Катя тоже побежала следом, но, конечно, так быстро двигаться она не могла. И все же она подоспела к месту завершения погони как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андрей сорвал с головы мужчины капюшон и воскликнул:
— Матвей! Это и впрямь ты!
Со своей стороны мужчина, узнав голос Андрея и его самого, перестал вырываться и обрадованно воскликнул:
— Братуха! Вот уж не ожидал!
— Откуда ты тут взялся? Ты же уехал!
— Ну, почти, — смутился Матвей. — Почти уехал.
— А что ты делал в том доме, откуда только что вышел?
— Жил. Работал. Не веришь? Зря. Меня хозяин нанял.
— Это тот, который на тот свет отъехал?
— Слушай, я бы не хотел об этом говорить, — нервно произнес Матвей.
— А мы бы очень хотели.
— Мы?
Только тут Матвей увидел рядом запыхавшуюся Катю, которая тщетно пыталась восстановить дыхание после пробежки.
— О! Привет! — обрадовался Матвей еще больше.
— Мы знакомы?
— Я вас знаю. Вы хозяйка дома, в котором я жил.
— Странно, а вот я вас вижу впервые. Хотя слышать я про вас слышала.
Андрей уже успел отдышаться и произнес:
— Ну, раз мы все тут друг с другом знакомы, предлагаю вернуться назад и поговорить.
Но Матвей запротестовал:
— Нет, мне назад нельзя! Мне надо убираться отсюда!
— И куда же ты собираешься?
— Куда угодно, лишь бы подальше.
Странно. Столько времени сидел спокойно, а тут вдруг срочность такая. С чего бы это?
— Мы не отнимем у тебя много времени, — успокоил своего друга Андрей. — Поговорим, и пойдешь своим путем.
Но Матвей артачился:
— Нет, ты не понимаешь, — твердил он. — Мне угрожает опасность. Мне надо бежать!
— За один час с тобой ничего не случится.
— Ах, как знать, как знать!
Говоря это, Матвей тоскливо озирался по сторонам.
— Ну, чем торчать тут посредине дороги, лучше уж и впрямь вернуться в дом, — решил он наконец. — Там хотя бы стены, а тут…
И он первым поспешил в обратном направлении. Андрей, подмигнув Кате, заторопился следом. И спустя пару минут вся их компания уже укрылась за высоким забором, который так приглянулся Гавриле, когда они выбирали дом их общей с супругой мечты. И хотя уже тогда Катя могла бы сказать, что в доме ее мечты ограда должна была быть легкой и ажурной, позволяющей ей видеть как все, что происходит на улице, так и людям наблюдать за тем, что делается у нее во дворе, но дом был приобретен. И менять в нем что-либо Гаврила решительно отказывался.
— Чем тебе забор-то не угодил? Отличный забор. Никто нас за ним не разглядит.
И тут Катя неожиданно подумала, что ограда возле дома священника в Дубочках ее во всех планах устраивала. Это была невысокая оградка примерно в половину человеческого роста, сделанная из натурального дерева в виде ромбовидной решетки и перемежающаяся железными столбиками, выкрашенными в белый цвет. Когда летом заборчик был увит диким виноградом, плющом, ипомеей, плетистыми розами и душистым горошком, он должен был представлять собой весьма живописное зрелище.
Почему Кате пришла в голову эта мысль именно сейчас, она сказать не могла. Но на сердце у нее от этой мысли разлилось приятное тепло. И она постаралась удержать эту мысль в себе как можно дольше.
Матвей ориентировался в доме едва ли не лучше самой Кати. По-хозяйски сбросил куртку и обувь, надел тапочки, которые у него были в рюкзаке, и протопал в кухню.
— Кофе хочу выпить. Вы не возражаете?
Он вопросительно взглянул на Катю.
— Пожалуйста, я сейчас сварю.
— Я все приготовлю сам.
И Матвей проворно засуетился на кухне. Сидеть и видеть, как возле ее плиты и с ее туркой хозяйничает совершенно незнакомый ей мужчина, было как-то странно.
Катя спросила:
— Так почему вы решили бежать? Что же вас так напугало?
— Двух убийств вам мало?
— Двух? А кто второй?
— Эта девушка — Лида. И Гаврила — ваш муж.
— Погодите, но мне полицейские сказали, что Гаврила… это он сам.
— Что?
— Случайно грибов ядовитых поел.
— Да нет же! — с досадой воскликнул Матвей. — В этих грибах изначально был яд! А вы не задумались, откуда эти грибы у него взялись?
— И откуда?
— Это я ему принес.
Катя замерла. Если следовать логике Матвея, то Гаврилу убил он! Видимо, мысли Кати достаточно четко отпечатались и на ее лице, и во взгляде, устремленном на Матвея, потому что тот воскликнул:
— Нет, нет, я тут ни при чем!
— Тогда говорите яснее, — потребовала Катя.
Она считала, что имеет право на такой тон. Все-таки речь шла о ее муже, пусть и не самом лучшем на свете.
— Вы принесли Гавриле яд, так?
— Да. Но я не знал, что это яд. Был уверен, что это отличная штука, мы с ним здорово налопаемся. От пуза! Там много грибов было, целая литровая банка.
— Налопались, — с горечью произнесла Катя. — Ничего не скажешь. Но как получилось, что он умер, а вы — живы? Повезло?
— Можно сказать и так. Просто я опоздал. Вернее, Гаврила начал пир без меня. Послал меня во двор, чтобы я задал корм шиншиллам, сказал, что подождет меня. Но когда я вернулся, он уже был… готовый. Лежал на полу.
— Как на полу? Не в кровати?
— Нет. На кровать это я его переложил.
— Зачем?
— Ну, сначала я не думал, что с ним все так плохо. Вот и переложил, думал, искусственное дыхание ему сделать или еще чего-нибудь в этом роде.
— И что вы сделали?
— А что я мог сделать? Ничего. Времени прошло слишком много. Наверное, он хотел меня позвать, да не сумел. Упал, ударился головой и… и умер. Я прямо не знал, что мне и делать. Но потом решил, что ничего не буду делать.
— Что же вы так долго делали с шиншиллами? Задать им корм — это дело десяти минут.
— Не только корм… Провозился я так долго потому, что два зверька умудрились проделать дыру в клетке и активно работали над ее расширением. Еще немножко, и удрали бы совсем. Пока я возился, заделывая дыру, пока наводил порядок… Одним словом, когда я вернулся, Гаврила уже остывал.
— И вы не вызвали врачей? Полицию?
— Полицию я хотел видеть меньше всего. А врачей… Какой в этом был смысл? Я же вам сказал: он уже остывал.
— Но почему вы сказали, что это убийство? Пока что все указывает на несчастный случай.
