– Педагоги много получают?
– Не особенно, – призналась Лара.
– Но вы посещаете салон, от цен которого даже у обеспеченных людей в глазах темнеет.
– Здесь работает моя подруга, – разоткровенничалась Ерофеева, – понимаете?
– Ясно, хотите получить приработок?
– Никогда не отказываюсь от учеников, – вздохнула Лариса, – но в моем расписании нет ни малейшей свободной минуты, осталась только ночь. В принципе мне хватит трех часов сна, но дети спят не меньше восьми. Спасибо за предложение.
Человек взял Лару за локоть.
– Пойдемте, посидим в кафе. Я как раз могу предложить вам ночной приработок. Не пугайтесь, ничего противозаконного вам делать не придется, никакого интима.
– И ты пошла невесть с кем пить чай? – ахнула Даша, когда подруга добралась до этой стадии рассказа.
– Мы встретились в салоне, – ответила Лара, – и какая тебе разница, с кем я говорила? Лучше послушай о моей новой работе!
В Москве существует клуб «Больница», обслуживающий персонал там щеголяет во врачебной форме, коктейли подают в пробирках, закуска имеет вид лекарств, ну и так далее. Гости, минуя строгий фейсконтроль, попадают в гардероб, где им предлагают надеть пижамы или ночные сорочки со штампами «Минздрав», синие, застиранные халаты и шлепки.
Переодевшись, люди идут по коридору и попадают в «приемное отделение». Там за столом сидит администратор, которая раздает талоны на рентген, осмотр терапевта, укол. Гость никогда не знает, куда его направят, и не имеет права спорить. Тетка не терпит возражений. Если «больной» начинает буянить, она вызывает санитаров, те накидывают на гостя смирительную рубашку и препровождают его в психиатрическое отделение.
Роль регистраторши предлагалось исполнять Ларисе.
– Не соглашайся, – испугалась Даша, – странное место.
– Ерунда! – возразила Ерофеева. – Я буду сидеть и выдавать бумажки. Клуб закрытый, в него с улицы всякая шваль не пройдет, охрана очень серьезная, посетителям в основном за тридцать, женщин больше, чем мужчин.
– Интересно, чем они там, в кабинетах, с «врачами» занимаются, – хихикнула Славкина.
– Это меня не касается! – замахала руками Лара. – Я вроде регистратуры, им нужна брюнетка с короткой стрижкой.
– Там притон, – не успокаивалась Даша, – народ наелся стриптиз-шоу с крейзи-меню, вот для озабоченных и придумали «Больницу». Ты реально оцениваешь, куда лезешь? В бордель!
– Нет, нет, – яростно спорила Ерофеева, – ни малейшего интима. Мне все точно растолковали, никто меня там пальцем не тронет.
– И ты поверила? – изумилась Даша. – Наивняк! Неужели не читала в газетах, как глупых девчонок нанимают танцовщицами, а потом они оказываются за границей на панели, без паспорта, денег, возможности уехать на родину? Откажись!
Лариса обняла Славкину.
– Во-первых, этот клуб в Москве. Во-вторых, никто на мои документы не покушается. Да, для оформления потребуется паспорт, но с него снимут ксерокопию и отдадут назад. Разве можно куда-нибудь, я имею в виду приличное место, без документа устроиться? Неприятности с налоговой никому не нужны! Пойми, развлекательный центр организовали серьезные люди, задумывали его для себя, кстати, они врачи. А уж потом к ним клиент попер.
– Доктора развлекаются, играя в клинику? – оторопела Даша. – Они точно психи. Знаешь, если кому взбредет в голову открыть клуб «Салон красоты», я туда ни ногой. За день с ножницами и феном так накувыркаюсь!
– Работать одну ночь, три отдыхать, – не обращая внимания на Дашу, частила Лариса, – оплата сто тысяч в месяц. Пока. Если я понравлюсь, поднимут оклад. Еще чаевые от клиентов.
– Супер, – выдохнула Славкина, – и чем надо заниматься, чтобы их тебе сунули?
Лариса улыбнулась:
– Опять ты за свое! Раздеваться не требуют! Наоборот. Я сижу в длинной юбке, белом, застегнутом до горла халате, на башке шапочка, на ногах темные чулки и тапки. На лице ноль косметики плюс очки. Кислая рожа, никаких милых слов, буду бубнить: «Чего пришли? К окулисту талона нет! Вон книга, записывайтесь. Что? Нет свободного дня? А мне плевать, ваши глаза, не мои! Не нравится? Идите лечиться в платную больницу, вот там вам задницу вылижут, а я за свою двухкопеечную зарплату стелиться не буду. Ходят тут, топчут, орут!» Знакомый образ?
– До боли, – кивнула Славкина, – сколько раз таких мегер в районной поликлинике встречала.
– Захочешь с такой в постель лечь? – засмеялась Лара.
– Нет, – призналась парикмахер и тут же добавила: – Ну я вообще не лесбиянка.
– И мужчина от такой «милашки» отвернется, – веселилась Ерофеева.
– А за что чаевые-то? – вернулась к прежней теме Даша.
Лариса прищурилась:
– Ну-ка, вспомни, как ты талончик к врачу вне очереди выцыганивала?
– Взятку давала, – ответила Славкина, – в регистратуре.
– Вот! – обрадовалась Лара. – Это мои чаевые. Их никто у меня не отберет. Сколько ни дадут, все унесу домой. Здорово?
– Не очень! – мрачно сказала Даша. – Не ходи туда.
Лариса достала из сумки калькулятор.
– На, посчитай. Мой урок стоит тридцать баксов. Сколько мне надо их провести, чтобы получить сто тысяч?
– Много, – вздохнула Славкина.
– И чаевых от родителей не дождешься, – подытожила репетитор, – нам, в семье, очень деньги нужны, мальчишки растут, скоро их в институт нужно будет пристраивать.
– А Толя любит телятинку с рынка, – съязвила Даша, – гений должен хорошо и обильно питаться, иначе его философские мысли пересыхают.
– Я просто попробую, – тихо сказала Лара, – если увижу, что там плохо, сразу откажусь. Такие деньги! Я коммунальные услуги на год вперед оплачу. Ване куплю хороший мобильный, Саше – DVD-плеер.
– Зачем волосы остригать? – спросила Славкина.
– Для правильного образа, – пояснила Лара, – нужна вроде как неаккуратная прическа, лохмы в разные стороны.
Глава 28
– И вы обкромсали шевелюру подруги, – подвела я итог беседе.
Даша кивнула:
– Верно.
– Когда Ерофеева предполагала выйти на работу? – поинтересовалась я.
Славкина схватила очередную конфету:
– Дату она не назвала, но радовалась: «Толя с мальчиками как раз уедет на дачу, а я могу на ночь в городе задерживаться. Ну вроде как на последнюю электричку опоздала, отлично получится!»
– Лариса не хотела рассказывать своим про «Больницу», – протянула я, – боялась гнева мужа?
Славкина скомкала фантик и швырнула его в пепельницу.
– Анатолию плевать, а вот Ваня мог не пустить мать в вертеп, он не по годам разумный. Съешь шоколадку, очень вкусные.
