Повязывая простенький фартук вокруг своей талии, Катя думала о том, что, вообще, после переезда в этот дом с Гаврилой что-то случилось. Нет, даже не после переезда, а еще раньше. Сразу же после того, как им выдали документы на дом. Да! Вот тогда Катя впервые и столкнулась с пренебрежительным отношением мужа к своей персоне. Она задала ему какой-то вопрос, но ответа не получила. Повторила вопрос, но в ответ услышала:
— Подожди, я читаю!
Такого в их отношениях до сих пор еще не случалось. Чтобы у Гаврилы не нашлось для нее времени — это было что-то новенькое! Он был очень заботлив и предупредителен со своей женой. Вился вокруг нее, стремился предугадать каждое ее желание, в глаза ей заглядывал. Но куда что делось, стоило свидетельству о собственности на дом попасть в руки Гаврилы. Кате очень бы не хотелось связывать эти два факта, но как-то так уж само собой получалось.
Выданное свидетельство о регистрации собственности на дом было на имя Гаврилы, хотя проданная квартира принадлежала Кате. Как же так получилось? Но ведь у супругов все равно вся собственность общая. А Гаврила говорил, что, для того чтобы получить работу в Дубочках, ему нужно было быть собственником приобретенного дома. Хотя ведь после переезда оказалось, что Гаврила и не собирается идти работать в Дубочки, и как раз работала в поселке Катя. И никакой справки о собственности в Дубочках или поблизости от них у нее не потребовали. Даже наоборот, она точно теперь знала, что всем своим сотрудникам Василий Петрович предоставляет бесплатную служебную площадь, и покупать дом не было никакой необходимости.
Размышляя о том, что, похоже, она не все успела узнать про своего мужа, Катя вымыла посуду, прибралась в кухне, а потом пошла на поиски Гаврилы. Она нашла его спящим перед телевизором, но выключать бубнящий ящик не стала, по опыту зная, что иначе Гаврила проснется и начнет возмущаться, как она посмела его выключить, когда он смотрит. Хотя, если сейчас потрясти его, он не отзовется, а даже еще, наоборот, всхрапнет погромче.
Катя задумалась. Чем бы заняться? Сидеть без дела было просто невыносимо. В голову немедленно начинали лезть всякие дурацкие мысли про убийство, про девушку Лиду, про человека, который сотворил с ней это зверство. От тяжелых мыслей лучше всего лечит работа. Но пол ею вымыт еще вчера. На кухне тоже порядок. Так чем же ей заняться?
И Катюша решила взяться за разборку чулана. Этот чуланчик остался им от прежних владельцев. Освободив весь дом, они умоляли простить им это маленькое помещение, забитое старым хламом.
— Больше нам в грузовую машину ни единой бумажки втиснуть не удалось. Надо еще одну заказывать. Но гонять машину из-за нескольких старых вещиц больно накладно. Может, вы сами потом чуланчик потихоньку освободите?
Катя не стала протестовать. А Гаврила вообще никогда не протестовал, если ему что-нибудь перепадало на халяву. Пусть даже это был старый хлам, своим прежним владельцам совершенно не нужный. Но ведь недаром говорят, что для одних мусор — для других золото. Впрочем, после принятия дома в свою собственность Гаврила осмотрел чулан и пренебрежительно фыркнул. Ничего стоящего его внимания там не было. И он милостиво разрешил Катюше освободить пространство, а хлам вынести на улицу, он потом его куда-нибудь утилизирует.
Именно этим Катя и собиралась сейчас заняться. Но стоило ей распахнуть дверь чуланчика, как без всякого предупреждения прямо на нее хлынул водопад всевозможных старых и не очень хорошо пахнущих вещей.
— Уф!
Раньше Катя такое видела лишь в мультиках. Герой открывает дверь сарая, а его буквально заваливает по самую шею выкатившимися оттуда яблоками. Или открывает дверь ванной комнаты, а его смывает большая волна мыльной пены. Но Катя даже не предполагала, что подобное может произойти на самом деле. Однако сейчас она оказалась буквально засыпанной до колен самыми разными вещами, вывалившимися из чулана.
