В другой раз?
Мы с Люком в ужасе переглядываемся. Нет. Только не это!
Вот ведь изворотливый гаденыш. Мы его прижали. А он взял – и выскользнул из ловушки.
Синди – его самое слабое место. Она заставила бы его заключить сделку. В этом и был наш план. Но теперь она пленилась суперщедрым пожертвованием в фонд Тарки и о Бренте просто-напросто забыла. Кори выкрутился и теперь никогда не подпишет документы.
До чего же омерзительный тип! Нет, вы представляете: готов отдать целых полмиллиона в первый попавшийся фонд, лишь бы не исправлять давнюю ошибку. И все – из-за женщины. Ужасно. Трагично. И подло.
К счастью…
Не хочу хвастаться, однако…
Я это предвидела. Ха-ха!
Ну ладно, не совсем так. Не то чтобы предвидела. Но на случай внезапных обстоятельств составила запасной план. И, похоже, пора приводить его в действие.
Я бочком пробираюсь к дальней стене в зале Джерри, где есть еще одна дверь, ведущая в третью комнату (ее я назвала «Хаген-Даз»
[4]
). Потому что в нашей команде есть одиннадцатый член. И сейчас он терпеливо ждет своего выхода.
Медленно, стараясь не шуметь, я открываю дверь и подаю знак.
На то, чтобы убедить Ребекку, ушел целый вечер. Она терпеть не может Брента, и ей безразлично, что с ним станет. И папу она не любит (скорее всего, он когда-то разбил ей сердце. Хотя, конечно, родителям я свои соображения не высказываю). Однако Кори она ненавидит еще сильнее – и это перевесило чашу весов. Иногда приходится взывать к худшим инстинктам. Печально, конечно, но по-другому никак.
Ребекка подходит к дверям, разделяющим «Хаген-Даз» и «Джерри», и все дружно приступают к плану Б. Мы тщательно его отрепетировали. Сьюз возвращается на исходную позицию, Дэнни и Улла занимают места рядом с ней. Они знают свои инструкции. Строго говоря, инструкция у них только одна: ни в коем случае не допустить, чтобы Синди обернулась. Она не должна видеть Ребекку.
– Так что, Синди? – громко восклицает Сьюз. – Сколько, вы говорили, у вас детей?
– Может, вам взять мои эскизы домой? – добавляет Улла, поднимая свой альбом. – Посмотрите внимательнее, выберите самые лучшие.
– О, только взгляните, – выдыхает Дэнни. – Вот здесь вы в моей куртке. Божественно!
– Какая прелесть! – восторгается Синди. – Можно ведь, да? Ой, до чего же я элегантная! У меня одна дочка, – добавляет она для Сьюз. – А у вас? У вас есть дети?
Ребекка стоит на пороге. Не машет, ничего не говорит. Просто стоит и ждет, когда ее заметят.
Я впиваюсь взглядом в Кори. Вот он слушает Таркина… смотрит на потолок… хмурится… А затем опускает глаза – и медленно белеет от ужаса.
Да. Он ее увидел!
В этот раз реакция Кори меня не разочаровала. У него отвисает челюсть, с лица отливают краски, будто он встретился со своим худшим кошмаром. Мне даже его жаль. Этот человек всячески старался избавиться от прошлого. Сделал пластическую операцию. Лгал насчет возраста. Бросил старых друзей. В общем, сделал все, чтобы прошлое начисто стерлось из его жизни. И вот оно здесь – стоит перед ним в длинном сиреневом платье, щуря кошачьи глаза.
Несколько секунд Ребекка буравит его хитрым насмешливым взглядом. А затем молча достает картонные таблички, которые мы для нее сделали, крупными буквами написав нужные фразы.
(Конечно, в «Одиннадцати друзьях Оушена» такого не было. Эту идею я позаимствовала в «Реальной любви». Сьюз предлагала дать этому плану условное название «Реальная Бекки», но я отказалась.)
На первой табличке написано просто:
«Здравствуй, Кори».
Ребекка держит ее пару секунд, а потом меняет на следующую.
«Давно не виделись».
Ее взгляд при этом становится другим – теперь она смотрит на Кори с неожиданной злобой. Затем Ребекка показывает третью табличку:
«Я хотела бы познакомиться с твоей женой».
Она многозначительно косится на Синди, и Кори против воли следит за ее взглядом. На шее у него начинает биться нервная жилка. Однако сказать он ничего не может, иначе Синди заметит. Его загнали в угол. Опять.
«Мы поболтали бы о прошлом. Или ты против?»
У Кори такой вид, будто его пытают. Хотя так оно и есть. И Ребекка наслаждается каждой секундой этой пытки.
– А у вас есть детские сады? Или как они здесь называются? – доносится до меня голос Сьюз. – В Великобритании так трудно устроить ребенка…
– А расскажите подробнее о ваших школах! – восклицает Синди, не обращая внимания на разворачивающуюся вокруг драму. – Знаете, Пейтон – очень талантливая девочка, я думаю, может…
«Так что насчет сделки?» – помахивает Ребекка табличкой, затем достает следующую:
«Ты ему должен, Кори. ДОЛЖЕН!!!»
А потом она демонстрирует табличку, которую мы не писали. Она поднимает ее, яростно сверкая глазами:
«Я могу превратить твою жизнь в ад. Я ХОЧУ превратить твою жизнь в ад».
Вот это да! Хотя… вполне заслуженно.
На лбу у Кори выступают вены. Он сжимает кулаки. Еще чуть-чуть, и он кинется на нее.
«Просто подпиши, и я исчезну из твоей жизни».
Ребекка смотрит на него долгим, тяжелым взглядом и начинает листать таблички быстро-быстро, словно колоду карт.
«Просто подпиши», «Подпиши документы, Кори». «Давай», «Подпиши, подпиши, подпиши».
Кори шумно дышит, словно готов взорваться.
«Подпиши документы», «Живо, Кори», «Подпиши», «Подпиши, подпиши, подпиши».
– Хорошо, – ревет он, словно рассвирепевший бык. – Я заключу эту чертову сделку. Дайте ручку.
Господи… Неужели?..
Я перехватываю взгляд Ребекки, и горло сжимает от наплыва чувств. Неужели получилось?..
Кажется, мы победили!
Ребекка бесшумно закрывает за собой двери, будто ее никогда и не было.
– Вот и славно, – непринужденно говорит Люк. – Очень любезно с вашей стороны. Давайте не будем затягивать оформление бумаг.
– Все хорошо, малыш? – спрашивает Синди, отвлекаясь на секунду. – У тебя такой странный вид. Что-то случилось?
– Все в порядке, – выдавливает он улыбку. – Просто хочу поскорее закончить с делами.
– Отличная идея, – чуть насмешливо соглашается папа. – Давайте пройдем к моим коллегам.
Кори покорно шагает к выходу. Я перехватываю папин взгляд – и ноги отчего-то враз слабеют. Не пойму, что это… Облегчение? Запоздалая истерика? Сомнение в успехе?
