– Хочешь пролететь как фанера над Парижем? – зачастила Галя. – Вот человек! Из-за тебя Чарли выбьется в лидеры, моя свекровь вечеринку закатит! Мне придется потом посуду мыть! Ну же! Не тормози! Ну! Ну!
Науськанная Галей, я собралась с духом и плюнула прямо на макушку Ван Ли. Китаец вздрогнул и поднял голову, Галя издала кудахтающий звук и присела на корточки. Ван Ли посмотрел прямо мне в глаза, потом спросил:
– Куси, куси?
Что ответить арбитру, который определенно задает вопрос: «Зачем вы на меня плюнули?»
Я яростно затрясла головой:
– Ноу, ноу.
– О, иес, – улыбнулся Ван Ли.
Арбитр выглядел невозмутимым, но я читала Абэ Кобо и знаю, что мужчины-азиаты никогда не теряют лица, на их устах всегда играет приветливая улыбка. Правда, Абэ Кобо был японец, но ведь Страна восходящего солнца где-то неподалеку от Поднебесной, наверное, у них одни порядки. Или я ошибаюсь? И у этих государств нет общей границы? Мне стало совсем нехорошо. Милая, на первый взгляд, Галина оказалась коварной интриганкой! Её слова про нежелание видеть Чарли на верхней ступени пьедестала – гадкая ложь. Она решила устранить конкурентку, оттого и посоветовала владелице возможной собаки-победительницы совершить эпатажный поступок. Ну и как оценит Ван Ли Васю, если учесть то, что сейчас проделала я?
– Иес, иес, – кивал китаец.
– Ноу, ноу, – почти в обмороке возражала я, – ищь бин ништь вам плевать! Ништь! Ай донт! Ноу! Невер! Жамэ! Никогда! Нет!
Ван Ли поманил пальцем помощницу и выдал короткую реплику. Лариса метнулась к столику, схватила зонтик, раскрыла его над китайцем и вздохнула:
– Какие иностранцы капризные! Он решил, что идет дождь! Это под крышей-то!
Я перевела дух, вспомнила про Васю, испугалась, глянула на спаниеля, но поняла, что поздно, арбитр уже навис над основным претендентом на первое место. Галина с самым невинным выражением на лице стояла около Чарлика.
Ван Ли выпрямился и ткнул пальцем в Васю:
– Иес! Намбер уан!
Затем он указал на Данди и Мартина.
– Намбер ту энд фри! Сорри!
Последнее слово относилось к Гале. Кирка завизжала от восторга, я посмотрела на Васю и не поверила своим глазам. Макушка спаниеля была абсолютно гладкой.
– Ну ты сильна! – засмеялась Галина, уводя Чарли с ринга – Харкнула на судью! Кому сказать, не поверят!
– Ты сама посоветовала! – возмутилась я. – Кто сказал: «Плюнь ему на лысину»? Хотя, как ни странно, твой странный совет изумительно подействовал! Васины кудряшки прилипли к черепу. Ну как это возможно?
Галя начала хохотать, в промежутке между приступами истерического смеха она говорила:
– Я велела тебе послюнить голову спаниеля! Думала, его хохол пригладится. Когда Ван Ли решил, что начался дождь, я нагнулась и пришлепнула вихор твоей собаки. У меня ладошка липкая, я в ней мармелад для Чарлика держала. Слава богу, это сработало! Ой, не могу!
Я почувствовала себя дурой и пролепетала:
– У Ван Ли совсем нет волос, а ты говорила про лысину!
Галя промокнула рукавом выступившие на глазах слезы.
– Ну это же просто так! Неужели ты не поняла, что под лысиной имелась в виду башка твоего Василия?
– Нет, – честно призналась я.
Галина схватилась за живот, согнулась пополам и утянула Чарлика в толпу. Откуда ни возьмись, материализовался мастифф и кинулся к Василию. Огромный язык Фила начал быстро облизывать новоявленного чемпиона, от которого теперь зазывно пахло липким мармеладом, но мне уже было все равно. Сейчас Вася может напоминать кочан декоративной курчавой капусты. Медали присуждены, обратного хода решение судьи не имеет. Жаль, что здесь не вручают дипломы за глупость. Ей-богу, мне бы точно достался Гран-при!
