— Вы уже бывали в Италии?
— Была пару дней в Риме с друзьями, сразу после колледжа. С рюкзаком мы за две недели объездили пять стран.
Отец хотел оплатить ей перелет. Так сказать, подарок на выпускной. Рэйчел порвала и его бездушное послание, и чек. Он сделал такое же предложение и Хайди на ее выпускной.
Сестра взяла деньги без малейшего колебания и провела уик-энд в пафосном отеле на Французской Ривьере. Обида все еще не прошла. Рэйчел сказала:
— Это было давно.
— Когда поедете в следующий раз, посетите другие города, — посоветовал Тони. — В Италии, кроме Рима, обязательно съездите во Флоренцию и в Венецию. И в Милан. Я бы с удовольствием был вашим гидом.
Он взял большой кусок хлеба и обильно намазал его маслом. У Рэйчел потекли слюнки. Немного пожевав, он добавил:
— Я расскажу вам, где лучшие отели и рестораны.
— Очень мило с вашей стороны, — вежливо ответила она. Она сомневалась, что эти рекомендации будут ей по карману. Тем не менее она задумалась. — Я всегда хотела увидеть Венецию.
— Из-за стекольных мастеров, — предположил он.
Рэйчел кивнула. Неудивительно, что он догадался.
— В своей работе я иногда использую бисер Мурано. Такие живые краски.
— И при этом никогда не были в Венеции. — Тони покачал головой. — Вам надо найти время. Для себя и для вашего искусства. Надо подпитывать свой талант.
Была это просто вежливость или нет, но Рэйчел согласилась. Возвращение к реальности расстроило ее.
— Боюсь, что не скоро поеду в Италию и вообще куда-нибудь. Почти все мое время я посвящаю делам, и перемен не предвидится.
Он отложил бутерброд и вытер губы салфеткой:
— Это и есть ваша мечта, Рэйчел? Магазин и немножко дизайна для души, пока вы сами в основном продаете работы других людей?
Она не ожидала такого вопроса и не знала, как ответить.
— Я люблю свой магазин… — наконец начала она.
— Это ваша страсть, Рэйчел? Ваша мечта? — снова спросил он.
Ее мечта? Она покачала головой. Было немного страшно признаться.
— Мой магазин позволяет мне мечтать. Но быть владелицей не есть моя мечта.
— Создание украшений — вот ваше настоящее призвание. — Он самодовольно улыбался. — Вы должны отдаваться этому со всей силой. Это говорит мужчина, который имел возможности отдаться любым страстям.
— Боюсь, все не так просто.
— Это может быть просто, carina. — Слова звучали странно, но, прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, Тони продолжил: — Вы всегда хотели быть дизайнером украшений?
— Да и нет. Я всегда что-то рисовала, но когда пошла в колледж, решила получить финансовое образование.
Так она познакомилась с Мэлом. Они работали в одном и том же банке, это было ее первое место после окончания.
— Художник с математическим складом ума, — заметил Тони.
— Да. Я была практичной. — Она поджала губы. — Мне надо было выплачивать кредиты за учебу, и я хотела жить отдельно, хотя мама звала меня обратно домой. — Она горько усмехнулась. — Прошло десять лет, и у меня опять та же дилемма.
Официант принес напитки и еще одну корзинку с теплым хлебом. Тони заказал себе пино-нуар. Она взяла чай со льдом без сахара.
— Вам негде жить? — нахмурившись, спросил Тони.
— Ну, это немного громко сказано. Все будет в порядке.
За ужином они обсудили много тем. Как из песчинки рождается жемчужина, так и в голове Тони зрела идея. Но, по своему обыкновению, он не спешил. Он предпочитал не предвосхищать события, позволял им идти свои чередом.
Рэйчел ему нравилась. Он считал ее умной и здравомыслящей женщиной. Он очень уважал ее, хотя так до конца и не понимал. Под внешней приятной ненавязчивой оболочкой скрывалась притягательная тайна.
Тони всегда подозревал, что, возможно, его интерес подстегивали ее благородная строгость и недоступность. И его любопытство еще совсем не было удовлетворено. Оно только разгоралось.
Рэйчел была настоящей художницей, безумно талантливой и изобретательной, чувствовавшей и красоту, и важность деталей. По его мнению, она растрачивала свой талант в этом маленьком магазинчике. Будь у нее связи и поддержка, она смогла бы сделать себе имя в Нью-Йорке, Лондоне или Риме.
За время своих странствий Тони имел дело со многими представительницами мира искусства. Он брал у них интервью, назначал им свидания. На одной чуть было не женился. Они бывали капризными, темпераментными и очень сексуальными. Внешне Рэйчел не имела с ними ничего общего. Она одевалась как бухгалтер, просто и элегантно, без всяких рюшек. Она почти не носила украшений, только простое обручальное кольцо, сегодня и его не надела. В юбке он ее видел всего раз.
Рэйчел производила впечатление немного зажатой женщины, особенно в сексуальном плане. Она была не только загадкой, но и сложной задачей. А он любил сложные задачи.
— Вам не нравится стейк, Тони?
Тут он сообразил, что, размышляя, неотрывно смотрел на идеально приготовленный бифштекс с косточкой, в то время как она ела.
— Все отлично! — В доказательство он отрезал кусок и сунул его в рот. Роскошное мясо прямо таяло во рту. Запил вином, неплохим, но пробовали и лучше. — А ваша рыба? Можно есть?
— Очень вкусный сибас, — ответила она.
Они были очень разными.
И тут Рэйчел его удивила:
— Можно попробовать ваш бифштекс?
— Конечно.
Он отрезал маленький кусок и предложил ей взять его с вилки. Он улыбнулся своей смелости. На этот раз Адам соблазнял Еву. Осмелится ли она?
Она поддавалась соблазну, хоть и с трудом.
— М-м-м, очень вкусно. — Рэйчел вытерла губы салфеткой, хотя в этом не было необходимости. Ему нравились ее губы, особенно верхняя. — Нет ничего вкуснее хорошего стейка.
— А почему же вы не заказали тоже?
Она удивленно взмахнула ресницами:
— Я… люблю рыбу.
— Из-за вкуса или из-за жирных кислот типа омеги-три и прочей модной полезности? — решил он ее спровоцировать.
— Из-за того и другого. — Она нахмурилась. — Не обязательно выбирать что-то одно.
— Согласен с вами. Я тоже люблю рыбу. Но когда хочу стейк, заказываю стейк. Не вижу смысла отказывать себе. — Тони отрезал еще кусок и положил себе в рот.
— Видимо, здесь мы расходимся во мнениях, — ответила она. — Не вижу смысла излишне баловать себя.
— Вы считаете, это излишество?
Он отпил вина, довольный, что под его взглядом она нервно поерзала. Ей стало неудобно. Тони это нравилось, поскольку он сам ощущал дискомфорт.
