– Не понимаю, как ему удается скрывать возраст, – удивляюсь я. Кори наверняка папин ровесник, но, сколько я ни ищу, никак не могу найти хоть что-то, опровергающее информацию о недавнем пятидесятилетнем юбилее. – Ведь в наши дни это невозможно. Все есть в Интернете.
– Наверное, он начал врать задолго до появления «Гугла», – веско замечает Дженис. – Как Марджери Уиллис, помнишь, Джейн? На каждый день рождения она убавляла себе год.
– Ах, Марджери! – негодующе восклицает мама. – Тридцатипятилетие она отмечала раза два, если не три. Вот как надо делать, милая.
– Ага, – кивает Дженис. – Начинай прямо сейчас, Бекки. Запросто скинешь себе лет десять.
Это еще зачем? В моем возрасте о старости задумываться рано. И, если уж на то пошло, не лучше ли прибавлять себе года? Все вокруг будут восхищаться: «Вы так молодо выглядите для своих девяносто двух», а на самом деле вам всего семьдесят…
Люк внезапно подзывает меня к окну – и вид при этом у него очень странный.
– Да? – спрашиваю я, подходя ближе. – Что случилось?
Он молча сует мне в руки телефон.
– Слушай внимательно, Бекки, – безо всяких прелюдий говорит в ухо папа. – Я не понял, мама что, прилетела в Лос-Анджелес?
Это папин голос. Это папа! Он жив!.. Я не знаю, то ли упасть в обморок, то ли запищать от восторга.
– Папа! – выдыхаю я в трубку. – Господи, это ты?
К глазам подкатывают слезы. Надо же, как сильно, оказывается, я за него переживала.
– Я только что получил твое сообщение, правда, мало что понял. И, как уже сказал Люку, хочу, чтобы она вернулась домой. Пусть летит в Англию.
Он что, шутит? Он хоть представляет, через что мы прошли?
– Но она уже здесь! И Дженис тоже! Папа, мы так за тебя волнуемся! – Слова сыплются сами собой. – И о Тарки волнуемся, и о…
– У нас все хорошо, – раздраженно говорит папа. – Передай маме, хватит разводить панику. Через пару дней мы вернемся.
– Но где вы? И зачем уехали?
– Неважно, – коротко отвечает он. – Надо уладить одно дело с друзьями. Мы быстро. Позаботься пока о маме, пусть не скучает.
– Мы ведь едем за вами!
– Я же сказал, не надо! – Похоже, папа сердится всерьез. – Что за глупости! У человека что, не может быть личной жизни? Обязательно надо шпионить?
– Ты даже маме ничего не сказал! Взял и уехал…
– Я оставил записку, – повторяет он. – Вы знали, что ничего страшного не случилось.
– Папа, ты должен с ней поговорить. Я дам ей трубку…
– Нет! – рявкает он. – Бекки, я сейчас очень занят, мне надо сосредоточиться. Некогда выслушивать мамины истерики, это растянется на целый час.
– Вот только не надо… – Я замолкаю. Не хочется признавать, но он прав. Если мама возьмет трубку, то будет отчитывать его, пока не сядет батарейка.
– Отвези маму в Лос-Анджелес. Сходите в спа-салон, развейтесь…
– Что значит развейтесь? – Теперь сержусь уже я. – Ты нам ничего не рассказываешь, а Тарки в это время промывают мозги… Как он там хоть?
Папа негромко смеется.
– Никто не промывает ему мозги. Брайс – очень приятный молодой человек. Не знаю, что мы без него делали бы. Он хорошо знает эти места. И Таркина взял под крылышко. Они болтают дни и ночи напролет.
«Под крылышко»? «Болтают дни и ночи напролет»? Что-то не нравится мне, как это звучит…
– Слушай, а Таркин далеко?
– Он здесь. Хочешь с ним поговорить?
Что? Я недоверчиво гляжу на телефон. На линии слышатся какие-то помехи, и вдруг в трубке звучит знакомый голос:
– Хм-м… Привет. Бекки, это ты?
– Тарки! – Я чуть не падаю от облегчения. – Привет! Я сейчас позову Сьюз…
– Ээ… не надо. Просто скажи ей, что я жив-здоров.
– Она же беспокоится! Мы все за тебя переживаем. Ты знаешь, что Брайс хочет запудрить тебе мозги? Он очень опасный тип, Тарки! Ему нужны твои деньги. Не вздумай ничего подписывать, понял?!
– Ну конечно, ему нужны мои деньги. – Тарки говорит так непринужденно, что весь мой запал гаснет. – Просит каждые пять минут. Уже даже не намеками, а прямо. Но я ничего ему не даю.
– Слава богу, – выдыхаю я. – Будь стойким.
– Я не совсем идиот, Бекки, ты ведь знаешь.
Я смущенно что-то мямлю в ответ.
– С парнями вроде него надо держать ухо востро.
– Точно!
Странно даже, Тарки кажется очень собранным и уверенным в себе. Я-то думала, у него нервный срыв…
Тогда почему он странно вел себя в Лос-Анджелесе? Так и вижу, как он сидит за столом, обводит всех суровым взглядом и говорит Сьюз, что она вредительница.
– Бекки, мне пора. Передаю трубку твоему отцу.
– Нет, постой! – кричу я, но уже поздно.
– Бекки?
На линии снова папа. Я набираю полную грудь воздуха.
– Папа, слушай. Не знаю, чем вы занимаетесь, не хотите говорить – и ладно. Но ты не можешь оставить все как есть. Вы далеко от Лас-Вегаса? Потому что если ты нас любишь и если у тебя есть хоть пять минут, ты должен с нами встретиться. Просто показать, что ты живой и здоровый. А потом займешься своими делами. Папа, пожалуйста. Прошу!
Долгая пауза.
– Вообще-то мы не в Лас-Вегасе, – говорит он в конце концов.
– Тогда скажи где, и мы приедем!
– Нет. Не надо.
Новая пауза. Я задерживаю дыхание.
Папа, между прочим, – человек очень разумный, не зря ведь работал в сфере страхования.
– Ладно, – соглашается он в итоге. – Встретимся завтра утром в Лас-Вегасе. А затем вы успокоитесь и уедете в Лос-Анджелес. И никаких вопросов!
– Конечно! – торопливо соглашаюсь я. – Никаких вопросов!
Еще чего – расскажет все как миленький. Надо будет заранее составить список, чтобы ничего не забыть.
– Где встретимся?
– Ээ…
В Лас-Вегасе я ничего не знаю. Только то, что показывали в «Одиннадцати друзьях Оушена», которых я посмотрела раз сто.
– Давай в «Белладжио». В девять.
– Хорошо. До встречи.
Зря, наверное, я спрашиваю, однако сдержаться все равно не могу.
– Папа, а почему ты так не хотел называть меня Ребеккой?
Очередная невыносимо долгая пауза. Я знаю, что папа на линии – но он молчит…
А потом в трубке раздаются гудки.
Я тут же перезваниваю – и попадаю на голосовую почту. Набираю номер Таркина, однако и он не отвечает. Должно быть, оба отключили телефоны.
