– У нас осталось шесть суток, – подвела итог Тата.
– Гадкий и сладкий дал нам много времени, – оптимистично заметила я. – Если вы мне чуть-чуть сократите рабочий день, то, надеюсь, я успею отыскать Орлову. Уже раздобыла адрес ее лучшей подруги-одноклассницы. С большой долей вероятности, та знает, куда подевалась Вера.
В дверь постучали, Тата встала и отодвинула шпингалет. В гримерку влетела Ядвига и, как всегда, молча сунула мне сценарий.
– Красивые у тебя туфли, – заметила Тата. – Дорогие! На распродаже брала? Дай глянуть, похоже, они из последней коллекции «Трада». Сама хотела такие купить в Париже в магазине «Полетт», но моего размера не нашлось.
Ядвига, не сказав ни слова, убежала.
– Она немая? – предположила я. – Ни разу не слышала ее голоса.
Ксюша округлила глаза:
– Нет, конечно, она просто странная, работает молча, ни с кем не общается, только кивает. Не очень я ею довольна, то одно напутает, то другое. Пару дней назад я строго сказала: «Яда, еще один косяк, и ты уйдешь. Мне на проекте безголовые администраторы не нужны». Вот тогда она разговорилась, извинилась, пообещала больше не допускать небрежности!
– Откуда у Ядьки туфли из последней коллекции? – недоуменно произнесла Тата. – Не стесняюсь признаться, я обувной маньяк, всегда людям на ноги смотрю.
– Все просто, она их купила, – улыбнулась я, – «Полетт» – отличный магазин, но мне там больше всего нравится кафе в подвале. Суфле из баклажанов! М-м-м!
– Интересно, лабрадор еще жив? – засмеялась Ксю.
– Месяц назад собака, которая принадлежит управляющему, вполне бодро махала хвостом, – ответила я, – вот только передвигается она с трудом. Ей, похоже, лет пятнадцать.
– Ядя не могла приобрести эту обувку, – не успокаивалась Тата.
Я пожала плечами:
– Ну почему же? За туфлями нет необходимости лететь в Париж, небось они представлены в столичных бутиках.
– Нет в Москве подобных, – не согласилась Тата. – Я искала и не нашла! Увидела ботиночки у пары женщин на ногах и обзавидовалась. Откуда у Яди такие деньги? Она сумку всегда одну и ту же таскает, свитер с декабря не меняла, и вдруг ботильоны, которые мало кто может себе позволить.
– Любовник подарил, – предположила Ксю. – Нашла Ядька обеспеченного кавалера, а он ее приодеть решил!
– Почему только ботики купил? – спросила Тата. – Мог на хороший кашемировый кардиган разориться или на приличные джинсы.
– Значит, он не особенно богат, – предположила Ксю.
– Кто? – спросила гримерша Таня, вваливаясь в комнату с железными кофрами, набитыми косметикой. – О ком сплетничаете?
– Ядька разгуливает в шикарных туфлях, – объяснила Тата, – вот мы и соображаем, где она их раздобыла.
– Парень преподнес, – настаивала Ксю.
– Купила, – повторила я свою версию.
– Не, девочки, – сказала Таня, – у Яди мать очень больна, она на нее все деньги тратит, самой ничего не остается, и о мужиках она не думает.
– А ты откуда знаешь? – удивилась Тата. – Неужели она рассказала?
Татьяна принялась выкладывать на стол многочисленные коробочки с румянами.
– Я услышала пару дней назад ее беседу по телефону. Ядя просила у кого-то в долг, ну прямо умоляла. Я возьми потом и спроси:
– Тебе сколько надо?
Всегда молчаливая Ядвига ответила:
– Тысячу долларов. Как можно быстрее. Я их должна отдать.
– Поумерь свой аппетит, – менторски посоветовала гримерша. – Живи по средствам. А то у одного просишь, чтобы другому вернуть. Заведи тетрадочку, записывай туда расходы, через месяц поймешь, где поджаться. Ну, например, ты постоянно в кафе ужинаешь или лишнюю блузку хапнула на распродаже!
Ядвига опустила глаза:
– Я не хожу по бутикам. Если совсем пообношусь, иду в секонд-хенд, где вещами на вес торгуют. Жаль, там обуви не бывает, у меня туфли совсем развалились, подметка отлетает. И «Веселый бургер» мне не по карману. Мама болеет, ей очень дорогие лекарства нужны, вся зарплата на них уходит, я по ночам подъезды мою, днем на программе работаю, и все равно не хватает. Тысячу долларов надо за ампулы витаминов.
– Вот беда! – прошептала Тата. – Мы не знали. Почему Ядвига никому не сказала?
– Гордая очень, – вздохнула Татьяна, – польская кровь в жилах течет. Не может она с протянутой рукой ходить.
– Надо придумать, как ей помочь, – озаботилась Тата. – Может, пустить шапку по кругу?
– От милостыни она откажется, – отмела эту идею Таня. – Даже пытаться не стоит!
– Я поговорю с Клавой! – воскликнула Ксю. – Пусть она Ядю повысит до должности гостевого редактора, там зарплата вдвое больше.
– Значит, она никак не могла купить обувь, – вернулась к старой теме Тата.
– Дались тебе ее ботинки, – воскликнула я. – Какая разница, где бедная девочка ими разжилась! Ясно одно, в магазин «Полетт» она не заглядывала, на поездку в Париж у Яди денег нет.
Тата вскинула голову.
– У меня обостренная интуиция. Она мне подсказывает: ботильоны – очень важная деталь.
– Почему? – не поняла я.
– Не знаю, – вздохнула Тата, – понимаешь, иногда по моей спине ползают странные мурашки, холодные, острые, ну как мелкие, колкие льдинки.
Мне стало весело.
– А обычные мурашки какие?
Тата поежилась:
– Теплые, как пузыри от нарзана. А когда между лопатками появляется ощущение холода, жди беды или что-то важное произойдет. Ксю!
Сестра, успевшая шагнуть к двери, остановилась, Тата спросила:
– Помнишь, как я тебя в самолет не пустила?
Ксения передернулась и сказала:
– Необъяснимая история. Я собиралась в Лондон на лето, родители оплатили три месяца обучения в школе кинематографии. Татку они отправили в Париж, тоже с начала июня по конец августа, язык учить. Нам было тринадцать и четырнадцать лет.
Тата улетела пятого числа, седьмого следовало отбыть в Лондон Ксюше, ее самолет вылетал около полудня.
В районе восьми утра раздался звонок Таты. Она потребовала, чтобы Ксю обменяла билет на другой рейс. Рассудительная, некапризная Тата в тот день словно сошла с ума. Она рыдала, кричала, нахамила родителям и в конце концов заявила:
– Если Ксю меня не послушает, я прямо сейчас сигану с моста Александра Третьего в Сену. Тогда она точно в тот самолет не сядет.
Отец с матерью рассердились, а Ксюша, которая любит сестру больше всех на свете, спросила:
– Ты не хочешь, чтобы я училась в Англии?
– Я не хочу, чтобы ты летела днем, – всхлипнула Тата, – отправляйся в Лондон вечером.
