Антон издал звук, похожий на кваканье, а меня понесло:
– За коврики отдельная цена, радио уникальное, за него тоже доплата, короче, сойдемся на шести! С половиной!
Антон привалился спиной к крылу «покойника», Анатолий кивнул:
– Ниче! Нормалек! А как резина?
– Американская! – брякнула я. – Родная!
– «Мерин» собирают в Германии, – пропищала Юля.
– Когда это было! – отмахнулась я. – Теперь родина железных коней Вашингтон.
– Хорошие шины, – одобрил Анатолий. – Надо нам покататься!
Глава 16
– Не хочу, – завизжала Юля, – она страшная! Не новая!
– Ты ездить не умеешь, – попытался вразумить жену толстяк. – Права неделю назад получила и хочешь джип?
– Да! – откровенно призналась Юля. – Как у Веры! Чтобы красненький, а на торпеде собачка!
– Дура! – скривился Толя.
– Сам идиот! – ответила Юля и стукнула носком сапожка по переднему колесу. – Не желаю развалюху! Жадина! Себе взял хорошую, прямо с завода, а мне секонд-хэнд? Вот доказательство твоей любви.
– Не истери, – сурово велел Анатолий, – а то вообще без ничего останешься.
Юля гордо вскинула голову.
– Пусть! Я не собираюсь на барахолке отовариваться.
Ножка в черном ботильоне снова ткнула по колесу. «Покойник» вздрогнул, заскрипел, затрещал, закачался. Я испугалась, вцепилась пальцами в кресло. Последнее, что помню, это быстро падающую на мою голову крышу. Она отвалилась столь стремительно, что я не успела пошевелиться…
– Лампа, – сказал голос из темноты, – эй, ответь!
– Ку-ку, – совершенно по-идиотски отозвалась я, – ку-ку. Не волнуйтесь, я жива, здорова.
– А что от брезента случится? – спокойно сказал Антон. – Сейчас уберу.
Самообладание вернулось, и я поняла: на меня рухнуло вовсе не железо, а какая-то плотная, воняющая то ли пылью, то ли грязью тряпка.
В кромешной темноте появился лучик света, раздался противный скрип, материя стала медленно сползать. На всякий случай я сидела не шевелясь и очень скоро увидела Антона и Толю с Юлей.
– Чего это с ней? – завопила женщина, тыча в меня пальцем.
Антон, натягивающий невесть к чему прикрепленную ткань на непонятно откуда возникший кусок деревяшки, мирно пояснил:
– «Мерс» кабриолет, зимой в закрытом катаетесь, летом можно крышу поднять, изнутри на ней обивка есть. Вы по колесам лупасили, и случайно механизм открывашки включился, крыша не сдвинулась, а подкладка упала. Ерунда.
– Что с ней? – занудно повторила Юля.
Антон сказал:
– Брезентуха отстегнулась, сейчас зацеплю ее за держалки, и порядок.
– Что с ней? – указывая на меня, талдычила Юля. – Почему она не моргает? Сидит молча с перекошенной рожей?
– Кто, моя жена? – поинтересовался муж Наташи.
Я постаралась не показать возмущения, вообще-то мы договаривались, что я просто посижу на железке, об исполнении роли супруги Антона речи не было!
– Нормальная она, – гудел зять Груздева, – всегда такая. Лампа, улыбнись!
Я покорно оскалила зубы, Анатолий потер руки.
– Садись, Юль, катанем по округе!
– Если ты эту… купишь, то я уйду! – гордо ответила жена.
– Пешком? – уточнил муж. – К маме?
– Да! – выпрямила спину Юлия. – Ты угадал!
– Далековато до Челябинска топать, – хмыкнул Анатолий, – каблуки отвалятся, заблудишься, там вроде тайга. Хотя если попрешь вдоль рельсов, то года через два приплюхаешь. Читал недавно в газете про одного кота, тот ваще из Нью-Йорка в Париж поперся! Переплыл этот их пролив… забыл название.
– Ла Манш? – предположила я. – Но он отделяет Францию от Англии.
– Твоя баба в библиотеке работает? – недовольно пробурчал Толя. – Больно умная.
– Кроссворды любит, – нашелся Антон.
– Я что, дура, пешком к мамане шкандыбать? – возмутилась Юля. – На поезде поеду. И буду жить у мамки до тех пор, пока ты мне джип не пригонишь, новый!
Анатолий заулыбался.
– Договорились. Теща обрадуется. Вернулась к ней доченька. Будете вместе на даче летом огород копать, зимой огурчики свои, соленые, с картошкой сметете. Останешься у старухи до две тысячи сотого года. Раньше джип не получишь. И на своих двоих попрешь, потому как денег только тысячу имеешь! На нее, наверное, можно до Тулы докатить, а дальше, бите-дритте, становись пехотой. Ушла так ушла! А мои бабки со мной остались. По-другому не получится. Живем вместе, я тебя одеваю, обуваю, колеса покупаю, не живем вместе, отползаешь в Челябинск и художественно укладываешь навоз по грядкам. Очень справедливо.
– Хочу сидеть спереди! – сказала Юля, которую перспектива вернуться на малую родину уже не манила. – Пусть его баба назад перелезает!
– Давай за руль! – приказал Анатолий. – Охота полюбоваться на твой водительский талант.
Антон кашлянул.
– В «Мерсе» нет автоматической коробки передач. У всех машин эксклюзивной сборки механика, она надежнее. Любой «Бентли», «Феррари» или «Майбах» всегда с ручным переключателем!
Я решила молчать, несмотря на все глупости, которые несет продавец. Но сейчас необходимо вмешаться. Отлично понимаю, что продавцы обязаны самозабвенно расхваливать свой товар и беззастенчиво привирать по поводу его исключительности, но песня про «Майбах», у которого надо во время движения дергать рычаг, это уже слишком. Ври, да не завирайся!
– Да знаю я, – с досадой отмахнулся Анатолий, – не читай лекций! Юлька училась на «Москвиче».
Я перевела дух. Толя разбирается в машинах, как Лампа в электричестве. Извините за невольный каламбур, но хоть убейте, я не знаю, зачем в батарейках плюс и минус!
Юля села за баранку и повернула ключ зажигания. Мотор даже не чихнул. Я подпрыгнула на железном диске и тут же услышала урчание двигателя. Отлично! Я поняла, каким образом следует договариваться с «покойником». У гибрида «Мерседеса» с верблюдом, похоже, неплохой характер, он не вредничает.
Одновременно с мотором ожило и радио.
– Спонсор погоды сеть магазинов «Брут»! Сегодня в Москве ночью ноль градусов. Завтра будет в два раза холоднее. А сейчас в нашем эфире песня.
На секунду я удивилась. Ночью ноль градусов, а завтра в два раза холоднее? Это сколько? Вроде ноль не делится! Или, наоборот, на ноль делить нельзя? Зеро это пустота, ничего, чистый лист. Ну и как можно разбить наполовину то, чего нет? Радио пообещало какую-то странную погоду.
Юля положила руки на баранку и забормотала:
– Ладони в положении без пятнадцати три. Нажимаем на сцепление…