— Как же так получилось?
Когда Гаврила осматривал чулан в прошлый раз, такого не наблюдалось. Вещей там было много, даже очень много. Они лежали, плотно прижатые друг к другу. Но все они как-то держались, правда, очень шатко и ненадежно, но держались. Что же произошло?
Сверху груды хлама, предназначенной Гаврилой на выброс, лежал черный чемодан на колесиках. Совсем хороший и новый чемодан, зачем же его прежние владельцы решили выбросить? Катя протянула руку и попыталась открыть замки. Это ей удалось. К ее удивлению, чемодан оказался набит вещами. Все они были женскими. Туфли на высоких каблуках, короткие юбки, тесные, облегающие торс топики и кружевные лифчики. Катя в жизни такие не носила и даже в магазине мимо таких проходила, стыдливо опустив глаза.
— Откуда тут все эти вещи? — задумалась Катя. — От прежних владельцев?
Но супружеская пара, проживающая в этом доме до них, была людьми дородными и уже в возрасте. Предположить, что супруга хозяина могла бы натянуть на себя подобное бельишко, Катя при всем своем желании не могла. Даже если бы баба и начала дурить, размерчик все равно был не ее. Дочери или невестки у этих людей тоже не имелось. Был у них единственный сын, был, да погиб.
— Тогда чье все это?
Внезапно Катя замерла. Взгляд ее шарил по другим вещам, выпавшим из чулана. Все они были старыми, какой-то хлам, оставшийся от старшего поколения: сломанные зонтики, выцветшие и скучные, резиновые тапочки с оторванными хлястиками, помятая экспозиция из искусственных цветов, мешок со старыми колготками. Единственной более или менее ценной вещью тут была ручная швейная машинка, которую, впрочем, еще тогда же утащил Гаврила. И на ее место, похоже, как раз и влез этот чемодан. Влез, но не совсем. Кое-что Гавриле пришлось переставить, конструкция сделалась неустойчивой, и стоило Кате открыть дверь, вся груда рухнула вниз.
Катя уже закрывала чемодан, как вдруг рука у нее дрогнула. Черный чемодан на колесиках! Посредине красная строчка. И ручка стальная!
— Мамочка!
Катю словно ветром сдуло от этого чемодана. Она трясла рукой, которой только что трогала вещи в чемодане и сам чемодан, словно тот был заразный. А Катя дрожала, словно и впрямь подхватила неведомую заразу. Но дело было не в болезни, Кате было элементарно страшно. Потому что жуткая догадка пришла ей в этот момент в голову. Этот чемодан, невесть откуда появившийся у них в доме, мог принадлежать Лиде! Той самой Лиде Ревнивцевой, которая сначала разгуливала с этим чемоданом по Дубочкам, а потом была найдена убитой неподалеку от поселка.
— А чемодана-то, на минуточку, при ней как раз и не оказалось!
И Катя уставилась на чемодан с таким ужасом, словно он был в чем-то виноват. Какое-то время Катя колебалась. Но затем взяла себя в руки и вновь подошла к чемодану. Сознавая, что, возможно, она делает что-то не то, Катя открыла застежку-молнию и снова распахнула крышку чемодана.
— Икона! — пробормотала она. — Андрей сказал, что она приличного размера. Надо поискать.
Катя прощупала тряпки, которыми был набит чемодан, но ничего подходящего ей не попалось. Пару раз она натыкалась на что-то твердое, но это оказывался каблук туфель. Наконец она отчаялась и решила закрыть чемодан, но тут ей в руку снова попалось что-то угловатое. Она с радостью потянула вещь на себя, но оказалось, что это всего лишь небольшой ежедневник в дорогом кожаном переплете. Открыв его, она сразу увидела фотографию ухмыляющегося ей молодого мужчины. Он стоял, небрежно облокотившись на дорогой байк, махал рукой и выглядел приветливым. Но вот его глаза Кате отчего-то не понравились. Нехорошие такие глаза, холодные.
