– Откуда ты узнал, что я часто ем рататуй в парижском кафе «Стойка»? – насела я на Семена.
– Из блога, – нехотя признался сыщик.
– Я не веду дневник в Сети, не пользуюсь Интернетом, предпочитаю живое общение, – пресекла я его новую попытку соврать.
– У Маши прочитал, – признался Сеня, – она рассказала, как ты на улицу Дантона ради рагу ходишь. Дальше просто. Нашел сайт едальни, залез в меню, прочитал рецепт блюда и повторил его. Единственное, чего не положил – артишоки. Я их в Москве не нашел.
– Про крупнолистовой чай, варенье из клюквы и печенье «Макарон» тоже Манюня сообщила! – догадалась я.
– Она о тебе много пишет, – подтвердил Собачкин.
– Не верю! – сердито сказала я. – Маня не станет сплетничать о матери, это не в ее стиле. И никогда не расскажет о моих привычках незнакомым людям.
– У твоей дочери есть дневник, – забубнил Кузя, – он запаролен, войти в него могут лишь... ща... Александра Хейфец, Денис Глод, Кирилл Когтев, Юрий Субботин...
– Это Машкины лучшие друзья, – кивнула я.
– Мария не откровенничает в Сети, – зудел Арсений, – не занимается душевным эксгибиционизмом, в общей доступности есть лишь фото ваших животных, которыми она гордится, но с близкими обсуждает все вопросы. В частности, советовалась с Денисом в отношении диеты собаки Афины, большой обжоры, просила Хейфец как бы случайно заехать в Ложкино, померить твою кровать, сама не помнит, какой у матери матрас в ширину – два двадцать или два сорок! Ты спишь на аэродроме?
– Какая тебе разница, – опешила я, – хоть на танковом полигоне! И зачем только Мане понадобилось гонять ко мне Сашку с сантиметром?
– Она тебе на Восьмое марта подарит белье, – выдал секрет Кузя, – пододеяльник, голубой, с изображением мопсов, две наволочки и простыню на резинке. Мы что, пили на брудершафт и уже перешли на «ты»? Я не намерен фамильярничать через десять минут после знакомства.
Я, ошарашенная тем, сколько интимной информации обо мне нарыла парочка наглых сыщиков, огрызнулась:
– Сам первый начал «тыкать».
– Мне можно, я гений, – прозвучало в ответ, – а ты должна заслужить право смотреть на солнце.
Я повернулась к Семену:
– У Кузи мания величия? Он считает себя директором земного шара? И как он получил доступ к личным записям Маруси? Кузя не включен в список ее приятелей.
– На то он и пароль, чтобы его хакнуть! – объявил Арсений.
Я схватила телефон, набрала номер Манюни и быстро сказала:
– Солнышко, в твой сетевой дневник влез чужак, он хакнул пароль.
– Ты уверена? – деловито спросила Маня.
– Стопроцентно. Прости за плохую новость, тебе лучше быть осторожней, – попросила я, – пока больше ничего не скажу, нахожусь не дома.
– Передай ей привет от Крэбса, – заорал Кузя.
– Тебе привет от Крэбса, – машинально повторила я.
– Муся! – восхитилась Манюня. – Ты знаешь Крэбса? Откуда? Он гений! О! О! Крэбс у меня в айпаде! О! Суперсобачки! Мамуля! Что происходит? Такой прикол! Песики целуются! Он мне прислал мультик с мопсами!
С дивана донеслось довольное хихиканье.
– Потом поболтаем, – пообещала я и отсоединилась. – Кто такой Крэбс?
– У меня в Сети разные ники, ты сейчас услышала один из них, – ответил Арсений.
– Самое отвратительное, что может сделать человек, это прочитать чужие записи! – зашипела я. – Кузя, ты... ты...
– Как насчет серийных убийств? – осведомился Арсений. – Или педофилии? Это, по-твоему, милые занятия? Или ты считаешь, что нет ничего ужаснее, чем чтение блогов?
– Ребята, не лайтесь, – умоляющим тоном произнес Семен. – Даша, у нас мало времени!
– Он в тебя влюбился, – ехидно заявил Кузя, – вот и попросил нарыть деталей, понравиться хотел. Я ему сказал: «Скока у тебя баб было? И сплошной облом. Почему? Ты стараешься под них подладиться, ломаешь себя, а надо наоборот! Лахудры любят силу! Власть! Деньги!»
– Похоже, ты пользуешься успехом у женщин, – бросилась я в бой.
Странно, но Арсений примолк, зато зачастил Сеня:
– Глупости, мы с Дарьей временно работаем вместе, я хочу, чтобы ей было комфортно.
– Я ни на секунду не поверила Кузе, ведь я тебя на много лет старше и не могу являться объектом интереса парня, который моложе моего сына. Хватит болтать ерунду! Перестань рыться в моей жизни! Я не нуждаюсь в особых условиях! Заинтересована как можно быстрее обнаружить Орлову, честно признаюсь, я хочу вести шоу «Истории Айболита». Если Вера через несколько дней не появится на съемочной площадке, гадкий и сладкий, он же великий и ужасный, прихлопнет программу. Моя мотивация понятна? Вперед и с песней! Надеюсь, вы помните, что работаете не даром? Семен!!!
– Что? – выдохнул Собачкин.
– Немедленно читай добытые сведения о Нике Моргуновой, – приказала я.
– Она воспитывалась теткой, потому что в младенчестве лишилась родителей, – с готовностью затараторил Семен, – милая тетушка хотела племяннице добра, поэтому держала ее в строгости, не разрешала никуда ходить, даже в кино с подружками, только в школу и назад. Вероника мечтала стать художницей, но тетя велела ей поступать в медучилище. Ника подчинилась, наверное, чувствовала себя несчастной, но едва Моргунова пошла учиться на сестру милосердия, как тетка попала под автобус. Никакого криминала, Серафима Сергеевна поскользнулась на остановке и угодила под колеса отъезжающего автобуса.
– Не повезло! – прокомментировала я.
– Думаю, Ника была другого мнения, – возразил Собачкин. – Она тут же кинулась в художественное училище, куда ее взяли, вопреки всем правилам, без экзаменов. Педагоги оценили ее яркий талант.
– Где сейчас Моргунова? – обрадовалась я. – Вероятно, Вера поехала к ней!
– Прописана по улице Горской, – ответил Собачкин. – Есть телефон.
Я схватила трубку:
– Диктуй!
Через пару секунд мне ответил мужской голос:
– Слушаю.
Меня охватила радость охотничьей собаки, которая увидела в густом лесу кусок сочной телячьей вырезки. Я включила громкую связь.
– Добрый вечер. Извините за поздний звонок. Позовите Нику!
– Она уехала, – перейдя на шепот, сообщил незнакомец.
Я с трудом скрыла разочарование.
– А когда вернется?
– Никуля уже много лет живет в Америке, в ее планы поездка в Москву не входит, – пояснил собеседник.
– Но Моргунова прописана по этому адресу! – удивилась я.
– Верно, только хозяйки нет, в квартире живу я, – объяснил незнакомец.
– А вы кто? – бесцеремонно поинтересовалась я.
