– Будем обсуждать гардероб поганца? – насупился Александр Михайлович. – Займемся его парфюмерными пристрастиями?
Я вздрогнула. Неужели Маня разболтала полковнику, что случилось у меня с хирургом? Нет, она надежнее сейфа, дочь не из тех, кто выдает друзей. Вот только слово «поганец» свидетельствует о том, что Дегтярев разозлен на Бурдюка.
– Почему ты ойкнула? – не отставал Леня.
– Откуда Бурдюк узнал про красный цвет? – прошептала я.
Леня посмотрела на Патрика.
– Ты ответишь?
– Не знаю никакого Бурдюка, – промямлил еле живой психолог.
Дегтярев кивнул.
– Странно, но я тебе верю.
В руках Титова зазвонил сотовый, Юра протянул трубку полковнику, тот приложил ее к уху и стал издавать междометия.
– Ага, угу, ого! Ага! Ага! Ага!
Когда Александр Михайлович вернул мобильный Титову, тот спросил:
– Заклятые друзья нервничают?
– Недовольны, – ухмыльнулся полковник.
– Придется им с этим жить, – заржал Леня.
– Вы о чем? – полюбопытствовала я. – Что происходит?
Ленька обнял меня за плечи.
– Поехали, кисонька, попьешь чаек-кофеек, поболтаем о вечном, решим вопросы «кто виноват» и «что делать?». Вон там симпопулечка-машиночка! Ее ДПС везде пропускает, можно две двойные пересечь, хочешь с ветерком и свистом по резервной полосе, а?
Я вывернулась из рук Ковалева.
– Я за рулем!
– Ути-пути, – заверещал Леня, у которого, похоже, сегодня было расчудесное настроение. – Така мала и така революционна!
– Садись в наш автомобиль, – приказал Дегтярев. – Немедленно.
Я решила не спорить: если Александр Михайлович начинает беседовать с вами таким тоном, надо поджать хвост, опустить уши и молча семенить в указанном направлении. Авось тогда выплывете живой из цунами.
Глава 31
Если вы состоите в тесной многолетней дружбе с сотрудником МВД, будьте готовы к тому, что он в определенный момент вытрясет из вас всю правду. А уж если таких друзей у вас двое, сопротивляться и вовсе бесполезно.
Пока мы ползли по пробкам (несмотря на обещание Лени, водитель не стал нарушать правила), Дегтярев и Ковалев буквально клещами вытащили из меня всю историю. Мне пришлось рассказать, что случилось со мной начиная с того момента, как я явилась в полночь поздравить Бурдюка с днем рождения. Дегтярев исполнял роль злого следователя, а Ковалев изображал доброго, понимающего.
В конце концов мы добрались до места. Александр Михайлович, сердито бормоча под нос что-то вроде «Вечно из-за твоей глупости у нас кавардак с бардаком», пошел к лифту.
– Может, поедим? – предложил Леня.
Я кивнула, и мы направились в расположенное поблизости кафе, где провели больше двух часов в приятной беседе о пустяках.
Потом Лене позвонили, он глянул на дисплей и сказал:
– Пошли.
Ковалев ввел меня в просторный холл, мы двинулись к лестнице, и тут я увидела… Поповкина. Изумление зашкалило за все пределы, я воскликнула:
– Николай Ефимович!
Журналист не ответил, не обернулся, он смешался с людьми, которые входили в лифт, подъемник закрыл двери и стартовал вверх.
– Знакомого увидела? – удивился Ленька. – Кого?
Я отмахнулась.
– Обозналась. Иногда встречаются похожие люди, я подумала про одного корреспондента.
– Спаси нас бог от борзописцев, – поежился Ковалев. – Нам вообще-то на второй этаж. Пойдем пешком или подождем кабину?
– Ты устал? – ехидно спросила я. – Позови Титова, Юра на руках начальство отнесет. Хотя нет, он тебя уронит, а потом наступит!
– Не сыпь мне соль на рану, – поморщился Ленька. – Беда, а не парень. Хороший, честный, не жадный, но недотепа. Входи!
Он толкнул дверь, мы очутились в узком помещении, там около окна стояли Дегтярев и… Поповкин. Меньше всего я ожидала увидеть тут представителя телевидения, поэтому сначала икнула, а потом воскликнула:
– Николай Ефимович?! Какими судьбами? Пришли взять интервью у Александра Михайловича?
Поповкин закашлялся.
– Составьте протекцию, Дашенька. Не желает он со мной откровенничать!
– Погоди, Игорь Леонидович, – отмахнулся полковник.
Я вытаращила глаза.
– Игорь Леонидович? Это кто? Поповкина зовут Николай Ефимович, он тележурналист, делает скандальную, очень рейтинговую программу!
Дегтярев неожиданно улыбнулся.
– Отлично, я сам не прочь ее посмотреть. Правда, больше люблю концерты. По Первому каналу идет «Достояние Республики», оторваться не могу! Какие там песни! Моя молодость. Надеюсь, потом повтор покажут, я некоторые выпуски пропустил! Но сейчас у нас иное кино будет. Садитесь сюда, кое-чего я вам объясню.
Когда все устроились на жестких стульях, полковник продолжил:
– Люди встречаются разные, умные и глупые. Первые умеют проигрывать, вторые нет. Гражданин в соседнем помещении оказался из первой когорты, но он здорово испугался и сообразил: все, конец делам, надо спасать собственную шкуру. Если сейчас не признаться, другие члены группы пораскрывают рты и запоют. Кто первым начал, к тому судья и проявит снисхождение, да и в заключении разные условия бывают. Можно попасть для отбывания срока в спокойное место, а можно угодить в такое, где глаз не сомкнешь, будешь ждать нападения от соотрядников или охраны. А еще кое-где у зэков продуктовые посылки воруют. На общем фоне это кажется ерундой, но, если из еды только одна баланда, банка сгущенки кажется вкуснее всех лакомств мира.
Николай Ефимович почесал кончик носа.
– Прямо-таки сам он это сообразил? Никто не помог ему сориентироваться?
Александр Михайлович взял со стола карандаш.
– Человек не может сам разобраться в незнакомой обстановке, но ему можно растолковать ситуацию. И здесь опять народ делится на две категории. Большая не желает слушать добрые советы, вопит: «Козлы поганые, волки позорные, менты голимые», вторые на ус наматывают и демонстрируют желание сотрудничать. «Менты голимые» тоже люди, срабатывает простое правило: ты со мной по-хорошему, и я с тобой тоже, а если дерьмом швыряешься, то не удивляйся, коли в ответ кирпичом засандалят. У «волков позорных» в этих кабинетах масса возможностей.
Мне надоело слушать пустую болтовню, и я бесцеремонно перебила Дегтярева:
– Отлично. Патрик испугался, просчитал обстановку и сейчас рассказывает кое-что интересное. И о чем он говорит, а? Я имею право знать, потому что оказалась в эпицентре происходящего. Каким образом Бурдюк связан с психологом?
