Эмми сунула карточку в задний карман, уже зная о том, что не станет звонить Хиту. Он раздражал ее как песок, набившийся в туфли; не слишком сильно до тех пор, пока не понимаешь, что непременно натрешь мозоль, если не вытряхнешь его из обуви. Она отложила в сторону мысли о бутылочном дереве на заднем дворе, о записках в книгах, о бабушке Мэгги, пропавшей без вести во время урагана, потому что она ждала человека, который никогда не вернется. Но главное, она усердно старалась не думать о том, как много общего оказалось между нею и Мэгги.
Во дворе за «Находками Фолли» Лулу подстригала куст лавровишни секатором. Она отступила назад и полюбовалась темно-зелеными листьями, которые образовывали идеальный фон для алых бутылок на соседнем дереве. Лулу любила этот сад, и ей нравилось возиться с ним, как с собственным ребенком. Во многих отношениях так оно и было. Джон уже давно вырос, как и его сын, но ее сад остался. Живые растения появлялись и исчезали, но ее бутылочные деревья всегда стояли здесь. Туристы и местные жители приходили посмотреть на ее сад, и она довольно неожиданно стала владелицей процветающего бизнеса, основанного на частных заказах: Лулу торговала своими бутылочными деревьями по всему восточному побережью.
Дерево Джима давно пропало, унесенное ураганом «Хьюго» вместе со многими другими вещами, но она до сих пор помнила место на пустующем участке, где оно когда-то стояло. Она по-прежнему приходила туда и каждый раз оставляла пригоршню песка, чтобы Джим знал о ее визитах. Колючие ежевичные лозы поглотили заднюю и боковую сторону ограды старого участка, с каждым годом отвоевывая все больше земли, как она ни старалась сдерживать их напор. Лулу нравились эти лозы и сладкие темные ягоды, и она помнила, как Джим любил ежевичный джем, который они с Мэгги готовили.
Лулу прикоснулась к алой бутылке, надетой на нижнюю ветку, ощущая гудение воздуха внутри, как будто это было живое, дышащее существо. Ей было приятно делать что-то полезное и оставаться на Фолли-Бич, где приливы и отливы океана, приезды и отъезды отдыхающих и смена времен года лишь подчеркивали неизменность окружающего ландшафта. Лулу не любила перемены; они противоречили естественному порядку вещей.
Она поджала губы при мысли о женщине в доме Хита. Ей она не понравилась. Она была незваной гостьей, как и все летние посетители, только эта гостья не собиралась уезжать. Лулу хотелось думать, что здесь ничего личного, и она не возражает против того, чтобы кто-то остался на острове после окончания летнего сезона, но с Эмми Гамильтон дело обстояло иначе. В ней было что-то знакомое – не в том смысле, что в ее лице можно узнать черты старого друга после долгой разлуки, а в том, как можно распознать изменившийся запах воздуха перед грозой. Возможно, печаль воспоминаний, притаившаяся в глазах этой женщины, заставляла Лулу думать о Мэгги, а может быть, это было ее назойливое любопытство и привычка совать нос в чужие дела, наводившие Лулу на размышления о собственной жизни.
Она помнила, как обрадовалась Эбигейл, когда нашла покупателя для книжного магазина и избавилась от необходимости разбирать его и продавать по частям. Но Лулу знала, что воспоминания нельзя разобрать, как складную головоломку. Воспоминания были похожи на опоры свайного дома; если начнешь подпиливать одну из них, то рухнет весь дом.
Она повернулась к подстриженному кусту лавровишни и полюбовалась синими плодами, которые внезапно показались такими же опасными, как ее собственное прошлое. Да, большинство воспоминаний нужно оставить в покое. «И еще, – подумала она, когда обрезала длинный стебель с ярко-зелеными листьями и гроздью плодов, упавший к ее ногам в занесенную песком траву, – некоторые тайны лучше держать при себе».
Глава 7
Фолли-Бич, Южная Каролина
Февраль 1942 года
Упершись локтями в прилавок у входа в магазин «Находки Фолли», Мэгги смотрела, как Лулу заканчивает свой завтрак и запивает последние крошки кока-колой из бутылки. Она знала, что в конце концов бутылка окажется в коробке в кладовой, где хранилась растущая коллекция прозрачных и разноцветных сосудов. Лулу изготовила бутылочное дерево для миссис Бейли, матери своей лучшей подруги Эми, и для двух других людей, которые видели ее работу и попросили сделать то же самое. Лулу еще не задумывалась об оплате, если не считать бутылок из-под газировки и других напитков, но Мэгги намеревалась вмешаться, если ей покажется, что люди пользуются художественным талантом ее младшей сестры в своих интересах.
Зазвенел колокольчик над дверью магазина, и Мэгги с улыбкой подняла голову в надежде увидеть посыльного, который каждую неделю приносил галлоновые банки с питьевой водой. На острове не было питьевой воды, поэтому ее отец никогда не оставался здесь больше чем на одну неделю, пока была жива ее мать. По его собственным словам, это же обстоятельство было главной причиной его редких визитов после ее смерти.
Сердце Мэгги забилось чаще, когда она узнала широкие плечи Питера в нарядном полушерстяном пальто с рисунком «в елочку» и его гладко причесанные каштановые волосы под шляпой.
– Рад снова видеть тебя, Маргарет, – он снял шляпу и испытующе посмотрел на нее.
– Питер, – отозвалась она, пытаясь скрыть свою радость при его появлении – еще одно из правил Кэт. Он уезжал на две недели в Айову, на фабрику своего отца, а также во множество других мест, названия которых изгладились из ее памяти, и она тосковала по нему. От радости она даже забыла рассердиться за то, что он не писал ей и не оставил адреса, чтобы она могла черкнуть ему хоть пару строк. Он уехал внезапно и оставил лишь короткую записку о своем отъезде, которую засунул под косяк парадной двери.
Питер положил шляпу и перчатки на стойку, взял ее за руки и ласково сжал их.
– Как поживаешь?
– Теперь, когда ты приехал, уже гораздо лучше, – выпалила она, позабыв о советах кузины. Они встречались лишь четыре раза, но после отъезда Питера ей казалось, что она знала его всю жизнь.
Его взгляд смягчился, и какое-то мгновение Мэгги была уверена, что он наклонится над прилавком и поцелует ее. Но потом Питер заметил Лулу, сидевшую на табуретке и внимательно наблюдавшую за ними. Он отпустил Мэгги и сосредоточил внимание на девочке.
– Вот юная леди, которую я искал, – сказал он и сунул руку за пазуху. – Я был в Нью-Йорке и подумал, что это может тебе понравиться.
Он достал пакет, обернутый в коричневую бумагу, и протянул Лулу. Девочка встала и неуверенно шагнула вперед.
– Что это? – серьезно спросила она.
– Лулу, следи за своими манерами! – Мэгги нахмурилась, размышляя о том, когда упрямство младшей сестры успело превратиться в грубость.
– Спасибо, – быстро добавила Лулу. – Но что это?
Питер рассмеялся, явно очарованный детской непосредственностью.
– Открой и узнаешь.
Лулу взяла пакет и с подозрением посмотрела на него, но потом сорвала бумагу и бросила на пол. Когда она увидела, что лежало внутри, обычно хмурое выражение ее лица сменилось кривоватой улыбкой.
