И все же на следующую ночь, в три часа, когда лампочки мигнули, а дверь
распахнулась с громким стуком, Ханна испугалась и рывком уселась на кровати,
озираясь по сторонам. Откуда взялся такой ветер? Окна все делались с таким
расчетом, чтобы выдержать шторм, и девушка не чувствовала сквозняка. Она
вздрогнула, заметив тень у порога.
— Кто там? — произнесла Ханна твердым, деловым голосом.
Таким тоном она разговаривала, когда в летнее время работала
кассиршей в гастрономе, повышавшем на это время цены, и горожане жаловались на
то, что руккола у них слишком дорогая.
Ей не было страшно. Просто любопытно. С чего бы это вдруг
лампы принялись мигать, а дверь — хлопать подобным образом?
— Никого,— донесся чей-то голос.
Ханна обернулась.
В стоящем в углу кресле устроился какой-то парень.
Ханна едва не закричала. Она ожидала увидеть кота или какую-нибудь белку, но
чтобы парень? Ханна стремительно приближалась к моменту своей жизни,
обозначаемому как «мне уже шестнадцать, а я еще ни разу ни с кем не
целовалась». Просто отвратительно, до чего некоторые девчонки с этим носились —
и еще отвратительнее, что Ханна с ними соглашалась.
— Ты кто такой? Что ты здесь делаешь? — спросила Ханна, пытаясь чувствовать
себя более храброй, чем на самом деле.
— Это мой дом,— спокойно ответил парень.
Он был, пожалуй, ее ровесником. Может, чуть старше. У него были темные
спутанные волосы, падавшие на глаза, а одет он был в рваные джинсы и грязную
футболку. На шее у него виднелась безобразная резаная рана.
Ханна натянула одеяло до подбородка — хотя бы для того, чтобы спрятать свою
пижаму, фланелевую, с картинками, изображающими суши. Как он попал в ее комнату
да еще так, что она не заметила? Чего ему от нее надо? Может, ей закричать?
Позвать мать? Эта рана у него на шее выглядит опасной. С ним явно произошло
что-то ужасное, и Ханна почувствовала, как у нее по коже побежали мурашки.
— А ты кто? — спросил парень, внезапно развернувшись к столу.
— Ханна,— тихо ответила девушка.
С чего вдруг она назвала ему настоящее имя? Важно ли это?
— Ты здесь живешь?
— Да.
— Странно,— задумчиво произнес парень.— Ну да ладно,— добавил он,— приятно
познакомиться, Ханна.
Потом он вышел из ее комнаты и закрыл за собою дверь. Вскоре свет погас.
Ханна лежала в постели, не в силах уснуть, и сердце ее
бешено колотилось. На следующее утро она ничего не сказала матери насчет парня,
появлявшегося в ее комнате. Она убедила себя, что это был всего лишь сон. Ну
ведь правда же, сон. Она его просто придумала. Особенно то, что странный гость
похож на молодого Джонни Деппа. Ей ужасно хотелось, чтобы у нее был ухажер, вот
она и заставила его появиться. Не то чтобы он был ее парнем, правда. Но если бы
у нее когда-нибудь появился парень, ей хотелось бы, чтобы он был похож на
этого. Правда, такие молодые люди никогда и не смотрят на девчонок вроде нее.
Ханна знала, как она выглядит. Маленькая, ничем не примечательная. Лучшим в ее
внешности были глаза: серо-зеленые, словно морская гладь, с густыми темными
ресницами. Но большую часть времени они прятались под очками.
Мать всегда обвиняла Ханну в том, что у нее слишком буйное
воображение; возможно, в этом и было все дело. Ее наконец-то одолели зимние
глюки. Это все игра ее сознания.
Но на следующий вечер он вернулся и вошел в ее комнату, словно в свою. Ханна
ахнула, слишком напуганная, чтобы сказать хоть слово, а парень любезно
поклонился ей, прежде чем исчезнуть. На следующую ночь Ханна не заснула. Она
ждала.
