– А что потом?
– Теперь вы сама себе хозяйка, миссис Уикс, – ответила Пташка и осмотрелась по сторонам. – У вас есть дом и торговля, которую можно вести самой или нанять управляющего. А не захотите, так продайте лавку. А я теперь вернусь в Лэнсдаунский Полумесяц, – проговорила она и посмотрела на Рейчел спокойным и печальным взглядом. – Я дам о себе знать.
Пташка закрыла за собой дверь, и, когда на лестнице смолк звук ее шагов, Рейчел поняла, что осталась одна. Какое-то время она стояла посреди пустой комнаты. «Муж умер. Я опять свободна. И я снова никто. Оказывается, он женился на мне лишь потому, что я напоминала ему об Элис. Я никогда не играла в его жизни главной роли». Она стояла как вкопанная, пока ноги не одеревенели так, словно кровь совсем перестала в них поступать. Затем, поняв, что она больше ни на что не способна, Рейчел легла в постель. Она очень устала, и сон сморил ее прежде, чем она успела закрыть глаза. Последняя мысль принесла смешанное чувство вины и облегчения – она вдруг осознала, что сон не будет прерван поздним возвращением Ричарда и его грубым прикосновением. А потом ей привиделись Джонатан и его медная мышка. Снилось, что она и есть эта самая мышь, что именно ее он сделал из меди, выточив из блестящего металла с превеликим тщанием все мельчайшие детали. Ей казалось, что он держит ее у себя на ладони, убаюкивая, как в колыбели, и она ощущала себя в безопасности – впервые с тех пор, как умерли родители. Рейчел чувствовала, что любима. Затем она проснулась, одна в темной комнате, и вспомнила, каким видела Джонатана в последний раз – окровавленным, лежащим в неловкой позе на покрытой инеем земле.
Пташка посоветовала ждать – ничего другого ей не оставалось. Сперва она сидела дома, затем раздались удары в дверь, и она вскочила на ноги, задыхаясь от страха. Но пришедший не сообщил никаких новостей о Ричарде. Это был один из покупателей, который, найдя лавку закрытой, принялся ломиться в дом к хозяину.
– Мне нужно потолковать с вашим мужем, мадам. Пожалуйста, попросите его спуститься, – сказал богато одетый посетитель с багровым лицом. Он был крайне разгневан, и его глаза метали молнии.
– Мистер Уикс… его нет дома, сэр.
– Тогда будьте добры сказать, где я могу его найти, потому что он должен кое за что ответить. В последнем бочонке, который он мне доставил, должен был быть лисабонский портвейн, выдержанный и мягкий. Именно за этот божественный напиток я заплатил столь высокую цену. А вместо него получил невызревшее вино с резким вкусом, которое невозможно пить, хоть там и есть мед, с помощью которого продавец пытался превратить свою дешевую бурду в нечто более благородное… А хогсхед
[96]
рома, который я от него недавно получил, был так разбавлен водой, что даже ребенок смог бы пить его, не пьянея! – Мужчина поднял палец и наставил его на лицо Рейчел. – Так не годится, мадам! Никто не посмеет сказать, что меня, Корнелиуса Гибсона, провели столь постыдным образом! Я собираюсь призвать его к ответу, можете так и передать, мадам. Его постигнет заслуженное наказание, и в Бате все будут знать, что он бесчестный человек и торгует отвратительным пойлом.
С этими словами Корнелиус Гибсон спустился с крыльца и зашагал по улице, элегантно помахивая тростью из черного дерева. Рейчел закрыла дверь и прислонилась к ней, переводя дыхание.
«Неужели теперь, когда я стала вдовой, меня ждет новый позор, вызванный его долгами, плутнями и мошенническими проделками?»
Вечером она отправилась на поиски Дункана Уикса, но не нашла его ни в комнатушке, где жил старик, ни в «Голове мавра», ни в других кабаках, мимо которых проходила. Она снова вернулась домой нести свою одинокую вахту, но ждать пришлось недолго. Вскоре после того, как она закрыла за собой дверь, в нее постучали – медленно, тяжеловесно. От недоброго предчувствия у нее по спине пробежал холодок.
«Это не разгневанный покупатель. Мужа наконец нашли».
Ее сердце затрепетало, когда она отворила дверь. На крыльце стоял высокий худой человек в коричневой шинели и засаленной черной шляпе, с крючковатым носом, неестественно румяными щеками и черными как уголь глазами.
– Миссис Уикс? – осведомился он тихим и до странного мягким голосом. Рейчел кивнула. – Мадам, я Роджер Кадуоллер, портовый констебль. Должен с прискорбием вам сообщить, что сегодня в реке выловили труп человека, в котором несколько лодочников опознали Ричарда Уикса, вашего мужа. – Констебль говорил бесстрастно и делал паузы, словно ожидая, что Рейчел заполнит их причитаниями и плачем.
«Значит, он и в самом деле мертв. Я должна выглядеть удивленной, убитой горем».
– Он… до сих пор не пришел домой, – шепнула Рейчел едва слышно.
– Да, мадам. И боюсь, уже не вернется.
– Где он?
– Тело отнесли к гробовщику, это за Хорс-стрит. Вы можете туда пойти?
– Пойти? Для чего?
Сердце у Рейчел сжалось.
«Неужели он думает, что я его убила?»
– Так нужно, мадам. Вы должны его опознать. Посмотреть на него, если сможете, и признать своим мужем, чтобы у нас не осталось никаких сомнений.
Мужчина смотрел на нее пристально, ни разу не мигнув с тех пор, как она отперла дверь. Рейчел не смогла выдержать его взгляд и отвела глаза.
– Хорошо, – едва выдавила она из себя.
Они с Роджером Кадуоллером несколько минут молча шли по Столл-стрит, затем по Хорс-стрит, а потом свернули в маленький переулок. День был холодный, пасмурный, из низких туч сыпался нудный моросящий дождик. Констебль остановился перед зажатой между двумя домами узенькой лесенкой, ведущей вниз, а затем провел Рейчел в сырой темный двор. Там он указал на перекосившуюся дверь, когда-то покрашенную черной краской, которая теперь отслаивалась и шелушилась. «Я должна выглядеть удивленной, убитой горем». Внезапно ужаснувшись собственной бесчувственности, Рейчел приложила руку ко рту. Колени у нее подогнулись, и она оперлась другой рукой о стену, чтобы не упасть. Впрочем, ни Роджер Кадуоллер, ни морщинистый старик-гробовщик, в мастерской которого они оказались, не обратили внимания на ее поведение. «Я не удивлена и не убита горем. Я в ужасе». У Рейчел свело живот и ноги стали ватными. Ей совершенно не хотелось смотреть на труп Ричарда, но ее без всяких разговоров повели к мертвому телу. Еще несколько шагов вниз по лестнице, и она оказалась в холодном сводчатом подвале, в который едва проникал свет через узкую щелку окна, расположенного под самым потолком. Там на деревянном столе лежало тело Ричарда Уикса, раздетое до подштанников. В ушах Рейчел раздался странный звон. И подвал, и все, что в нем находилось, поплыло куда-то вдаль. «Нет, это я уплываю». Неверными шагами она подошла к столу и встала рядом.
