Как-то я сидел у окна и что-то писал. Устал, решил размять ноги, встал и отошёл в глубину комнаты. А очки оставил на подоконнике. Возвращаюсь – что такое? – нет очков. Куда они делись? Вижу – перед окном стоит Дик и хитро, как бы ухмыляясь, смотрит на меня. Что делать?
Мы с Джошуа выбежали во двор.
– Не иначе как он стащил, – говорит хозяин. – Ай, ай, ай! Вдруг он их проглотил? Бегу за врачом.
Приводит врача, мы с Джошуа ловим и держим птицу, врач щупает у неё горло.
– Тут они, ваши очки, – говорит, – тут. Птица может погибнуть. Надо их доставать.
А надо сказать, что, пока он осматривал Дика, тот отчаянно вырывался и бил его ногой.
– Ну и характер, – жалуется доктор, – не птица, а боксёр. Тут надо придумать что-то особенное… У вас жена есть?
– Есть, – удивляется Джошуа. – При чём тут жена? Она сейчас в городе у матери.
– А чулки она носит?
– Очень редко, раз в год.
– Тащите их сюда!
Мы продолжаем удивляться, Джошуа приносит чулки, доктор командует:
– Держите птицу покрепче!
И ловко, как фокусник, – раз, два! – натягивает на голову Дику женский чулок.
И надо же! Сильная, сердитая птица тотчас перестала биться. Она застыла на месте и стояла так спокойно, что мы с Джошуа даже отпустили её. А доктор, достав из чемоданчика острый нож и бутылочку с йодом, оттянув чулок и прощупав горло, быстро сделал разрез. Потом двумя пальцами что-то достал. Блеснули стёкла.
– Вот вам ваши очки, – говорит доктор. – Ты очень хорошо стоял, милый! Спокойно, осталось чуть-чуть.
Стянул зажимами-скрепками разрез, забинтовал горло и снова ловким движением снял чулок.
Ошеломлённый Дик, увидев свет, завертел головой, посмотрел на доктора, на меня, на Джошуа, клюнул и проглотил пробку от бутылочки с йодом и вдруг со всех ног принялся бежать.
Со двора через жиденькие, связанные из жердей воротца выходило козье стадо. Дик догнал его, пристроился сзади и зашагал вместе с козами. Стадо, повторяю, текло, как жёлтое облачко, и над ним снова качалась, как мачта, длинная шея птицы. На шее белела повязка. Козы шли, поглядывали на Дика и удивлялись тряпочке, а он нёс её важно, как флаг.
Больше очки в доме я нигде не оставлял.
Справочное бюро
Можно ли считать страусов обычными домашними животными?
В последние десятилетия страусы стали всё больше восприниматься как домашние животные. Появилось много страусиных ферм, где этих гигантских птиц разводят ради получения мяса, яиц, перьев и кожи. Но можно ли сказать, что человек одомашнил страуса? Пока что нет. По-настоящему домашними считаются только те животные, которые уже не могут существовать в природе без помощи человека и у которых выработана привычка подчиняться воле человека. По этим признакам, кстати, даже кошек считают лишь условно домашними животными.
Почему птица перестала биться, когда ей закрыли свет?
Птицы ведут чаще дневной образ жизни и большую часть информации об окружающем мире получают при помощи зрения. Любой любитель птиц знает, что если маленькая пичуга бьётся в клетке, то стоит лишь накрыть клетку тёмной тканью и она сразу успокоится. На этом же принципе построено и использование одного из важнейших элементов амуниции соколиных охотников. Ловчим птицам, чтобы они не волновались, на голову надевают колпачки, которые называются «клобуки». Их снимают перед самой охотой, чтобы дать хищнику увидеть добычу.
Старина-большеног
– Странно, очень странно, – сказал Мходжа, хозяин, у которого я поселился на время своего пребывания в Мката. – Из курятника стали пропадать яйца. Такого ещё никогда не было.
Он замолчал, ожидая, когда я спрошу, что он сам думает по этому поводу.
– У нас в России главные воры – лисы, – осторожно сказал я. – Лисиц у вас нет. Не кажется ли тебе, что в сарай просто залезли крысы?
Мходжа покачал головой. Он очень гордился своим курятником. Он построил для него прочный сарай с толстым деревянным полом и привёз пастуха и несушек из города. Курятник был большим событием в жизни.
– Это всё большая хохлатая птица, – убеждённо сказал он. – С тех пор как появились куры, она всё время бродит около дома. Я думаю, она высматривает, как бы ей утащить яйца или цыплёнка.
– Хохлатая? Это птица-секретарь. – Я уже и сам заметил странного, похожего на журавля пришельца с большими тяжёлыми ногами и пучком перьев на голове. – Он не питается яйцами, он ловит ящериц и насекомых.
Я сказал это и схитрил: мне нравился большеногий гость, который, тяжело ступая, то и дело опуская голову к самой земле, бродил около дома. Я знал, что птицы-секретари питаются также и теплокровными животными, а значит, незваный сосед мог польститься и на цыплёнка.
– Я буду смотреть за ним и, если увижу, что он нападает на курят, убью его, – убеждённо закончил мой хозяин.
Вечером, когда я вернулся домой, Мходжа сидел на перевёрнутом ведре около дома и мрачно наблюдал, как то появляется в высокой траве, то исчезает голова с пучком чёрных и белых перьев на затылке. Старик секретарь был тут как тут.
Прошмыгнув через дыру в заборе, на поле вышла куриная стая.
– Ага. Как он заволновался, – встав с ведра, выкрикнул хозяин кур. – Сейчас я возьму палку… – Он замолчал. Птица-секретарь, выйдя на свободный от травы участок земли, неожиданно остановилась и как-то странно, высоко поднимая ноги, замаршировала по кругу.
– Идём лучше посмотрим, что она там делает, – миролюбиво предложил я.
Мы подошли поближе. В центре круга, описываемого птицей, свернувшись кольцом, лежала, часто поднимая голову и шипя, песочного цвета с пятнами на боках змея. Птица-секретарь описала ещё один круг возле неё и с неожиданным проворством подскочила и ударила змею ногой. Голова змеи стремительно метнулась навстречу – промах! Птица даже не пыталась пустить в ход свой массивный клюв. Она подскакивала к змее, наносила удар тяжёлой ногой и отбегала. Решив удрать, змея развернулась и помчалась к зарослям травы. И тогда хохлатый воин с разбега вспрыгнул на неё. Высоко поднимая ноги, он начал быстро её топтать. Один из ударов пришёлся по голове, змея забилась, свернулась в петлю и замерла. Заметив нас, птица-секретарь ухватила поверженного врага клювом поперёк тела и потащила прочь. Скоро она скрылась с добычей в зелёном разливе.
