Нина Ивановна уставилась на молчащего сына, в ее глазах заплескалась никогда ранее не замечаемая мною жалость.
Наконец-то до мамаши дошло: учиться совсем не так легко, как кажется, не всегда Петя виноват.
Иногда бывало наоборот: нормальные родители и совершенно отвратительный ребенок. Леночка считала, что весь мир принадлежит ей. Мне она грубила, швыряла на пол учебники и ручку, а однажды велела:
— А ну сделай домашнее задание!
Я покачала головой.
— Оно твое, объясню тебе правило, и берись за работу.
Лена скинула на пол тетрадь.
— Подними и напиши упражнение, — нагло заявила она.
Я рассмеялась, девочка надулась и прошипела:
— Тебе заплачено, вот и отрабатывай.
Решив не ссориться с капризницей, я спокойно ответила:
— Деньги мне дают за то, чтобы я научила тебя саму справляться с упражнениями.
Леночка обозлилась:
— Ага, тогда я скажу маме, что ты ничего не знаешь и бьешь меня линейкой. Не хочешь потерять работу — бери тетрадь и пиши сочинение.
Я, к сожалению, человек импульсивный, к тому же не имею высшего педагогического образования, поэтому моментально вышвырнула тетрадку в окно и треснула Лену линейкой по лбу.
— Что ты делаешь? — завопила девочка. — С ума сошла!
— Вовсе нет, — ухмыльнулась я, — просто я очень не люблю, когда дети врут, теперь у тебя будет основание честно сказать родителям: «Агриппина Аркадьевна дерется».
Потом я сгребла книжки в сумку и пошла к двери. Леночка в своей жизни выучила пока только один аргумент.
— Тебе заплачено! — взвизгнула она. — А ну на место. Тебя купили!
Я обернулась.
— Котик, даже у твоих родителей не хватит денег, чтобы купить меня, кишка тонка!
— Мой папа, — заверещала Леночка, — богаче всех, он тебе покажет!
Я спокойно надела ботинки, пальто и, посмотрев на красную, злую Леночку, заявила:
— Знаешь, котик, как ни жаль, но тебе придется в дальнейшем смириться с тем, что твой отец все же не всесилен!
Больше я в этот дом не приходила никогда. Самое интересное, что Лена устроила отцу жуткий скандал, требуя вернуть мятежную учительницу. Ее папа и впрямь очень богатый человек, из тех, кого принято теперь называть олигархами, начал названивать нам домой и, услыхав мое решительное: «нет», набавлял цену. Постепенно он дошел до ста долларов за час, огромная сумма для репетитора, но я не могла дать Леночке повод воскликнуть: «Ага! Вернулась! Говорила же я, что все купить можно».
Немецкий язык изучали не только дети, у меня было много взрослых учеников. С ними оказалось легче, они спокойно объединялись в группы и особых хлопот мне не доставляли.
Одна из таких групп образовалась в книжном магазине «Молодая гвардия», несколько лет я растолковывала милым женщинам-продавщицам азы немецкой грамматики. Это было место, куда ноги меня несли с радостью, уж очень приятная атмосфера царила тут.
Я быстро подружилась с директрисой Ниной Егоровной, ее заместительницей Людмилой Сергеевной, заведующей складом Любовью Васильевной, продавщицами — Светочкой и Инночкой. Несмотря на разный возраст, нас многое объединяло. Мы все были работающие женщины, кто с мужем, кто без оного, с напряженным графиком и кучей забот, и очень хорошо понимали друг друга. Я отдыхала душой во время занятий в «Молодой гвардии», мы дружим до сих пор, и это единственный книжный магазин Москвы, где я после общения с читателями не чувствую себя выжатым лимоном. Меня тут очень любят и всегда готовят сюрпризы. Нина Егоровна никогда не забывает угостить креветками, а Людмила Сергеевна, зная о моей аллергии, тщательно выбирает букет, не дай бог, в нем попадется лилия!
Узнав о том, что Агриппина Аркадьевна стала писательницей Дарьей Донцовой, сотрудники «Молодой гвардии» пришли в щенячий восторг. Для начала они заказали на складе «ЭКСМО» огромное количество экземпляров книжки «Крутые наследнички», а потом принялись упорно впихивать покупателям произведение никому неизвестного автора.
«Крутые наследнички» поселились даже в отделах упаковки, канцелярских товаров и сувениров. Каждый продавец считал своим долгом заявить:
— Купите, порадуйте себя, классная вещь.
А с потолка гремело радио:
— Донцова — гениальна, Донцова — супер, покупайте Донцову.
* * *
В 1993-м Машка пошла в школу. Накануне первого сентября со мной случилась истерика, я судорожно рыдала, приговаривая:
— Ну вот, опять годы мучений!
Честно говоря я готовилась к самому худшему, ожидала двоек, исчерканного красными чернилами дневника, гневных воплей, вызовов к директору… Уж слишком тяжелый опыт имелся у меня, мальчишки за время «бурсы» выпили всю мою кровь.
Но с Маруськой мне повезло. С первого дня она стала сама выполнять домашние задания. За полчаса все было аккуратно решено и записано без ошибок. Стихи дочка учила гениально, прочитывала один раз и запоминала навсегда. Маняша ходила в секцию спортивной гимнастики на ЦСКа, плавала в бассейне, учила английский, и все с улыбкой. У нее никогда не было плохого настроения и четверок. Только пятерки.
На родительские собрания я не ходила, страшно боялась. Глупо, но поделать с собой ничего не могла. Классе в девятом Машина классная руководительница Милада Геннадьевна робко попросила:
— Агриппина Аркадьевна, душенька, ну пожалуйста, загляните на полчасика, у нас праздник, дети сдали экзамены.
Пришлось плестись в школу. В классе я забилась в угол и через некоторое время услышала, как Милада Геннадьевна нахваливает какую-то ученицу, все эпитеты были только в превосходной степени, и я ощутила легкий укол зависти. «Бывают же на свете счастливые родители круглых отличниц». Ровно через минуту до меня дошло: этот чудо-ребенок, это сказочное существо, эта восхитительная девочка моя Маня.
Класс обычно настороженно относится к учительским любимчикам, но Маше разрешалось все, друзей у нее целая армия.
В феврале этого года я прибежала домой, заглянула в комнату Манюши и увидела дочь, роющуюся в кипе бумажек.
— Чем занимаешься? — поинтересовалась я.
Маня хихикнула:
— Во, валентинки разбираю, целю кучу прислали.
Потом у нас появился компьютер и программа ай-си-кью. Главный хакер в семье Маня, я редко беру в руки «мышку», только если требуется ответить на почту. Однажды вечером, когда Маша ушла на английский, мне срочно понадобилось прочитать одну статью. Я загрузила машину, увидела Маруськин контактный лист и ахнула, человек триста, не меньше.
В общем, до лета 1996 года наша жизнь была совершенно счастливой. Александр Иванович стал сначала доктором наук, профессором, а потом академиком. Мальчишки были пристроены к делу, Машка росла, любимая собака, кошка и котята бегали по дому, я носилась по ученикам, материальное положение стабилизировалось, мы расправили крылья и стали мечтать о покупке собственной дачи, маленького домика в деревне, где станем проводить лето, жить в Глебовке надоело до икоты.
