– Кори что, совсем не чувствует за собой вины? – не сдается Сьюз. – Разве вы не были друзьями?
– Ну, у Кори и Брента всегда были непростые отношения, – сплетает тот пальцы. – Все началось гораздо раньше.
– Когда раньше?
– Наверное, с Ребекки.
Мы со Сьюз замираем, по коже бегут мурашки. Ребекка…
– С кого?.. Какой еще Ребекки? – Голос не слушается.
– Вы должны рассказать о ней, – велит Сьюз.
– Вы должны рассказать нам все. С самого начала, не упуская ни одной детали.
Реймонд раздраженно кривится.
– Не собираюсь я больше ничего рассказывать! Я устал копаться в прошлом. Если хочешь знать о Ребекке, спроси своего отца.
– Нет, вы должны нам рассказать! – протестует Сьюз.
– Все, мне надоело. Интервью закончено. – Он встает и, прежде чем я понимаю, что происходит, выхватывает «Близнецов» у меня из рук. – А теперь живо положила на место мою скульптуру, – рявкает он на Сьюз. – И выметайтесь, пока я не вызвал полицию.
Он выглядит так грозно, что я испуганно вскакиваю. Наверное, мы и впрямь засиделись… Но прежде чем уйти, не удерживаюсь от шпильки:
– Что ж, спасибо, что поведали эту историю. Надеюсь, вам крепко спится по ночам!
– Всего доброго. – Реймонд рывком распахивает дверь. – Мария! – кричит он в коридор.
– Постойте-ка. Еще один вопрос. Вы, случайно, не знаете, где сейчас мой отец?
Тишина. На лице Реймонда сменяются разные эмоции.
– Вы у Ребекки уже были? – спрашивает он наконец.
Я вздрагиваю – странно слышать собственное имя.
– Нет! Вы что, не поняли? Я не знаю ни о какой Ребекке! Не знаю ни фамилии, ни где она живет…
– Ребекка Миадос. Живет в Седоне, в двадцати пяти милях к северу отсюда. Грэхем спрашивал, как до нее добраться. Она была тогда с нами, в тот вечер.
И он до сих пор молчал? Я открываю было рот, но тут появляется экономка.
– Мария, проводи этих двух дам к выходу, – велит Реймонд. – И проследи, чтобы они ничего не взяли.
Мы что, воровки какие-то?!
Не говоря больше ни слова, он открывает заднюю дверь и выходит из студии во внутренний двор. В глазах Сьюз я вижу отражение своих собственных мыслей: до чего же отвратительный тип.
Включенный телефон все это время лежал у меня в кармане. Если сигнал не пропал, значит, мама тоже слышала наш разговор.
Я пока не могу смотреть ей в лицо, поэтому, когда мы выходим за ворота, нахожу участок земли почище и сажусь. Набираю Люку сообщение, что все хорошо, откидываюсь на спину и гляжу в ярко-синее небо.
Если честно, вся эта история не укладывается в голове. Я горжусь своим отцом, который решил помочь старому другу, – и в то же время голова пухнет от вопросов. Почему он нам ничего не рассказывал? Зачем выдумал какой-то «Бонус»? К чему такая секретность?
– Странно все это, – говорит Сьюз, словно читая мои мысли. – Теперь надо ехать в Седону.
– Наверное, – соглашаюсь после долгой паузы.
Если честно, я устала гоняться за папой по всей стране. Я ужасно соскучилась по простой семейной жизни в Оксшотте. Как это замечательно: смотреть телевизор, хвалить маму за вкусный ужин из полуфабрикатов и спорить, не зря ли принцесса Анна отрезала волосы.
– Понятно, что папа решил исправить ошибку Брента… – бормочу я, по-прежнему глядя вверх. – Но почему он ничего не говорил нам?
– Даже не представляю, – не сразу отвечает Сьюз. – Странная история.
Какое-то время мы молча сидим под палящим солнцем, вдыхая сухой пыльный воздух. Над головой раскинулось бескрайнее небо. Такое чувство, будто мы одни на всем белом свете.
– Мы слишком долго были сами по себе. Мы отдалились друг от друга. Мама с папой. Ты с Тарки. Я и папа… У всех появились свои секреты, началась путаница и неразбериха. Я так больше не хочу. Я хочу стабильности. Уверенности. Поддержки. – Я приподнимаюсь на локте. – Сьюз, я еду в Седону. Найду папу. Чем бы он ни занимался, что бы ни планировал, мы сделаем это вместе. Потому что мы – семья.
– Я с тобой, – тут же подхватывает она. – Я же твоя лучшая подруга. Почти семья. Так что я в деле.
– И меня посчитайте. – Из-за поворота появляется Люк, ведущий за руку Минни. – Мы все думали, куда вы запропастились, – с улыбкой подмигивает он. – Это что за самоволка, милая?
– Никакая не самоволка, мы просто строим планы.
– Да, слышал. И как уже сказал, я с вами.
– И я! – кричит Дженис, спеша вслед за ним. – Бекки, солнышко, вы мне как родные. И, судя по всему, твоему отцу моральная поддержка не помешает.
– На меня тоже можете рассчитывать. – Это Дэнни. – Бекки, мы все слышали по телефону. Ну и подонок этот Кори! Да и Реймонд ничем не лучше. Но твой отец – крут! Мы обязательно должны ему помочь.
Он так оживлен, что сердце замирает. Дэнни теперь ведь очень важная персона, он не обязан здесь находиться. Никто из них не обязан торчать тут, в аризонской глуши, и решать проблемы совершенно постороннего им человека, который когда-то, давным-давно, дружил с моим отцом. Наверняка у присутствующих найдутся дела поважнее, правда? Однако все они горят таким энтузиазмом, что мне становится не по себе.
– Спасибо… Папа будет рад.
– Бекки?..
Мы оглядываемся. По обочине к нам бредет мама; ей, кажется, совсем плохо: лицо красное, волосы свисают лохмами.
– Почему он врал мне? – надрывно стонет она. – Как он мог?..
– Не знаю, – глухо отвечаю я. – Уверена, он все объяснит…
Мама теребит свой жемчуг. Тот самый, купленный на Большой Бонус. Или как его теперь называть?..
– Итак, едем в Седону? – решительно заявляет она, словно намереваясь перехватить у меня инициативу.
– Да. Только там мы найдем папу.
А я смогу встретиться со своей тезкой, Ребеккой. И, если честно, этой встречи я жду с большим нетерпением.
Тринадцать
Господи! И почему я раньше о Седоне не слышала? Почему мне никто не сказал? Это же… Это умопомрачительное место! Неописуемое!
Ну, не в буквальном смысле – описать-то его можно. Можно сказать: «Тут вся пустыня утыкана огромными красными скалами из песчаника, по сравнению с которыми чувствуешь себя жалким муравьишкой». Или: «Места здесь такие первобытно-дикие, что мурашки бегут по коже». Или: «Хочется, словно та птица, парить в небе, забыв обо всем человечестве».
В общем, много чего можно сказать. Только все это надо видеть.
– Ты посмотри… – выдыхаю я, а Дэнни мне вторит:
– Да! Красота!
– Господи! А вон там!..
