– Шутка, – улыбнулась Люся, – не в этом дело. Серафима жаднючая! В салоне телефон не городской, а мобильный. С него эсэмэски можно посылать. Хозяйку жаба душит, вдруг кто сообщение втихую накропает! А ей платить! Она каждый день сотрудников предупреждает: «Лейте поменьше воды, не смейте телефон на ресепшен трогать, экономьте расходные материалы, выключайте свет в подсобных помещениях». Надоела! Задолбала!
– А как насчет клиентов? – поинтересовалась я. – У них тоже отнимают трубки? А местную не дают?
– Конечно нет, – ответила Люся, – для них, любимых, все по первому желанию.
– Теперь напрягите память и попробуйте вспомнить, кто из посетителей вчера велел принести ему с ресепшен трубку, – попросила я, – или, может, вы видели, как ею тайком пользовался сотрудник.
– Зачем клиентам наш телефон? – заморгала Конова. – У всех свои есть. И как я могу вспомнить? Я в кабинете сижу, что в основном зале творится, не знаю.
Я посмотрела на собеседницу.
– Люсенька, за полцены учиться у меня на курсах приятно. Но все равно дорого.
– Ага, – слегка приуныла девушка, – ой! Думаете, я не наскребу рублишек? Найду. Чес слово! Не сомневайтесь!
– Я хочу сделать вам невероятно выгодное предложение, – начала я, но была прервана звонком мобильного, меня разыскивала Агнесса Эдуардовна.
– Степа! – зарыдала она. – Все пропало!
– Что случилось? – испугалась я.
– Моя рыжемногоцветнобородая пустыннолеопардовая кагора не получит Гран-при.
– Несси, успокойтесь, – попросила я, – и зазубрите наизусть название породы, Магда не кагора, а магера! И она рыжебородая горнопятнистая.
– Вино перепутала, – всхлипнула соседка.
Я окончательно потеряла нить беседы.
– Какое отношение вино имеет к Магде? Только не говорите, что она, обзаведясь удивительным окрасом шерсти и экзотической растительностью на подбородке, загордилась и требует бокал красного вина «Шато Экмо» урожая тысяча восемьсот тринадцатого года.
– Магера – это вино, сладкое. Кагор тоже, вот и перемешались названия у меня в голове, – объяснила Несси.
– Мадера, – поправила я, – так напиток именуется, а не магера. Что случилось?
Успевшая успокоиться Агнесса опять заплакала.
– Ногти! Мне нужны ногти кроваво-красного цвета, длиной пять сантиметров.
– Зачем? – изумилась я.
– Иначе нечего надеяться на победу, – зарыдала Несси, – а у меня нет таких ногтей. Есть маленькие, некрасивые-е-е-е! Без ногтей не будет победы!
Я посмотрела на Люсю.
– Умеете делать типсы?
– Конечно, – кивнула та, – но сейчас ими почти не пользуются. Зачем? Никто из моих постоянных клиенток не носит пластмассовую жуть, которая делает ногти похожими на когти грифа. Типсы были модны сто лет назад, а сейчас…
– Можете моей знакомой их наклеить? – перебила я Конову.
– Да, но зачем?
– Надо.
– О’кей! Без проблем, – легко согласилась Люся, – она может прямо сейчас прикатить. Я свободна.
– Несси, честное слово, не понимаю, зачем для конкурса нужны ногти, – сказала я в трубку, – но берите такси и рулите в салон «Армаваро», он находится в соседнем с бутиком «Бак» доме. Мастер Конова сделает вам самые лучшие ногти.
– Как это получится? – всхлипнула хозяйка Магды. – Нельзя за один день пятисантиметровый маникюр отрастить.
– Легко, – заверила я Агнессу, – вам наклеят типсы, пластмассовые пластинки, подберут нужный размер, накрасят, поверьте, никто их от натуральных ногтей не отличит.
– Настоящие никогда так длинно не отрастут, – не к месту заметила Конова.
Но Несси не услышала ее замечания.
– О! Точно сделают?
– Да.
– Не выгонят из салона?
– Никогда, – твердо ответила я, – предложат чай с конфетами, обласкают. Не тяните время, мастер ждет.
– Бегу! – завопила Несси. – Степа! Ты мозг! Мегамозг! Супермозг! Гениальнее Брандандино из сериала!
Я положила телефон на стол.
– Какое у вас ко мне предложение? – вернулась к прерванной беседе Конова.
Я открыла ящик и вытащила листок.
– Это карточка слушателя курсов. Здесь надо указать фамилию, имя, время посещения занятий и способ оплаты: наличные, с карты, банковский перевод. Я имею право поставить в последней графе штамп «бесплатно».
– Не поняла, – прошептала Люся. – Бесплатно? Это как?
– Даром, – пояснила я, – будете учиться, не заплатив ни копейки.
– Вау, – ахнула Люся, – вау! Вы это можете?
– Раз в году да, – ответила я чистую правду. – Хотите стать хорошим визажистом без затрат?
– Да, – взвизгнула Конова, – да, да, да! О! Баблосики со мной останутся! Любимые деньжата! Мои котики! Мои лапочки!
– Есть небольшое условие, – продолжала я, – печать с прекрасным словом «бесплатно» появится в ваших документах только в одном случае.
– В каком? – приуныла Люся.
– Вы аккуратно расспросите всех коллег, которые вчера находились на службе, и узнаете, кто из них или из клиентов пользовался телефоном салона в районе обеда.
– Трудное задание, – протянула Конова.
– Но и награда сладкая, – не сдалась я, – пожалуйста, приклейте Агнессе Эдуардовне типсы надежно. Так, чтобы они через день не отвалились. И не берите с нее денег, я оплачу услугу.
– Хорошо иметь такую подругу, как вы, – решила подольститься ко мне Люся. – Не беспокойтесь! Сделаю, как родной маме! Сто лет она проносит ногти.
Глава 22
Не успела Конова уйти, как на меня свалилась лавина работы. Без предупреждения примчалась клиентка Маша Глазова, которую неожиданно пригласили в театр, ей требовалось сделать вечерний макияж. Потом притопал Арни и стал показывать образцы новых румян, так называемых чернил. Едва я распрощалась с Франсуа, как срочно понадобилась Роману. Затем опять спустилась на первый этаж и увидела, как новенькая, нанятая вчера на испытательный срок продавщица показывает флакон духов симпатичной молодой паре. Торговка была в белой блузке и черной юбке, форме, которую положено носить всем сотрудникам, стоящим за прилавками. Но на этой красавице вместо строгой рубашки было нечто невероятное с широким декольте, из которого вываливалась грудь эдак четвертого размера.
– Восхитительный аромат, – пела девица, – новый, с нотами специй, великолепно раскрывающийся на коже. Посмотрите на роскошный дизайн.
Продавщица наклонилась над прилавком, ее бюст почти полностью обнажился. Парень, который до этого стоял со скучающим видом, встрепенулся и впился взглядом в вырез торговки. Не стоит обвинять молодого мужика, в нем взыграл естественный инстинкт.
