Рейчел завернулась в плащ, чтобы защититься от моросящего дождя, которого, впрочем, хватало только на то, чтобы заставить блестеть булыжники на мостовой. Она переходила от одного злачного места к другому, нахмурив брови и опустив капюшон, чтобы скрыть лицо от прохожих. Не в силах заставить себя входить в эти заведения без спутника, Рейчел заглядывала внутрь через окна и двери, когда те открывались, чтобы пропустить входящих и выходящих посетителей. Каждый раз, когда это случалось, ее овевала струя теплого, дурнопахнущего воздуха, доносились смех и обрывки разговоров. Все это вызывало в ней чувство отвращения, смешанного с горечью одиночества. Она видела раскрасневшиеся лица и смеющиеся глаза; видела, как люди ссорились и плакали; видела целующиеся парочки, уединившиеся в укромных темных уголках; видела сидящих в одиночестве пьяниц, глотающих бренди так жадно, словно это была еда. Но Ричарда Уикса она не нашла и после двухчасовых поисков сдалась, замерзшая и, к своему удивлению, разочарованная. «Выходит, я хочу, чтобы он оказался развратником? Желаю найти в этом оправдание того, что его не люблю?» Погруженная в эти мысли, она чуть не наступила на человека, сидящего на краю сточной канавы, опустив в нее ноги.
– Прошу прощения, сэр, – пробормотала Рейчел, задев носком туфли фалду его сюртука.
Незнакомец качнулся, но ничего не ответил. Рейчел замолчала, не зная, что сказать, и вдруг его черты ей кого-то напомнили.
– Мистер Уикс? Это вы? – спросила она и наклонилась ниже, чтобы получше рассмотреть лицо.
Бровь над правым глазом Дункана Уикса была рассечена, и узкая полоса запекшейся крови тянулась от нее до самого подбородка. Веки у Дункана опухли, челюсть отвисла. От старика сильно воняло спиртным и мочой.
– Мистер Уикс, вы нездоровы? Вы меня слышите? – проговорила Рейчел более настойчиво и потрясла его за рукав.
Дункан медленно поднял голову и приоткрыл глаза – ровно настолько, чтобы увидеть, кто его тормошит.
– Рейчел! Как я рад вас видеть. Вы само очарование, моя милая девочка. Входи же, входи. Сядь у огня и обогрейся.
Говорил он невнятно, и его было трудно понять. Рейчел с тревогой закусила губу.
– Вы не дома, сэр. Мы на улице рядом с трактиром «Единорог». Что случилось с вашей бровью? На вас напали?
– С бровью? – прошамкал старик. – А что с моей бровью?
– Поднимайтесь, сэр. Нужно идти домой. Ночь слишком холодная, чтобы сидеть на улице. К тому же за это могут арестовать. Вставайте, я не могу вас поднять, вы должны мне помочь.
Рейчел положила его руку себе на плечи и стала тянуть вверх, рукав его сюртука был грязным и насквозь промокшим. Какое-то время Дункан не шевелился, и все усилия Рейчел оставались тщетными, но вскоре двое проходивших мимо молодых людей заметили ее мучения. Они усмехнулись, легко поставили старика на ноги и вежливо приподняли шляпы, когда Рейчел принялась их благодарить. В конце концов ей удалось уговорить Дункана Уикса тронуться с места.
– Давайте пройдем куда-нибудь, где тепло и уютно, – пробормотала она, когда они медленным шагом пошли по улице.
– Прости меня, моя девочка. Прости глупого старого пьяницу, – проговорил Дункан заплетающимся языком и закашлялся. У бедняги явно начиналась грудная болезнь. Горло у Рейчел сжалось, и она не смогла ответить.
До жилья Дункана было недалеко, и, когда они до него доплелись, Рейчел нашарила в карманах у старика ключ и отперла замок. В комнате стояла кромешная темнота и было немногим теплее, чем на улице. Она уложила Дункана в постель и попыталась развести огонь, но не нашла ни угля, ни дров.
– Вы что, не купили угля, мистер Уикс? Я же дала вам деньги! – воскликнула Рейчел, но Дункан лишь посмотрел на нее извиняющимся взглядом, и она поняла, на что они были потрачены. – Ну что ж, – беспомощно сказала она, – тогда нам нужны одеяла.
Она зажгла свечи, желтоватый свет которых создал иллюзию тепла, навалила на старика столько шерстяных одеял, сколько нашла, принесла от умывальника воду и полотенце, чтобы промыть рассеченную бровь.
– Я проиграл партию в карты, где на кону стоял шиллинг. Его у меня не оказалось, – признался старик, пытаясь улыбнуться. – Мне еще повезло, что я отделался таким пустяком, а не получил капитальную взбучку, да? – Вокруг ранки был обширный синяк, и, когда Рейчел коснулась его, Дункан поморщился. – Утром голова от всего этого разболится еще сильнее, – сказал он.
– Зачем губить себя пьянством, сэр? – воскликнула Рейчел.
Лицо Дункана Уикса помрачнело.
– Это сродни приказу, который нельзя не исполнить, хотя знаешь, что тот, кто его отдал, жуткий негодяй, – проговорил он тихо.
– Вы, мой муж да еще Джонатан Аллейн… спиртное делает из всех вас дураков и дебоширов! – прошептала Рейчел и опустила край полотенца в миску. Вода была ледяной.
– Жалких дураков, да. Бренди заставляет нас забывать о чувствах, которые мы больше всего ценим, – пробормотал Дункан Уикс, и его воспаленные глаза блеснули. Пламя свечей отразилось в них и зажгло крохотные искорки жизни. Рейчел пристально посмотрела на старика.
– Что случилось с вашей женой, мистер Уикс?
Тот вздохнул и на мгновение прикрыл веки, прежде чем ответить.
– Однажды на Рождество она поехала навестить племянника. Я должен был отправиться в Мальборо
[79]
, куда ее обещал привезти племянник, и сопровождать во время оставшегося путешествия, которое нам предстояло проделать на дилижансе. Но я… пропил деньги, отложенные на проезд. Жене пришлось отправиться домой в одиночестве, а поскольку до самого конца посадки она ждала моего прибытия, то оказалась последней и ей пришлось ехать на крыше. Как раз в ту ночь разгулялась зимняя непогода. Выдался страшный мороз. Да, страшный. К тому времени как дилижанс добрался до Чиппенгема
[80]
, бедняжка замерзла насмерть.
– О, мистер Уикс, – выдохнула Рейчел.
– Грог – это сущий дьявол. Именно он да моя собственная слабость стали причиной ее смерти. Теперь вы понимаете, как трудно винить моего мальчика за его ненависть ко мне, – горько проговорил Дункан. – Но, судя по всему, этот дьявол сидит в нас самих, и грог только помогает ему взять над нами полную власть. Да, наверное, так и есть! Это касается и семьи Аллейн. Я видел. Собственными глазами видел, на что способен дьявол! – Глаза старика расширились, и он схватил руку Рейчел, которую та положила ему на лоб, стараясь утешить. – О, будьте осторожнее. Моя дорогая! Меня очень беспокоит, что вы стали так близки к этим людям, что допустили их в свою жизнь.
– Я теперь знаю Джонатана Аллейна гораздо лучше. И больше не боюсь его, как раньше.
– Джонатан Аллейн… может, лишь он один… но другие…
