– Здравствуй, малышка. Ты здесь живешь? Как твое имя? – проговорила она.
Влажные дорожки соплей, обходя рот, шли у бедняжки от каждой ноздри до самого подбородка. Она посмотрела на Рейчел внимательным взглядом широко открытых глаз и ничего не ответила. Рейчел вынула носовой платок и попыталась вытереть лицо девочки, но та застенчиво увернулась, встала на ноги и побежала вниз по ступенькам. Как раз в этот момент дверь отворилась, и из дома вышла краснолицая женщина с корзиной, которую держала у бедра. Она лишь подозрительно покосилась на Рейчел, когда та прошмыгнула в открытую дверь.
Внутри оказалось промозгло и сыро. В полутемном коридоре с некрашеными половицами раздавались проникающие сквозь тонкие перегородки звуки шагов, голоса и детский плач. Пахло свечным салом и нашатырем. Жилье Дункана Уикса находилось внизу, поэтому Рейчел направилась в самый дальний конец коридора и спустилась по лесенке в густую тьму. И хотя помещение цокольного этажа было очень маленьким, его разделили на две комнатушки, и Рейчел повернула к той из них, что находилась справа, как ей было сказано. Когда она подняла руку, чтобы постучаться, та легонько дрожала. Рейчел подумала о комнатах на Эббигейт-стрит и о том, какими убогими они ей сперва показались. Теперь же нищета дома, где жил ее свекор, заставила ее сердце болезненно сжаться от стыда и отвращения, и ей пришлось немало потрудиться, чтобы выдавить из себя улыбку, когда раздался звук отодвигающегося засова. Когда Дункан Уикс выглянул в коридор, он выглядел почти напуганным. Его налитые кровью глаза слезились. Парик был снят, и Рейчел увидела на голове старика редкие седые пряди его собственных волос. Без парика тот казался маленьким и каким-то голым. Он улыбнулся и приветствовал ее небольшим поклоном, распространяя при этом вокруг себя тревожную атмосферу стыда.
– Дорогая миссис Уикс, как мило с вашей стороны зайти ко мне, вы так добры… Не думал, что придете. Боюсь, условия, в которых я живу, должны вызывать у вас отвращение…
– Ерунда, мистер Уикс, – пробормотала Рейчел, но ее слова прозвучали не слишком убедительно. Она улыбнулась, стремясь обмануть саму себя, и, входя внутрь, протянула хозяину кулек с каштанами. – Вот, возьмите, они еще теплые.
– Спасибо. Вы так добры. Давайте-ка, проходите и садитесь вот здесь у огня.
Дункан Уикс неуклюже засуетился, убирая рюмку и полупустую бутылку вина с каминной полки, а разрозненные газетные страницы с единственного кресла, стоявшего перед очагом. «Одна комната, да и та тесная и темная». У дальней стены находилась узкая кровать с засунутым под нее дорожным чемоданом. Под окном, расположенным у самого потолка и пропускавшим мало света, стояли простой стол и стул с гнутой спинкой. Рядом с дверью стоял комод. Очаг был самый примитивный – просто небольшая решетка, на которой горели дрова, и закопченная подставка для чайника, ничего больше. От огня разливалось небольшое пятно света и тепла. Дункан Уикс перенес к нему стул и сел напротив Рейчел, смущенно положив руки на колени.
– Ну, как поживаете, моя дорогая? Как мой сын? – с жаром спросил он.
От него пахло вином, и Рейчел заметила, что хозяин не в силах оторвать взгляд от початой бутылки, которую убрал с камина минуту назад. Поняв, о чем она думает, старик виновато отвел глаза, и на его лице появилось такое выражение, словно он хотел извиниться. «Мой свекор стыдится. И самого себя, и своей бедности. И очень хочет со мной сблизиться». Рейчел вновь ощутила решимость, даже если она и поступила неправильно, ослушавшись мужа, то все-таки совершила добрый поступок, придя в этот бедный дом и сделав тем самым первый шаг.
– Благодарю вас, сэр. Я живу хорошо, и у моего мужа тоже все благополучно. Я… все-таки говорила с ним о вас, но…
– Он не захотел и слушать? – грустно спросил старик.
– Да. Его боль… боль, связанная с разладом между вами, все еще сильна, и тому есть причина. Возможно, со временем…
– Прошло уже много времени, моя дорогая, и это ничуть не уменьшило его обиды. Он, верно, был резок с вами, когда вы заговорили обо мне? – Слезящиеся глаза Дункана Уикса остановились на ней, и в них светилось сочувствие.
– Я… немного… да, сэр. Но я уверена, он не хотел…
– Бедная девочка… слишком добрая и хорошая, чтобы получать нагоняй из-за такого, как я. Во мне теперь ничто не напоминает человека, каким я когда-то был. Я стал совершенной развалиной. Неудивительно, что мой мальчик не хочет иметь со мной никакого дела.
Сердце у Рейчел сжалось, и она сделала вдох, прежде чем продолжить беседу, а когда смогла наконец заговорить, то почувствовала, что у нее во рту пересохло.
– Простите, сэр, но я должна услышать это от вас. Муж… сказал мне, что вы убили его мать. Он говорил правду? – спросила она дрожащим голосом.
После ее слов наступила оглушительная тишина, которая длилась долго. Дункан Уикс изумленно смотрел на нее широко раскрытыми пустыми глазами. Рейчел вдруг поняла, что до сих пор понятия не имела, как он должен отреагировать на ее страшный вопрос. «Дура! Прийти сюда, остаться с ним наедине и бросить такое обвинение!» Рейчел вскочила на ноги и двинулась к двери.
– Подождите! Не нужно уходить, умоляю! – крикнул ей Дункан.
Рейчел помедлила и оглянулась. Глаза старика больше не казались пустыми, и в них не было угрозы. Дункан страдальчески съежился, будто она его пнула.
– Простите, что не сразу ответил, но… вопрос слишком меня потряс. Да, знаете, он стал для меня настоящим ударом, – проговорил старик.
– Так это… неправда? – прошептала Рейчел.
– Я… я не могу утверждать, что это совершенная неправда. Увы, я не могу этого сказать, – пробормотал он и вытер глаза трясущейся рукой. – Но клянусь, что никогда не имел намерения причинить вред моей Сюзанне, и вы должны мне поверить. Я любил ее больше всего на свете и даже в гневе ни разу не тронул ее пальцем… Хотя она часто устраивала мне головомойку, коря за мои недостатки. – При этих словах безжизненная улыбка тронула его губы. – Я искренне любил жену и не хотел ей зла.
Рейчел еще секунду оставалась там, где стояла, а затем сдалась и сделала шаг по направлению к креслу. Скорбь Дункана Уикса была такой явственной, что казалось, будто ее можно потрогать.
– Вы… вы клянетесь мне в этом, сэр?
– Клянусь собственной душой, миссис Уикс.
Рейчел неуверенно присела на кресло. Ей пришло в голову, что она способна с легкостью ему поверить: ее интуиция подсказывала, что этот человек не склонен к насилию.
– Не можете ли вы… не можете ли вы сказать, что с ней случилось? – спросила она.
Старик покачал головой. Слеза скатилась по его щеке и с легким шипением упала на каминную решетку.
– Если вам это нужно, я расскажу. Но заклинаю, не подгоняйте меня. Стыд за случившееся постоянно меня преследует. Он как незатягивающаяся рана, и говорить о той давней беде для меня все равно что бередить ее. Это невыносимо, дорогая моя девочка. Это невыносимо.
