– С тобой отлично грузы возить, – смеялся Пашка. – Тебе, Сергей, все равно, когда спать: днем ли, ночью ли, по часу или по восемь. Давай вместе бизнесом заниматься.
– Мне это ни к чему, – хитро ухмыльнулся Дорогин.
– Конечно, ты богатый. Но сколько денег не копи, рано или поздно они кончатся.
– У меня – нет.
– Это только кажется. Никогда бы про тебя, Серега, не подумал, что ты круто поднимешься. У тебя руки такие, что к ним деньги не липнут. Ты их не любишь.
– А ты любишь деньги?
– Конечно, они ко мне идут.
– Не сильно ты их любишь, – заметил Дорогин.
– Вот он чисто русский пейзаж, – Муму бросил руль и воздел над головой руки. С двух сторон дорогу окаймляли пальмы, чахлые, пожелтевшие после холодной зимы.
– Тебе не нравится?
– Я как-то больше к березкам привык.
– По мне и субтропики – российский пейзаж, и торосы с айсбергами.
– Странная мы все-таки нация, – вздохнул Дорогин. – Ты, Пашка, в детском доме воспитывался, даже толком не знаешь, кто твои родители, не знаешь, какой ты национальности, а туда же, русским себя считаешь.
– Национальность, она в голове и в сердце, – Пашка Разлука картинно приложил ладонь к груди, вытащил из кармана губную гармошку. – Хорошее мы с тобой дело затеяли. Я, если б тебя не встретил, наверное, до сих пор из Подмосковья не выбрался бы. Каждый бы день на завтра поездку откладывал.
– Если что-то решил, надо делать.
– У меня так не получается. А ты человек счастливый. Наверное, и с Тамарой у тебя так случилось. Увидел ее и решил – твоя женщина.
– Ей просто деваться некуда было.
– Ты сильный, берешь за руку и ведешь ее за собой.
– Нет, это она меня из-за порога смерти вытащила. Я уже жить не хотел.
– Врешь, ты жизнь любишь!
– Теперь люблю.
– Она тебя научила?
– Она меня к жизни вернула. Микроавтобус уже ехал по Сочи.
– Не настоящее здесь все, а какое-то… – скривился Дорогин. – Чувствуется, что люди не работают, а прислуживают. Сколько ни пытался себя убедить, что официант профессия полезная, нужная, не могу.
– Все мы на кого-то работаем, – заметил Пашка. – Абсолютно свободных людей не бывает. Думаешь, президент свободен? Кукиш! Самый подневольный человек! Ему даже в носу безнаказанно поковыряться нельзя, вдруг ушлый фотокорреспондент снимок сделает, газеты его напечатают. Пьяным на людях не появись, с приглянувшейся девушкой не познакомься. Вроде и власть над всеми имеешь, а собой распоряжаться не можешь.
– Мне это пока удается, – хмуро заметил Сергей. – За президентов ты не переживай. Они всю жизнь спали и видели, чтобы свои кресла занять. Каждый находит счастье по-своему. Не прощу себе, если не искупаюсь.
Пашка высунул голову в окно и посмотрел на море, по которому бежали спокойные темно-зеленые волны. Внезапно он рассмеялся.
– Ты чего?
– Вспомнил, когда последний раз на море был, то монетку бросил. Вот и сбылось, вернулся.
Дорогин поставил машину на первой же стоянке.
– Пошли, мечты сбываются.
– Машину не обкрадут?
– Пусть только попробуют!
– У меня плавок с собой нет.
– Кто тебя здесь увидит?
– Если и увидит, то кто меня здесь знает? – рассмеялся Разлука. – Я же не президент.
Хрустела под ногами галька. Мужчины раздевались на ходу.
– Издалека за плавки сойдут, – Пашка щелкнул резинкой темно-синих трикотажных трусов.
– В Сочи публика ко всему привыкла, ты можешь среди бела дня на городском пляже даже голым купаться, никто и голову в твою сторону не повернет, – сказав это, Дорогин тем не менее свои трусы снимать не стал.
Он разбежался и, сложив руки над головой, нырнул в набежавшую волну. А Пашка Разлука медлил, стоя по колено в бурлящей холодной воде, ждал, когда вынырнет друг. Сергей показался совсем не там, где ожидал Пашка. Разлука думал, что увидит Дорогина далеко от берега, а тот выплыл метрах в пятидесяти слева.
– Как водичка?
– Бодрит. По-моему, это не я, а ты мечтал искупаться.
– Что-то расхотелось, – Пашка поежился от холода.
– Главное – окунуться, – крикнул Дорогин и вновь исчез под водой.
Пашка зашел поглубже. На него двигалась волна. Он с ужасом почувствовал, как кто-то схватил его за ноги и поволок в море. Пашка вскрикнул от неожиданности, и его голова исчезла под волной.
– Ты что, очумел?! – закричал Разлука, когда вместе с Дорогиным оказался на поверхности. – Я чуть воды не наглотался.
– Моя наука тебе пойдет на пользу, никогда не расслабляйся, особенно когда получаешь удовольствие. Поплыли быстрей!
И, не дожидаясь согласия, Дорогин резко рванул в сторону горизонта. Он плыл баттерфляем, поднимая фонтан брызг, фыркая и отплевываясь.
"Он сильный, как зверь!” – Пашка, как ни старался, не мог поспеть за другом. Ему казалось, что сам он остается на месте.
– Слабак! – кричал Дорогин, подзадоривая приятеля. – Ты же раньше лучше, чем я, плавал!
– Расхотелось дурачиться, – Пашка Разлука перевернулся на спину и увидел над собой синее небо, усыпанное мелкими редкими облачками. Вода уже не казалась холодной.
«Какая разница, – подумал Пашка, – дети мы или взрослые? Когда рядом нет зеркала, не видишь морщин на лице, понимаешь, что ничего не изменилось с тех пор, все так же дурачимся, пытаемся что-то доказать друг другу. Странная легкость у меня в душе, когда рядом Сергей.»
Еще минут десять мужчины дурачились, прыгая в прибое. Наконец, обессиленные, выбрались на сухую, теплую гальку и разлеглись на ней.
– Ради таких моментов стоит жить, именно они остаются в памяти.
– Тебя тоже посещают такие мысли? – изумился Пашка.
– Я ко всему, что со мной происходит, подхожу с одной меркой: можно это будет вспомнить в самый последний момент жизни или нет.
– Никто не знает, – рассмеялся Разлука, – что и когда в голову придет, – и он принялся загибать пальцы. – Вспомню о том, как в первый раз поцеловался, как первые деньги заработал. Как в первый раз спал в постели с женщиной, вспоминать не хочется, – и Разлука не стал загибать палец. – Пьяный был, никакого удовольствия не получил. Зато когда второй раз, – он блаженно зажмурился, – тогда я уже любил. Когда впервые за границу выехал, когда квартиру получил, когда тебя встретил.
– Не много ли?
– Мгновение лишь одно будет – это я знаю. В жизни все не так случается, как загадываешь. Вспоминается, наверное, и какая-нибудь глупость.
