– Пожалуй…
Оба замолчали. Обоих мучила неопределенность. Что их ждет? Предсказать дальнейший ход событий не представлялось возможным. В доме было прохладно, под одеялами – тепло и уютно. Александер стал медленно проваливаться в сон. Изабель чувствовала, как расслабляется рука у нее на животе, как его дыхание становится все более ровным и медленным.
Однако к ней покой не шел. Грудь стеснилась от страха. Сон показался ей таким реальным… таким вероятным! Известно ли Этьену, что Александер не умер? Если да, станет ли он пытаться прикончить его? Что на самом деле известно Александеру о том страшном побоище у реки, о золоте? Судя по всему, Лавигёр уверен, что Александер знает, где спрятаны эти деньги. Пересказывая Александеру свой разговор с незваным гостем, Изабель внимательно следила за выражением его лица. Даже когда речь зашла о золоте, Александер и бровью не повел. Не удивился, не проявил любопытства. Это странно… Однако ей показалось, что он немного побледнел.
Ребенок шевельнулся у нее в лоне. Александер передвинул руку, обнял ее крепче. Она ощутила его теплое дыхание у себя на шее, а его ладони мягко прижались к ее обнаженной коже под шерстяной ночной сорочкой.
– О чем ты думаешь? – спросил она тихонько.
– О тебе, о ребенке…
Он немного помолчал. Она накрыла его ладони своими.
– И обо всем том, что жизнь отняла у меня и что еще может отнять… Обо всем, что ты делала начиная с того проклятого дня, когда я уехал из Квебека воевать, и до того дня, когда я помог тебе выйти из экипажа на причале Лашин… Наверное, это странное ощущение – когда он шевелится там, у тебя в животе… Когда ты носила Габриеля, было так же?
– Да. Только Габи по вечерам толкался особенно сильно. Говорят, двух одинаковых беременностей не бывает. Поэтому и дети все разные. Ты уже придумал имя?
– Хм… Мне нравится Уильям.
– Уильям? Так звали кого-то из твоих родственников?
– Это имя моего деда по отцовской линии. Вообще-то, его звали Лиам, но это Уильям на ирландский манер.
– А еще Уильям – английская форма имени Гийом. Так звали моего покойного брата. – В голосе Изабель проскользнула нотка печали. – А если родится девочка?
– Я выбрал имя для мальчика, для дочки выберешь ты!
Изабель сделала вид, что размышляет.
– Элизабет!
– Элизабет Макдональд… Я бы удивился, если бы ты дала девочке имя своей матери. А кому мы обязаны этим?
– Меня назвали Элизабет при крещении в честь Мари-Элизабет Бурдон. Она была женой моего прадеда Луи, который служил солдатом в полку Кариньян-Сальер. По семейным преданиям, она была красива, как ангел, и хитра, как дьявол. Отец рассказывал, что она сумела защитить себя от пятерых ирокезов, которые явились к ней, когда мужа не было дома. Она угостила их водкой, в которую подмешала ядовитый настой болиголова.
– Отлично! Если родится девочка, она наверняка будет красивой, как небесный ангел! Но я все равно рискну попробовать настойку ее приготовления.
Он засмеялся.
– Мари-Элизабет была знахаркой, а не колдуньей!
– Женщина, прекрасная, как ангел, обязательно колдунья! У нас в Шотландии чаровниц, которые околдовывают мужчин, называют leannan-sìth.
Александер поцеловал молодую женщину в плечо, но она осторожно отодвинулась.
– Алекс, Мари, скорее всего, не спит…
– Не беспокойся за нее. – Он прижался к ней еще теснее. – Спасибо Габриелю, она теперь знает, как щенки попадают к собаке в живот!
– Прошу, не напоминай!
– Почему это? Фрэнсис давно строит ей глазки, так что ей пора бы и узнать…
– Алекс!
– Хотя, может статься, она уже знает!
– Думаешь, все такие ненасытные сластолюбцы, как ты?
– С этим ничего не поделаешь, моя leannan-sìth! Как только я тебя вижу, не могу думать ни о чем другом… Помнишь нашу первую встречу в больнице?
– После сражения? Помню! Ты тогда был не в том состоянии, чтобы тискать меня, как сейчас! – Изабель раз за разом отталкивала руки, поглаживающие ее то по боку, то по ноге. – Перестань, говорю тебе! Алекс! Ой! Габриеля разбудим! Ой! Да, он знает теперь, откуда берутся щенки, но я не желаю ему показывать наглядно, как в мамин живот попадают сестрички и братики!
Признав поражение, Александер вздохнул и обнял жену скорее нежно, чем страстно. Через какое-то время она нарушила тишину и магию их объятий, спросив:
– Думаешь, он вернется?
– Кто?
– Лавигёр.
Все тело Александера напряглось. Изабель не ошиблась в своих предположениях. Он действительно был встревожен, пусть и не хотел этого показывать.
– Зачем ему возвращаться? Того, что он ищет, у нас нет.
– Алекс, скажи мне правду! Кто построил этот дом? Ты или…
Ребенок шевельнулся снова, и внимание Александера обратилось на это движение у нее в животе. Спустя мгновение мужчина вздохнул.
– И да, и нет. Скажем так, я его восстановил. Когда я здесь обосновался, от старого дома остался один фундамент.
– И этот старый дом принадлежал тому «буржуа», о котором говорил Лавигёр?
– Да.
– Это он рассказал тебе об этом доме?
– Да.
Александер отодвинулся, лег на спину и запустил пальцы в свои густые волосы.
– А золото? Ты ведь знал о его существовании еще до того, как я передала тебе слова Лавигёра, правда?
Продолжительное молчание развеяло все сомнения, которые у Изабель еще оставались. Их заменила уверенность, но от этого на сердце стало еще тяжелее.
– Я знаю, где спрятано это золото, Изабель.
Они немного помолчали, потом Александер повернулся к любимой. Вид у него был смущенный.
– Я не хотел тебе этого говорить. Тебе необязательно было знать. Эти деньги мне не принадлежат, так что…
– Но из-за них убили ван дер… ну, того монреальского коммерсанта, да?
– Его звали Килиан ван дер Меер. Он отказался отдать золото торговцам, которые собирались купить на него оружие для мятежников, воевавших под предводительством Понтиака.
– Они хотели вооружить индейцев?
Изабель недоумевала. Какую выгоду сулило Пьеру участие в этой истории? Конечно, многие торговцы пушниной пользовались его профессиональными услугами… Но что тогда означает документ, который они с Жаком нашли в потайном ящичке стола, и почему он хранился вместе с завещанием Александера? Насколько ей было известно, личной заинтересованности в исходе той экспедиции у ее супруга не было. Какую же тогда цель он преследовал? Зачем ему было связываться с шайкой алчных торговцев? Рассчитывал получить часть золота? Но зачем? Только ради денег или же Пьер хотел помочь Понтиаку и его сторонникам из соображений патриотизма? Как теперь узнать?
