Книга Безмолвная, страница 14. Автор книги Райчел Мид

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Безмолвная»

Cтраница 14

Когда остальные уходят, я останавливаюсь перед ней, но она быстро делает мне знаки:

«Прошу тебя, Фэй, не надо! Ты делаешь только хуже».

Меня передергивает от ее слов, будто это я довела ее до такого состояния.

«Ты в безопасности, – говорю я ей. – Это главное. Я просто хотела, чтобы у тебя все было нормально».

Секунду она смотрит в никуда, а потом тяжело вздыхает и отвечает мне:

«Сегодня у меня все нормально. Завтра и послезавтра тоже будет нормально. Дальше… Кто может знать? Но нет смысла заглядывать настолько далеко. Я сосредоточусь на том, чтобы жить одним днем, и буду надеяться, что мое зрение еще хоть сколько-то времени сохранится».

В этот момент по коридору проходит еще один подмастерье. Он вежливо кивает мне, а потом изумленно застывает, узнав Чжан Цзин. Секунду он удивленно рассматривает ее костюм служанки, а потом смущается из-за того, что его поймали на любопытстве. Быстро отведя взгляд, он поспешно уходит. Снова посмотрев на Чжан Цзин, я вижу, что она раздосадована.

«Лучше тебе уйти, пока больше никто тебя не увидел, – говорит она. – Не надо привлекать к нам обеим внимание. Твое положение по-прежнему поддерживает высокую репутацию семьи».

«Прости, – говорю я ей, чувствуя, что у меня глаза наполняются слезами. – Я не хотела, чтобы так получилось».

«Мы обе не хотели, чтобы так получилось, – отвечает она. – Нам надо стараться принимать все, как есть. И я понимаю, что ты сделала все что могла. Я благодарна».

Она берет метлу и продолжает мести коридор, оставляя меня стоять на месте. Я чувствую себя просто ужасно. Я действительно сделала все что могла? А может, я могла еще как-то ей помочь? Ее слова заставляют вспомнить, что заявил мне Ли Вэй, перед тем как удалиться: «Нельзя просто терпеть день за днем. Жизнь должна иметь какой-то смысл, в ней должна быть надежда».

Я внезапно понимаю, что он имел в виду, и в горле у меня встает ком. Чжан Цзин смирилась с тем, что ей можно надеяться выжить еще немного, надеяться, что слепота не наступит еще один день, мысленно отодвинуть тот момент, когда ей придется присоединиться к попрошайкам. Это ужасное, мрачное существование. Это вообще не жизнь.

Когда она скрывается за углом, я неожиданно обнаруживаю, что направляюсь к ближайшей двери. Мои намерения пойти в библиотеку забыты, вместо этого я присоединяюсь к тем, кто шагает к центру деревни на похороны Бао, назначенные на время заката. Я толком не знаю, что меня туда влечет. Сначала мне кажется, что беда Чжан Цзин заставила меня острее осознать трагичность того, что случилось с Бао. Однако когда я оказываюсь рядом с толпой, собравшейся на церемонию, то понимаю, что привело меня сюда на самом деле.

Ли Вэй.

Впервые за долгое время при взгляде на него я не вспоминаю тот сверкающий образ из детства. Неумолимое влечение и эмоциональные последствия ухода к художникам по-прежнему меня жгут, но и эти чувства на какое-то время приглушаются. Сейчас к нему меня притягивают его потеря и его ярость из-за ситуации, в которой оказались мы все. Это созвучно той боли, которая меня терзает из-за Чжан Цзин, и, хотя я не уверена, что он захочет со мной разговаривать, я понимаю, что должна попробовать с ним поговорить.

Он стоит в первых рядах собравшихся: спина у него прямая, выражение лица гордое и почти высокомерное. Вот только глаза выдают его, как обычно, несмотря на внешнюю стойкость. Я вижу переполняющие его чувства, и мое сердце сжимается от боли. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять – он собрал все свое самообладание, желая оставаться спокойным в присутствии остальных. Мне хотелось бы броситься к нему, схватить за руки, показать, что он имеет право горевать и проявлять свои чувства.

На нем белая рубашка – наверняка взятая на время из общественных фондов. Записи говорят, что в прежние времена на похороны все жители поселка приходили в белом. Когда торговый обмен с нижним городом стал уменьшаться, запасы одежды оскудели. Сейчас только ближайшим родственникам выдают белое из тщательно хранимых общих запасов. Несмотря на то что белый цвет говорит о печальных событиях, я поражена тем, как хорош собой становится Ли Вэй, когда вымоется и оденется не в грязную рабочую робу. Я его таким редко видела. Смыв с себя грязь, он кажется почти царственным – человеком, который способен быть вождем и внушать почтение, а не трудиться в темной шахте.

Священник склоняется перед алтарем памяти, на котором уже установлены священная лампада, две свечи и пять чашек. Его помощники подносят благовония, он весьма церемонно возжигает их и возлагает на алтарь. Вскоре аромат сандалового дерева достигает и того места, где стою я. Священник повторяет привычные знаки и танцы, и хотя я почтительно за этим наблюдаю, мысли мои уносятся прочь. С появлением слепоты похороны участились, так что вся церемония нам даже слишком хорошо знакома.

Я снова сосредотачиваюсь на Ли Вэе, думаю о его словах и его убежденности. Он действительно намерен осуществить то, о чем говорил? Он и правда собирается попытаться спуститься вниз? Может, в нем просто говорил гнев?.. Однако, когда я в него всматриваюсь внимательнее, что-то подсказывает мне, что его слова не были порождены минутным порывом. Не удивлюсь, если он планировал свое предприятие уже давно. Просто необходим был достаточно весомый повод, который бы подтолкнул, и им стала гибель отца.

Мои мысли внезапно и очень грубо прерывает шум, заставивший меня буквально подскочить на месте. Из-за душевного смятения и благодаря способности адаптироваться, я всего за пару дней научилась не слышать большую часть фоновых звуков – тех звуков, которые поначалу меня ошеломляли. Теперь, по прошествии этого времени, я игнорирую привычные звуки и сосредотачиваюсь только на тех, которые напрямую меня касаются или оказываются особенно заметными.

От нового шума мороз идет по коже, и я ищу его источник. Рядом со священником один из его помощников только что ударил в церемониальный гонг. Мои глаза округляются: я понимаю, что этот чудовищный звук был вызван движением, которые я бессчетное число раз наблюдала на похоронах и во время других ритуалов. Я и не подозревала, что конечным итогом этого становился такой шум. Я обвожу взглядом собравшихся, проверяя, отреагировал ли на него еще хоть кто-то. Однако все почтительно наблюдают за священником, не считая пожилой женщины рядом со мной – она заметила, как я вздрогнула.

«А ты знаешь, почему они бьют в гонг?» – спрашиваю я.

Женщина кланяется, отдавая должное моему статусу, а потом отвечает:

«Это должно распугать злых духов, которые могли бы помешать уходящему покойнику. – Она делает небольшую паузу. – По крайней мере, так мне говорила моя бабка. Не знаю, почему удар по нему их пугает. Наверное, это какая-то магия».

Я благодарю ее и наблюдаю за церемонией дальше. Несмотря на всю мрачность происходящего, мне почти хочется улыбаться. Я-то понимаю, как это может распугать злых духов! Все это время я и не подозревала, в чем на самом деле цель удара в гонг. И никто не подозревал. Много поколений священников продолжают использовать гонг по привычке, хотя его уже давно никто не слышит. Интересно, сколько еще вещей такого рода были нами потеряны, когда исчез звук?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация