– Это слишком дерзкое предложение. Если сэр Томас Бидгрейн узнает о наших планах, он вызовет нас на дуэль, – возразил Лотбери.
– Его дочь – падшая женщина, – последовал безжалостный ответ. – Он выставит себя на посмешище, если вступится за ее честь.
– Довольно, – прошептала Уинни, чувствуя себе преданной и запятнанной. – Не могу больше этого слушать. – Она потянула лорда Невина за руку, пытаясь увести его подальше от этого места.
Он некоторое время сопротивлялся, потом внимательно взглянул на Уинни. Что уж он там увидел, девушка не знала, но лорд Невин позволил увести себя.
Его молчание не давало Уинни покоя. Девушка взмолилась:
– Пообещайте мне, что не станете вызывать их на дуэль!
Отказаться от мести! Невин был вне себя от возмущения.
– Неужели вы думаете, что они станут держать язык за зубами? Пока это только слухи, что уже плохо. А если Милрой примет деньги, с вашим добрым именем будет покончено. Вам никогда не выйти замуж за аристократа.
Уинни споткнулась и удержалась на ногах только благодаря Невину.
– Знаю, что вы невысокого мнения о Кинане, но он меня никогда не предаст.
– Вы рискуете собственной честью и именем своего отца. Рад, что хотя бы один из нас настолько уверен в этом человеке.
Его сарказм больно ранил.
– К черту вас и ваше лицемерие! – Уинни отдернула руку. – Вас больше всего заботит не то, что я отдалась мужчине, а что этим мужчиной оказались не вы!
И девушка зашагала прочь, не обращая внимания на его мольбы.
Дрейк ударил себя кулаком по ладони. Ему хотелось броситься следом за Уинни и просить у нее прощения. Он боролся с желанием вернуться и накинуться на каждого из тех самодовольных мерзавцев, которые спорили на ее невинность. Но Дрейк не сделал ни того, ни другого. В ответе за все это был один человек, и Невин просто жаждал встретиться с ним и заставить его заплатить за злодеяния.
* * *
Рей заметила, как в комнату вошла мисс Бидгрейн. Девушка кивнула тетушке, но садиться рядом со своей эксцентричной родственницей не стала. Вместо этого Уинни уединилась у окна, откуда можно было наблюдать за тем, как дамы состязаются в стрельбе из лука.
За годы брака с Рекстером герцогиня научилась контролировать свои эмоции. Она могла смеяться и весело болтать, даже если ее душа истекала кровью. Не обращая внимания на царившую вокруг суету, Рей заметила, насколько мисс Бидгрейн бледна, какой отрешенный у нее взгляд. Допустим, эта девушка обладала зачатками таланта и была способна обмануть постороннего наблюдателя, но Рей сразу увидела в ней родственную, израненную душу.
Создавалось впечатление, что семена сплетен, которые она уронила в землю, уже проросли. Герцогиня всегда поражалась тому, насколько действенны в обществе намеки и недосказанности. Ей повезло оказаться рядом и стать свидетельницей унижения мисс Бидгрейн. В иной ситуации Рей, возможно, и пожалела бы бедняжку. По правде говоря, она считала, что эта молодая леди довольно умна и могла бы стать очаровательной парой ее сыну Дрейку.
Но мнение герцогини переменилось в одночасье при первых же намеках на благосклонность Уинни к мистеру Милрою. Возможно, эта девица была полной дурой и между ней и врагом семьи Рей возникла не только симпатия – дело не в этом. Последствия этого могли быть очень серьезными.
Герцогиня улыбнулась, заметив, что Уинни сидит подобно каменному изваянию. И даже почувствовала восхищение. Мисс Бидгрейн следует запастись смелостью до конца жизни. Она та тропинка, которая приведет Рей к мистеру Милрою. Герцогиня стала настолько бессердечной, что готова была поставить на кон репутацию девушки, чтобы заманить Милроя в свой капкан.
Глава 16
На него напали со спины. Вороно-чалый жеребец, которого лишь час назад доставили с аукциона, встал на дыбы рядом с упавшим Кинаном. Милрой откатился в сторону от копыт встревоженного животного, увлекая за собой нападавшего, который вцепился в него мертвой хваткой. Они барахтались на земле, подняв похожее на дым густое облако пыли, засыпа́вшей глаза и попадавшей в легкие.
Когда того требовала ситуация, Кинан был беспощаден. Он изогнулся всем телом. Нападавший нанес ему мучительный удар справа, по почке. Кинан застонал и стукнул его локтем по горлу.
Нападавший повалился на спину и схватился за шею. Кинан вскочил, готовый избить его ногами прямо на улице. Но ему не пришлось этого делать. Его противник с трудом втягивал воздух.
– Черт побери, Невин! Назови хоть одну причину, по которой я должен оттаскивать твой аристократический зад подальше от копыт своего разъяренного жеребца. Пусть бы он тебя затоптал!
– Ты… ты… – Лорд Невин задыхался.
– Можешь не стараться, – оборвал его Кинан. – Я знаю, что ты хочешь мне сказать! – Пожалев противника, Милрой опустился рядом с ним на корточки и ослабил галстук. Мгновение он разглядывал наливающиеся на шее Дрейка синяки. – Ничего не сломано. Наверное, модно повязанный шейный платок спас тебе жизнь. Как ни крути, а прямой удар в шею мог бы закончиться плачевно.
– Ты, – прохрипел его единокровный брат, в его голосе слышалось недоверие, – хотел меня убить?
– Тот, кто нападает сзади, – либо трус, либо убийца. – Кинан осклабился. – Ни по тому, ни по другому никто не станет горевать.
И без того красный Невин еще больше зарделся от подобного оскорбления.
– Некоторые будут по мне скорбеть.
– Не сомневаюсь. – Кинан встал и вытер руки о штаны.
Он подошел к встревоженному жеребцу и стал нежно нашептывать ему что-то, поглаживая гриву. Конь мотнул головой и чуть не наступил Милрою на ногу. Наконец Кинан почувствовал, что от его поглаживаний животное успокаивается.
– Если бы ты задел это прекрасное создание, мне пришлось бы улаживать последствия.
Оправившись от удара, лорд Невин встал и подошел ближе. Он взглядом знатока оценил жеребца.
– Отличный выбор.
Кинан кивнул, но, чувствуя неловкость от похвалы, немного испугался: а не захочет ли Невин забрать животное себе?
Милрой неприветливо поинтересовался:
– Теперь, когда ты пришел в себя, будь любезен, объясни, кому я обязан такому необычному приветствию?
– Уинни Бидгрейн.
Кинан нагнулся и поднял щетку для конской гривы.
– У меня нет времени слушать твои угрозы, Невин. То, что происходит между мной и Уинни, никого не касается.
Движения Кинана были умелыми, прикосновения нежными. В босоногом детстве он работал летом на конюшне. Теперь ему придется нанять конюхов для купленных лошадей. Но тем не менее сейчас он расчесывал коня с удовольствием, в отличие от тех времен, когда уход за лошадьми казался ему тяжелой и неблагодарной обязанностью.
