неплохо знаю, – я почти увидела, как папа довольно улыбается, сидя в кресле своего кабинета в банке. Он считал, что характером я удалась в него, хотя по крови и не родная.
– Значит, я тебя разочарую. Нет, мы не ссорились.
– Н-да. Ладно, ты тогда домой поезжай, а Соню Никита заберет. Я подъеду часам к шести, скажи Галине, пусть мяса никакого не готовит.
– Скажу.
Папа положил трубку, а я снова задумалась. Что-то происходит вокруг нашей семьи в последнее время, и событий этих многовато, чтобы считать их случайностями. Погром в клубе у Сашки, едва не случившаяся авария с моим участием, сегодняшние провожатые от поселка и труп в учебной комнате, как сахарный вензель на торте всех этих странных происшествий. Кто из моих мужиков опять перешел кому-то дорогу? Ведь не во мне же причина!
