В четверг, едва пообедав, они начали собираться.
– Поспеши, Рейчел! Нас ждут в четыре, и нам не следует опаздывать.
Ричард был взволнован и постарался завязать шейный платок особенно пышным узлом, а потом вооружился платяной щеткой и принялся энергичными движениями очищать рукава сюртука от опилок, стараясь, чтобы от них не осталось ни малейшего следа.
– Дорогой, сейчас всего лишь десять минут четвертого, а идти нам не больше двадцати минут…
– Ты что, хочешь, чтобы мы неслись галопом? Рейчел, туда нельзя явиться раскрасневшейся и запыхавшейся после быстрой ходьбы, да еще с прической, растрепанной, словно у какой-нибудь уличной девки!
– Уверяю тебя, я вовсе не собираюсь нестись галопом, – возразила Рейчел холодно.
Почувствовав ее тон, Ричард прекратил приводить в порядок свой наряд и подошел к жене. Он положил руки ей на плечи и легонько их стиснул. Он выглядел возбужденным, но выражение его лица было мягким, почти мальчишеским. На нем играл румянец.
– Конечно нет. Я только хочу, чтоб ты лучше поняла… всю значимость этого знакомства. Миссис Аллейн очень важная персона, которая в Бате пользуется уважением в самых высших кругах общества. Для меня эта дама стала кем-то вроде патронессы. Она постоянный клиент с утонченным вкусом, начиная с первых дней моей винной торговли…
– Да, все это ты мне уже говорил, и я польщена приглашением, которое позволит с ней познакомиться.
– И я тоже польщен. На какое-то время она потеряла со мной связь… я имею в виду связь личную, потому что ее домоправительница продолжает покупать портвейн и прочие вина только у меня. Все дело в тебе, Рейчел. – Он тихонько встряхнул жену и улыбнулся. – Это благодаря тебе мы получили такое приглашение. Подумать только, нас позвали в гости в самый блестящий дом из всех, которые ты когда-либо видела… Я хочу сказать, – поправился он, по-видимому вспомнив о ее воспитании и о работе в Хартфорд-Холле, – из тех, которые ты видела в Бате. Очень надеюсь, что она отнесется к тебе одобрительно.
– Ко мне?
– Да, – сказал Ричард, вернулся к зеркалу и продолжил совершенствовать узел на галстуке.
– Надеюсь, и я ее одобрю, – пробормотала Рейчел, внезапно ощутив еще большую нервозность.
«А вдруг я ней не понравлюсь, что тогда?» – звучало у нее в голове. Но она постаралась прогнать эту назойливую мысль.
Несмотря на обеспокоенное состояние мужа, Рейчел, которая немного лучше его знала высшее общество и существующие в нем порядки, понимала, что их приглашение, вне всяких сомнений, является свидетельством того, что хозяйка дома по-прежнему желает оставаться патронессой Ричарда. Их, скорее всего, пригласили как вассалов, а не как дорогих гостей, но она все равно решила вести себя так, чтобы понравиться. «Он надеется, что я произведу на эту миссис Аллейн сильное впечатление. Что ж, я сделаю для этого все, что смогу». Рейчел надела свое желтовато-коричневое хлопчатобумажное платье, хотя оно и было слишком легким для осени, и завернулась в наброшенную на плечи шаль, украшенную кистями, – серую, с узором из веточек с цветущими на них розочками. Затем вынула из музыкальной шкатулки жемчужные сережки матери и вдела в уши, тщательно закрутив удерживающие их винтики.
– Так ты думаешь, она может меня не одобрить? – задала Рейчел вопрос, от которого не смогла удержаться, когда они наконец вышли из дома.
К ее досаде, Ричард, похоже, воспринял слова жены всерьез и принялся раздумывать над ответом. Заметив выражение лица Рейчел, он тем не менее улыбнулся:
– Пожалуйста, не беспокойся, моя дорогая. Дело в том, что… несмотря на высокое положение в обществе, эта леди в свое время столкнулась с большими неприятностями. И она может оказаться несколько… нерешительной в проявлении своего расположения к людям. Но я уверен, что миссис Аллейн отнесется к тебе душевно, моя дорогая миссис Уикс.
– А с какими неприятностями она столкнулась? – спросила Рейчел.
На лице Ричарда промелькнуло раздраженное выражение, но затем он глубоко вздохнул и сказал:
– Вокруг этого дела ходит множество слухов, поэтому будет лучше, если я тебе расскажу все как есть. Примерно десять или двенадцать лет назад… забыл, сколько именно… вдруг выяснилось, что ее сын, единственный ребенок, тайно обручился с весьма неподходящей девицей, хотя с детства был предназначен для другой…
– О, бедные дети… – проговорила Рейчел.
– Не такие уж и дети, к тому времени Джонатан Аллейн стал вполне взрослым мужчиной, и ему следовало хорошенько подумать, прежде чем навлекать на свою семью этот позор.
– Но что делало его избранницу настолько неподходящей? Разве его состояния не хватило бы на двоих, если она была бедна?
– Насколько я понимаю, проблема заключалась не столько в отсутствии приданого, сколько в воспитании и манерах. Но я точно не знаю, потому что никогда ее не видел. Мне лишь известны пересуды слуг. В общем, семья возражала против этого брака самым решительным образом.
– Так он все-таки взял ее в жены? Ну, эту неподходящую девушку?
– Вовсе нет. Красавица проявила свою истинную сущность раньше, чем до этого дошло, бросила его и удрала с другим человеком, тем самым показав, что она за штучка. Просто коровье дерьмо, украшенное примулами. Она выставила молодого человека полным дураком и разбила ему сердце.
– Какая безответственная девица! – вырвалось у Рейчел, немного смущенной теми словечками, которые Ричард употребил для героев своего повествования.
– Именно так. О ней ничего не слышали с тех пор, как она сбежала, и тут этой истории следовало бы закончиться.
– Но она не закончилась?
– Увы, нет. Ее предательство привело мистера Аллейна к своего рода… упадку сил. К чему-то наподобие сумасшествия, от которого он так и не оправился. Его необузданное поведение стало причиной того, что многие из старых знакомых миссис Аллейн перестали с ней общаться. Теперь он проводит почти все время в своих комнатах, и об этом, пожалуй, едва ли следует сожалеть. Но катастрофа уже произошла. Болезнь сына сильно удручает его мать.
– Ты хочешь сказать, что за все это время в состоянии мистера Аллейна не наступило никакого улучшения?
– Трудно сказать, – пожал плечами Ричард. – Его никто не видел уже много лет. Так что не знаю. Но вся эта история глубоко уязвила миссис Аллейн. Она стала теперь… ранимой, что ли. Ей трудно заставить себя доверять людям.
– Да уж, бедная леди, – отозвалась Рейчел.
Какое-то время они шли молча. Рейчел заботливо приподнимала юбки, перешагивая через лужи, наполненные не только чистой водой. «Бедный сын», – отозвался голос у нее в голове, тихий и грустный.
– Сердце этого молодого человека, наверное, было разбито вдребезги, если предательство девушки привело к таким необратимым последствиям, – проговорила она вслух.
– Возможно. Однако, мне думается, он с самого начала не был крепок умом. Пустить свою жизнь под откос! Тебе не кажется? – Рейчел обдумала слова мужа, но ничего не ответила. Минуту спустя Ричард добавил: – Смотри не проболтайся миссис Аллейн о том, что я тебе рассказал.
