– Быстро дайте один, но маленькими кусочками, – попросила я. – Магда будет жевать и сидеть тихо.
На покраску когтей на передних лапах у нас ушло четыре пряника.
– Полдела позади, – возвестила Люся, – приступаем к педикюру. Давайте переместим ее в другое кресло.
Увидев очередной кусок лакомства, Магда охотно сменила дислокацию. Конова схватилась за пилку и минут через пять предложила:
– Я заведу музыку, но не китайскую, как раньше, а с острова Буиду. Отдыхала там прошлой осенью, ходила в местное спа, они мне диск подарили. Так расслабляет!
Конова нажала на пульт. Кабинет наполнился звуками прибоя, потом на его фоне тихо запел лирический тенор.
– Эх, эх, эхе, эхе…
От монотонного повторения непонятного слова и плеска прибоя меня потянуло в сон. Я развалилась на стуле, борясь с зевотой.
– Эхе, эхе, эхе… ш-ш-ш… эхе, эхе, эхе… хр-р-р-р.
Громкий храп резко выбивался из общей тональности. Я встрепенулась и выпрямилась.
– Тише, – прошептала Люся, – они спят.
Я увидела, что Магда закрыла глаза и разинула пасть, из нее вылетал громкий храп.
– Агнесса Эдуардовна тоже задремала, – прошептала мастер.
Я покосилась влево, там на диванчике посапывала Несси.
– Не буди лихо, пока оно тихо, – усмехнулась Люся, – эта музыка меня ни разу не подводила, все под нее дрыхнут. Сейчас начнут исполнять мою любимую основную часть. Просто чума, какой расслабон.
– Пис, пис, пис, пис, – завел тенор, – пис, пис, эхе, эхе, эхе, эхе.
Плеск волн сменился на журчание воды.
– Пис, пис, пис, эхе, эхе, – тянул тенор.
– На местном наречии «пис, пис» означает «спи, моя любовь», а «эхе, эхе» – ни о чем не волнуйся. Так мне в салоне сказали, – объяснила Люся.
Через минут пять я стала ерзать на стуле и спросила у Коновой:
– У вас есть туалет?
– Конечно, вторая дверь по коридору, заодно спросите у Саши-колориста телефон Риммы, – посоветовала Люся, – он такой высокий, кудрявый, волосы темные, глаза тоже, а зубы белые.
Посетив сортир, я подошла на ресепшен, где сидела тетка, которая, увидев Магду, уронила поднос с чаем.
– Чем могу помочь? – заученно спросила она.
– Покажите мне мастера Александра, – попросила я.
– Первое кресло слева, – сказала администратор.
– Там с феном в руках стоит женщина, – возразила я.
– Ну да, Александра!
– Мне нужен мужчина, колорист.
– Третье место от окна, – сообщила тетка.
Я взглянула на парня с филировочными ножницами и уточнила:
– Он колорист?
– Это Саша! – подтвердила администратор.
Немного странно, что специалист по окрашиванию стрижет даму, но это допустимо.
Я приблизилась к юноше.
– Извините, Александр…
– Я Алексей, – поправил он.
– На ресепшен мне сказали…
– Она новенькая, первый день работает, всех путает.
– Не подскажете, где можно найти Сашу-колориста? – спросила я.
– Вниз по ступенькам на минус первый этаж, там зона окрашивания, – любезно пояснил мастер. – Белобрысенький, у стены работает. Хотя он сегодня там один, ни с кем его не перепутаете.
Я пошла в указанном направлении и увидела… негра, который сосредоточенно мешал в пластиковой мисочке серую массу. Ни Люся, ни Алексей не упомянули, что Александр африканец. Я колебалась мгновение, потом подошла и обратилась к стилисту на английском языке:
– Александр, мне очень нужен телефон вашей клиентки Риммы.
Колорист вздохнул и завопил на чистейшем русском языке:
– Ресепшен? Сто разов сегодня говорил! Балакаю только по-русски, если иностранцы прут, отдавайте их Никонову. Ну скока можно одно и то же твердить. Запиши и выучи, коза тупая! Блин. Эй, ресепшен! Слышишь?
Потом он посмотрел на меня, собрал лоб гармошкой и выдал:
– Хауду ю ду! Москва из зе капитал фром Рашн. О’кей? Гутен морген. Чего с волосами делать хотите? Они у вас в полном блеске.
Я перешла на русский язык.
– Где найти Никонова?
– А вот он, как раз пришел, – заголосил негр, показывая пальцем за мою спину, – пойду ресепшен урою.
Я обернулась, увидела симпатичного стройного юношу и спросила:
– Вы точно колорист Никонов?
Узнав, что мне нужен номер телефона Риммы, парень вытащил из кармана трубку.
– Нет проблем. Но она странная.
– И в чем это выражается? – заинтересовалась я.
– Приходит всегда с бабушкой, – усмехнулся мастер, – та оплачивает счет. Может, Римма не совсем здорова? Но она ведет себя адекватно. Хотя… Знаете, как-то странно вчера было. Обычно пожилая леди за мной внимательно следит.
– Это неприятно, – поморщилась я.
– Вы правы, – согласился Саша, – но желание клиента закон. А вчера вдруг бабуля отошла, раньше она никогда так не поступала. И тогда Римма сразу телефон потребовала, но при мне звонить не стала, в туалет отправилась, свою трубку на столике бросила, я на экран машинально взглянул, а там полная зарядка показана. Я тогда подумал: может, старуха ей не родная, а сиделка? Римма под наблюдением? У меня когда-то была девочка-подросток клиенткой, так родители ей наняли охрану, чтобы она с мальчиками не общалась.
Получив от Александра номер Риммы, я вернулась в кабинет педикюра и поморщилась:
– Чем здесь так противно пахнет?
– Магда во сне описалась, – хихикнула Люся, – я из-под нее подстилку вытащила. Не знала, что собаки способны спать и писать.
– Эхе, эхе, пис, пис, пис, – выводила мелодия.
– Лучше сменить диск, а то сейчас и Несси описается, – вздохнула я.
– Уже закончила, – обрадовала меня Конова. – Гляньте, роскошно получилось!
Я начала рассматривать лапы Магды. Из подушечек торчали длиннющие тупые ногти сочного вишнево-красного цвета, они блестели, как куски целлулоида.
– Бесцветным гелем их взбодрила, только у меня покрытие «Сияние бриллианта» есть, – похвасталась Люся. – Красиво?
– М-м-м, – протянула я.
– Вам не нравится? – расстроилась Конова.
– Восхитительно, – опомнилась я, – от восторга я дар речи потеряла.
– Теперь разбудим клиентку, – повеселела Люся и ткнула пальцем в кнопку.
– Вставай, поднимайся, труба давно зовет! – заорало из музыкального центра. – Хватит спать! Пора бежать!
