Я бессильна. Моя драгоценная дочурка вот-вот сядет верхом на овцу. Представляете: овцу!
Люк отдает документы, и мы проходим к воротам для участников. Парень в футболке с логотипом Аризонской городской ярмарки подходит к Минни, надевает на нее защиту и шлем и подводит к небольшому загону, где в отдельных стойлах стоят штук шесть овец разного размера.
– Сейчас посадим тебя на овечку, – инструктирует он жадно слушающую Минни. – А ты держись крепко-крепко. Ни за что не отпускай, хорошо?
Минни с горящими глазами торопливо кивает, и парень хохочет.
– Такие мелкие никогда не слушают, – говорит он. – Она грохнется, вы и глазом моргнуть не успеете. Вы уж держитесь рядом, сэр.
Люк кивает.
– Что, Минни, готова?
Боже, меня вот-вот стошнит. Это настоящее родео. Минни посадят на овцу, откроют ворота, она выскочит на арену и… Совсем как в «Гладиаторе»!
Ну ладно, не совсем. Но все равно ужасно. Меня мутит от страха, и я закрываю глаза ладонью, подглядывая сквозь пальцы, а Сьюз снимает на телефон и вопит:
– Минни, давай!
– Не отходите далеко, – еще раз предупреждают Люка. – И если что, сразу снимайте с седла.
– Ясно.
– Овечка старая и послушная. Мы специально бережем ее для самых мелких.
Минни сосредоточенно хмурит брови. Давно она так не упрямилась, пытаясь добиться своего. Наверное, с тех самых пор, как решила надеть праздничное платье, а оно было в стирке, так что Минни весь день отказывалась вообще одеваться.
Внезапно звучит гонг. Началось. Ворота распахиваются.
– Минни, вперед! – кричит Сьюз. – Покажи им!
Я замираю на месте, ожидая, что овца взбрыкнет и подбросит мою девочку футов на десять в воздух. Однако та бежит спокойно, потому что парень с Аризонской ярмарки крепко держит ее за сбрую. Извивается, конечно, но не бузит.
Ох. Слава богу.
Все не так плохо, как я думала.
– Молодец, малышка! – секунд через десять говорит парень Минни. – Отлично справилась. А теперь слезай и…
Люк отходит на пару шагов, чтобы сделать фото. Сьюз презрительно фыркает:
– И это все? Господи, а споров-то было…
– Скачки на овечке, – упрямо орет вдруг Минни. – Хочу скачки на овечке.
– Пора слезать…
– Скачки на овечке!
Я даже не поняла, что случилось: то ли Минни пнула овцу, то ли еще что, – но та вдруг взвивается на дыбы, отпихивает парня и рысью скачет по арене – а Минни у нее на спине судорожно цепляется за шерсть.
– Боже! – ору я. – Помогите!
– Минни, стой! – кричит Сьюз.
– Спасите мою девочку! – Я бьюсь в истерике. – Люк, сними ее!
– О, только посмотрите, дамы и господа! – комментирует в микрофон ведущий. – На арене Минни Брендон, ей всего два года – два года, дамы и господа! – а она все еще в седле!
Овца носится туда-обратно, уворачиваясь от ловцов, а Минни крепко держится за ее шею. Да уж, если в руки моей девочки попадет то, чего она хочет, оторвать ее невозможно.
– Невероятно! – в восторге выдыхает Сьюз. – Какая она молодец!
– Ми-и-инни-и-и! – истошно ору я. – Помоги-и-ите!
Не могу больше на это смотреть. Я перелезаю через забор и со всех ног, загребая песок босоножками, бегу по арене.
– Я спасу тебя, Минни! Ты, тупая овца, отпусти мою дочь!
Я подскакиваю к овце и вцепляюсь в кудрявый бок, пытаясь остановить ее на бегу.
Только эта тварюга сильнее, чем кажется. Она стряхивает меня, даже не заметив, еще и на ногу наступает!
– Бекки! – кричит мне Люк. – Ты какого черта творишь?
– Ловлю эту тупую овцу! – ору я в ответ.
Я пускаюсь за ней в погоню, а из толпы мне в спину несется смех.
– На арене – мама Минни! – объявляет ведущий. – Мамочка, вперед!
– Вперед, мамочка! – подхватывают подростки! – Ма-мо-чка! Ма-мо-чка!
– Заткнитесь, – рявкаю я. – Лучше спасите мою дочь!
Я бросаюсь наперерез овце, однако та проносится мимо, и я, поскользнувшись, падаю в грязь… если не что похуже. О боже!..
– Бекки! – с другого конца арены доносится голос Люка. – Ты как, не ушиблась?
– Все нормально! Спаси Минни! Поймай уже эту долбаную овцу.
– Поймай долбаную овцу! – подхватывают мальчишки, идеально копируя британский акцент. – Поймай долбаную овцу!
– Заткнитесь! – Я готова убить их взглядом.
– Уже заткнулись! – передразнивают они. – Как скажете, мэм!
Ненавижу мальчишек. И овец ненавижу!
Тем временем Люку и парню из Аризоны удается загнать овцу в угол. Они пытаются стащить с ее спины Минни, но та категорически не согласна с таким раскладом дел.
– Скачки на овечках! – сердито воет она, хватаясь за шерсть. Потом оглядывается, понимает, что это ее звездный час, и с лучезарной улыбкой машет толпе.
– Только представьте, дамы и господа! – не унимается ведущий. – Наша самая юная участница продержалась дольше всех. Давайте ее поприветствуем…
Публика громогласно кричит: «Ура, Минни!», а Люку удается наконец отодрать нашу дочь от овцы, и он поднимает ее на вытянутых руках. Минни, все еще в шлеме и защите, недовольно колотит ногами.
– Минни! – Я бегу к ней, кое-как увернувшись от овцы, лениво потрусившей в стойло. – Минни, доченька, ты жива?
– Хочу еще! – Она вся румяная, глаза горят восторгом. – Хочу еще скачки!
– Нет, солнышко. Хватит.
Пошатываясь от облегчения, я увожу Минни с арены.
– Вот видишь? – говорю я Люку. – Она чудом не пострадала.
– Вот видишь? – спокойно парирует тот. – Она отлично справилась.
Ясно. Это один из тех моментов, когда супругам не удается прийти к согласию. (Как в то Рождество, когда я подарила Люку желтый галстук. Я до сих пор считаю, что желтый ему к лицу.)
– Ладно, забудем. – Я стаскиваю с Минни шлем и защиту. – Давай лучше выпьем чаю или чего покрепче. Меня до сих пор трясет.
– Какая она молодец! – торопится к нам Сьюз, сияя ликующей улыбкой. – Это было бесподобно!
– Что ж, главное – не пострадала. Мне надо выпить.
– Подожди-ка! Сперва кое-что обсудим. С вами обоими. – Сьюз выглядит очень взволнованной. – По-моему, у Минни настоящий талант.
– Какой еще талант? – удивляюсь я.
– Она прирожденная наездница. Видели, как она держится в седле? Только представьте ее на лошади!
– Ну… – без особого энтузиазма бормочу я. – Может, когда-нибудь она и займется верховой ездой.