Когда я подъехала к дому Груздевых, мое сердце затряслось, словно заячий хвост. Во дворе толпилось много машин: «Скорая помощь», «седан» Макса, легковушка нашего приятеля, следователя Леонида, малолитражка Герасима, темно-синий минивэн и старенькая «девятка»! Ноги задрожали. Я бросилась в дом и налетела на Тамару, которая стояла в холле, обхватив себя руками за плечи.
– Что случилось? – спросила я.
– Жуть, – пролепетала Тома, – она… его… Хрясь! Хрясь! Потом… её! Крови море! Фонтан! Она с ума сошла! О!
– Лампа, – сказал Макс, выходя в прихожую, – что у тебя с телефоном? Я не смог дозвониться.
Тут только я вспомнила, что отключила перед выходом на ринг сотовый, а уехав с выставки, забыла его оживить.
– Прости, – залепетала я, – отлучилась ненадолго. А что здесь произошло?
Макс рассказал мне новости.
Наташа, жена Антона, похоже, совсем лишилась рассудка. Днем – точное время никто из присутствующих назвать не мог, – она вошла на кухню и открыла холодильник. Старик Груздев немедленно разозлился и задал ей вопрос:
– Зачем лезешь?
– Надо, – коротко ответила Ната.
– Захлопни, – приказал отец.
– Не хочу, – нагло ответила всегда послушная дочь.
– Не смей спорить с отцом! – вступила в беседу мать.
Кроме семьи Груздевых в тот момент на третьем этаже находились еще Тамара, Оля и Сандра. Последняя сидела в туалете, она не видела того, что произошло. Выскочила из санузла, услышав дикие вопли Антона и Томы, но и без нее свидетелей происшествия оказалось достаточно. Правда, Тамара не смогла ничего сказать, ей сразу стало дурно, она убежала вниз, затаилась в прихожей, где я с ней и столкнулась. В суматохе про нее все позабыли. Но Оля на удивление сохранила самообладание, она бросилась к Зяме, а тот немедля позвонил Максу.
Москва погибает в пробках. Пока муж добрался до базы, прошло немало времени, но на кухне всё осталось в нетронутом состоянии. На полу лежали два трупа: Наташа зарезала острым шеф-ножом сначала отца, а потом мать. Молодая женщина испытала невероятный приступ ярости. Она действовала, как хорошо обученный киллер. Старику Груздеву одну из ран нанесли прямо в сердце, его жене недрогнувшей рукой перерезали горло.
Макс вызвал Леонида, спецбригаду и решил зайти в комнату Наташи. Мой муж ни на секунду не сомневался: убийца давным-давно сбежала, у нее имелась масса времени для побега, но Нату обнаружили на кровати. Она спала, даже не удосужившись вымыть руки и не сняв окровавленную одежду. Рядом с преступницей на матрасе лежал тот самый нож.
– С ума сойти, – прошептала я. – Но почему она так поступила? Что произошло? Мне Наташа не показалась агрессивной, наоборот, в момент нашего посещения кафе она выглядела запуганной, боялась даже притронуться к эклеру. Хотя…
– Хотя что? – поторопил меня Макс. – Говори.
Я потрясла внезапно заболевшей головой.
– Я общалась с Наташей несколько раз. Как-то поднялась на кухню, а она нападала на Антона, придиралась к нему, была крайне недовольна неумением супруга зарабатывать деньги. Потом я узнала, что старик Груздев использует дочь и зятя в качестве дармовой рабочей силы. Вроде платит деткам копейки за службу, но тут же отнимает их в качестве платы за жилье и еду. Почему Ната требовала от Антона деньги? Она что, не знала, как у них в доме заведено? Через некоторое время я столкнулась с Наташей в прихожей, но это уже была другая женщина. Ни малейшей агрессии, напора, уверенности. Только униженность, забитость и желание угодить.