Три часа ночи. Лампы вспыхнули. То ли Ханне это померещилось, то ли свет и
вправду сделался ярче? Хлопнула дверь. На этот раз Ханна не спала и ожидала
этого. Она увидела, как парень появился перед ее шкафом, просто возникнув из
воздуха. Девушка моргнула, слыша звон крови в ушах и стараясь совладать с
поднимающимся из глубины души страхом. Кем бы ни был этот парень... он не был
человеком.
— Опять ты! — воскликнула она, стараясь держаться похрабрее.
Парень обернулся. Одет он был точно так же, как и в прошлую и позапрошлую ночи.
Он улыбнулся, печально и тоскливо.
— Да.
— Ты кто? Что тебе надо? — спросила Ханна.
— Я?
На миг лицо парня сделалось озадаченным, а потом он вытянул шею. На этот раз
Ханна более отчетливо разглядела рану у него под подбородком. Два точечных
отверстия. Закрытых струпьями и... синих. У них был темный оттенок индиго, а не
красновато-бурый, как вроде бы следовало.
— Думаю, ты можешь называть меня вампиром.
— Вампиром?
Ханна попятилась. Будь он призраком, это было бы другое дело. Тетя Ханны
рассказала ей все о призраках — она сейчас переживала увлечение черной магией и
спиритизмом. Призраков Ханна не боялась. Призрак не может навредить человеку,
если только это не полтергейст. Призрак — это испарения, фантом или даже
оптический обман.
Но вампир... На Шелтер-Айленде существовала легенда о
семействе вампиров, терроризировавшем остров в давние времена.
Чудовища-кровопийцы, бледные, не живые и не мертвые, холодные и влажные на
ощупь, создания ночи, способные превращаться в нетопырей, крыс или что похуже.
Девушка вздрогнула и оглядела комнату, прикидывая, насколько быстро сможет
выпрыгнуть из постели и выскочить за дверь. Если выбрать подходящий момент, можно
ли удрать от вампира?
— Не волнуйся, я не такой,— успокаивающе произнес парень,
как будто прочитав ее мысли.
— Какой еще не такой?
— Ну, из тех, которые кусают людей без предупреждения. Вся эта чепуха про
Дракулу. Рога у меня не растут, как у всяких дурацких вампиров из телика.—
Парень пожал плечами.— Во-первых, мы не уроды.
Ханне захотелось рассмеяться, но она подумала, что это было бы грубо. Ее страх
понемногу улегся.
— Что тебе здесь надо?
— Мы тут живем,— просто сказал он.
— Здесь никто не жил много лет до нас,— возразила Ханна.— Джон Картер — ну,
смотритель,— он сказал, что тут всегда пусто.
Парень хмыкнул и пожал плечами. Он уселся в кресло напротив ее кровати, на
другой стороне комнаты.
Ханна настороженно взглянула на него, размышляя, следовало ли позволять ему
это. Может, он и вампир, но не выглядел холодным и склизким. Скорее, казался
уставшим. Изможденным. Под глазами у него были темные круги. Он не походил на
хладнокровного убийцу. Но откуда ей знать? Можно ли ему доверять? В конце
концов, он уже дважды навещал ее. Если бы он хотел выпить ее кровь, так мог бы
это сделать в любой момент. В нем было нечто такое... он был слишком мил, чтобы
его бояться.
— А зачем ты это делаешь? — спросила Ханна, когда к ней вернулся дар речи.
— Ты имеешь в виду — зачем включаю свет? Девушка кивнула.
— А не знаю. Я долго не мог вообще ничего делать. Я спал у тебя в чулане, но ты
меня не видела. Потом я понял, что могу включать и выключать свет, включать и
выключать. Но это произошло только тогда, когда ты стала замечать, что я начал
себя чувствовать хоть сколько-то самим собой.
— Чего тебе здесь надо?
Парень прикрыл глаза.
— Я кое от кого прячусь.
— От кого?
Он зажмурился сильнее, и лицо его исказила болезненная гримаса.
— Кое от кого скверного. От того, кто желает мне смерти... нет, хуже, чем
смерти.
Его передернуло.
— Так раз ты вампир, разве ты не мертвый уже? — деловым
тоном поинтересовалась Ханна. Она невольно расслабилась. Отчего она должна
бояться его, когда очевидно, что он сам боится.
