Косулина обняла Полю.
– Нет, просто очень хочу избавиться от Ускова. Я бы его убила, но боюсь, компромат в другие руки попадет. Знаешь, что в тех пастилках? Яд.
– Яд? – повторила Поля. – Он сам себя травит?
– В лаборатории парень нормальный попался, – вздохнула Лена. – Вроде я ему понравилась, и лаборант рассказал мне: «Существует очень старая методика, говорят, ею пользовались Борджиа. Они каждый день принимали небольшие порции змеиного яда, приучали к нему свой организм. Ну, вроде прививку себе делали. Если их враги отравить хотели, то ничего не получалось, организм побеждал смерть». Еще тот парень пояснил, что в древности очень-очень крепкий чай считался противоядием. Китайские императоры всегда завершали любую трапезу чернющим чифирем.
– Усков тоже после встреч с посетителями дико крепкую заварку глушит! – воскликнула Полина. – Ему Ольга напиток цвета нефти готовит. Но если посторонних в кабинете нет, он употребляет чай, смахивающий на мочу молодого поросенка, почти без цвета.
– Вот! – кивнула Косулина. – Кстати, Николай Ефимович по образованию химик.
– И что? – не поняла Полина.
– Врач боится заболеть, шофер – попасть в аварию, а тот, кто людей травит, опасается яда, – пояснила Лена. – Усков регулярно глотает маленькую порцию, чтоб его не скрутило, как крысу. Он, как и мы, живет в страхе. Нужно найти, где сволочь прячет досье на нас, и непременно выяснить, кого боится Николай Ефимович. Вот когда мы узнаем все, тогда и станем свободными.
Полина и Лена начали следить за Николаем Ефимовичем, но как ни старались, ничего не обнаружили. А Усков, похоже, не сомневался, что его подчиненные беспрекословно слушаются и уходят домой в положенный час. Вот только Косулина с Касаткиной после девяти вечера возвращались в офис и обследовали каждую щель. Увы, поиски не принесли результата.
Один раз Полина притворилась больной гриппом, выпросила у Ускова неделю отдыха, а сама направилась домой к директору, вспомнив старые навыки (любовник-вор научил девушку легко открывать любые замки). Полина без проблем проникла в квартиру Ускова, а Косулина должна была предупредить подругу, если начальник покинет офис. Несколько дней Полина обыскивала чужое жилье и вновь ничего не нашла. Николай Ефимович не имел сейфа, не запирал шкафов. Небольшая, обставленная мебелью советских времен квартирка выглядела неухоженной и нежилой. В холодильнике стояла только невскрытая банка зеленого горошка, вещи лежали на местах, в бачке не было грязного белья, а на мебели серел слой пыли. На третьи сутки Полине даже показалось, что Николай Ефимович вообще тут не живет – в комнатах царил особый запах запустения. Но Касаткина следила за директором, несколько раз ехала следом за «Жигулями» и видела, как тот оставлял машину во дворе дома на Парковой, поднимался наверх, а ровно в девять в его окнах гас свет. Усков был жаворонком и рано укладывался спать.
За неделю до исчезновения Косулиной Николая Ефимовича укусила муха. В прямом смысле слова: какое-то насекомое цапнуло начальника за шею. Усков перепугался, погнал секретаршу Олю в аптеку, велел купить мазь с антибиотиком и налился чифирем. Полина старательно скрывала злорадство. Похоже, Усков перетрусил и решил, что неведомые враги подселили в его кабинет ядовитую тварь. На шее у директора образовалась ранка, ее затянуло корочкой. Усков расчесал шею, сорвал присохшую корку, получилась небольшая ссадинка.
В день, когда начальник расковырял болячку, около одиннадцати вечера Лена примчалась к Полине домой в возбужденном состоянии и рассказала, что сегодня после работы пошла в ЦУМ – хотела приобрести на распродаже хорошую сумку. Путь лежал мимо бутика «Роже», Косулина от нечего делать посмотрела на витрину и не поверила своим глазам: в торговом зале стоял Усков. Вот только Николай Ефимович был одет в дорогие шмотки и совсем не походил на их занюханного директора.
У Косулиной сдали нервы, она вбежала в магазин со словами: «Здрассти, Николай Ефимович».
Продавщица стала выталкивать девушку вон, одновременно уверяя ее, что элегантный мужчина – лучший клиент бутика Вениамин Харитонович Осипов. Торгашка была так убедительна, что Косулина ей поверила. К тому же Осипов не занервничал, не разозлился. Он назвался родственником Ускова и выглядел спокойным, казалось, ситуация его развеселила.
Косулина извинилась, и тут Вениамин Харитонович повернул голову, на шее показалась ссадинка, и сказал: «Ну, краса ненаглядная, успокоилась?»
Лена собрала в кулак все свое самообладание. Она поняла, какую глупость совершила на волне эмоций. Не следовало очертя голову бежать в бутик!..
Косулина прервала рассказ и схватила Полину за плечо.
– Сообразила? Это был он!
– Кто? – удивилась Поля.
– Неужели ты никогда не слышала, как Усков говорит «краса ненаглядная»? – зачастила Елена. – Он эти слова редко произносит, лишь когда злится. Если директор «красой ненаглядной» обозвал – все, туши свечи, значит, еле-еле от желания тебя ударить сдерживается. Я давно догадалась, что «краса ненаглядная» – это его личный психологический тормоз. Козлу надо себя только с положительной стороны демонстрировать, ведь нельзя же нас прилюдно гнобить, он успокаивается, когда так выражается. Сидит потом, улыбается, говорит: «Ничего, всякий может ошибиться, работай спокойно, коллектив тебя поддержит». А у самого глаза как пластмассовые фишки делаются.
– Точно! – подпрыгнула Полина. – Один раз он мне про красу загнул. Я его задание выполнить не сумела, не по своей вине. Так Николашка меня отчитал, а в конце сказал: «Ну, краса ненаглядная, не переживай. Будет шанс исправиться». Голос у него был сладкий-сладкий, но мне здорово не по себе стало. И что же выходит? Ссадина плюс словечки… Вениамин Харитонович Осипов – это Николай Ефимович Усков?
– Вообще-то надо проверить, но, думаю, мы нашли один его секрет! – потерла руки Косулина. – А теперь держись за стул, сейчас следующий услышишь. Помнишь Сергея Сергеевича?
– Его забудешь, как же, – горько протянула Поля.
Елена оперлась руками о колени.
– Когда он меня пугал, то в один момент сказал: «Нет, краса ненаглядная, так у нас дело не пойдет». Чуешь, откуда ветер дует?
Полина ощутила озноб.
– И мне тоже! Один в один была фразочка: «Нет, краса ненаглядная, так у нас дело не пойдет».
– Много ты знаешь людей, которые про красу говорят? – прищурилась Косулина. – Я ни от одного, кроме Осипова и Ускова, это не слышала. А теперь ряд пополнился. Получается, что Вениамин Харитонович равен Николаю Ефимовичу. И… Сергею Сергеевичу.
– Нет, – запротестовала Полина, – тот усатый, бородатый, лохматый, в очках. А Усков лысый, с бритым лицом.
– Щас увидишь! – торжествующе пообещала Косулина. – Включи свой комп, покажу прикол.
Когда на экран ноутбука загрузилась фотография Ускова, Елена бойким речитативом завела:
– Мы его слегка украсим, паричок водрузим, подбородок и верхнюю губу подрихтуем, очочки насадим… Ну и кого имеем?
