Маркос услышал звук удара, обернулся и увидел солдата, неподвижно распростершегося на земле. Хусейн был на расстоянии нескольких ярдов от него.
Они переглянулись и бросились к безжизненному телу.
– Надо его спрятать, – распорядился Маркос.
Времени на вопросы или объяснения не было. Хусейн даже не успел осознать, что убил человека.
– Быстрее! Если найдут труп, станут искать убийцу, – торопил Маркос.
– Оттащим его подальше от «Восхода», – предложил Хусейн. – На соседней улице есть большой продуктовый магазин. Там в дальнем углу валяется куча пустых мешков и коробок.
Хусейн совершал регулярные набеги на этот магазин, когда они еще не перебрались в отель.
Маркос с Хусейном молча поволокли тело по улице. Оно было очень тяжелым, и они выбивались из сил.
«Вдруг это один из тех, кто напал на Афродити?» – гадал Хусейн. Маркос ни о чем подобном не думал.
Дверь магазина была открыта, и они затащили труп в темный дальний угол и набросали поверх пустые мешки. Обнаружить его смогут только по запаху, но к тому времени от него останутся одни кости.
Маркос взглянул на часы. Он опаздывал и знал, что человек, с которым назначена встреча, начнет проявлять нетерпение. Хусейн ему мешал.
– Зачем ты следил за мной? – спросил он беззаботно, когда они заканчивали свою работу.
Пока они тащили тело, Маркос обдумывал, как завоевать расположение Хусейна. Вполне вероятно, что он следил за ним впервые.
– Хотел посмотреть, зачем ты уходишь из отеля, запретив делать это всем другим, – смело ответил Хусейн.
Они тяжело дышали. Тело было спрятано, но они оставались в мрачной темноте магазина.
– Хотел продать кое-что, – доверительно сказал Маркос. Он наклонился и положил руку на плечо Хусейна, делая вид, что делится секретом и даже признает свою вину. – Знаю, что рискую.
Если бы Хусейн не видел выражения лица Маркоса Георгиу той ночью в хранилище, когда тот любовно гладил оружие и драгоценные камни, он мог бы ему поверить. Однако за последние недели он увидел другого Маркоса и знал, что между тем, кем тот был и кем казался, лежала пропасть.
Хусейн понимал: он единственный, кто знает это. Но он был молод и неопытен и осознавал, какую реакцию это может вызвать у Маркоса. Для него была важна правда.
– Я видел тебя раньше, – признался он. – Не только сегодня.
Маркос растерялся. Откровенность Хусейна обескуражила его. Принимая во внимание, как тщательно он скрывал каждый шаг и как осторожно действовал, Маркос был ошеломлен, что его раскрыли. Такое с ним случилось впервые, и он чувствовал, будто на него направили тысячи прожекторов.
Маркоса бросило в жар от негодования. Как кто-то посмел следить за ним? И что еще важнее, как этот парень, турок-киприот, мог его судить? Маркос редко испытывал гнев, но сейчас в темноте огромного магазина в заброшенной части города его рука непроизвольно скользнула в карман.
В темноте Хусейн не видел лица Маркоса, но хорошо помнил его дьявольское выражение в хранилище. Из кармана показалась рукоятка пистолета. Хусейн и не сомневался, что Маркос вооружен. Еще когда они прятали тело, молодой турок заметил рядом на прилавке нож, которым вскрывали мешки, и сейчас его реакция была молниеносной. Хусейн схватил ржавый нож. Второй раз за этот день ему пришлось сначала действовать, а потом думать. Что ж, иногда приходится убивать, чтобы не быть убитым!
Маркос не ожидал такой прыти от Хусейна: он еще не успел выхватить пистолет, как нож вонзился ему в грудь.
Хусейн однажды помог отцу зарезать козу. Такое же обезоруживающее безмолвие, когда сталь проникает в плоть. Гораздо больше его потряс звук, с которым он вынул нож из тела, и кровь, хлынувшая на землю.
До этой ночи Хусейн не понимал, как легко лишить человека жизни. Он отвернулся, полный раскаяния и ненависти к себе. Прислонился к стене, чтобы не упасть. Руки тряслись так, что нож выпал. Хусейну показалось, что звон металла на каменном полу был слышен за много миль.
Нож вонзился Маркосу в сердце. Он лежал на земле, истекая кровью. Перед глазами Хусейна мелькнула запачканная кровью рубашка его двоюродного брата Мехмета.
Не веря в содеянное, Хусейн оттащил тело к пустым мешкам. Остался кровавый след, который нужно будет зачистить. Маркос оказался намного легче турецкого солдата. Хусейн спрятал тело рядом с первым трупом и забрал пистолет.
На другом конце города у человека, который дожидался Маркоса, в конце концов лопнуло терпение. Он понял, что поставки сегодня не будет, и страшно разозлился. Этот грек-киприот его подвел, несмотря на то что ему, как обычно, было уплачено наперед! Он никогда не задавал вопросов, понимая, что получает превосходного качества драгоценности за полцены. Сегодня он должен был получить самое ценное и дорогое изделие из тех, что ему доводилось покупать. Теперь он чувствовал себя обманутым. Он будет приходить сюда каждую ночь, пока не объявится Маркос. С управляющим «Клер де Лун» он был знаком давно и не собирался прощать ему подобное поведение.
Хусейн возвращался в «Восход». У него подгибались ноги, и он шел спотыкаясь. Солнце только всходило, и Хусейн надеялся добраться до своей комнаты, пока все не проснулись.
Неожиданно дверь номера 105 открылась. Эмин увидела сына – бледного, дрожащего, в окровавленной одежде.
– Хусейн! Аман Аллах! – вскрикнула она. – Бог мой! Что стряслось?
Эмин бросилась в комнату, растолкала мужа и заставила его проверить, спит ли Мехмет.
– Захвати чистую рубашку Хусейна, когда будешь возвращаться, и брюки тоже.
В столь ранний час даже Халит был не в силах спорить. Сонный, он машинально выполнил все, о чем просила жена, и, когда вернулся, застал сына в их ванной.
Только увидев испуганное лицо матери, Хусейн понял, что с ног до головы забрызган кровью Маркоса. Стерев кровь с рук, он перестал дрожать. Его одежда кучей валялась в углу.
– Теперь рассказывай, что случилось, – велела мать, когда он переоделся.
Хусейн рассказал родителям все: как следил за Маркосом, как тот уходил из города, как передавал оружие и драгоценности, хранившиеся в сейфах. Они слушали, не перебивая.
Сначала Эмин не поверила – слишком сильно на нее действовало обаяние Маркоса. Он очаровывал всех – от детей до стариков.
– Думаешь, он продавал драгоценности кирии Папакоста? – спросил Халит.
– Похоже на то, – неуверенно подтвердила Эмин.
Хусейн рассказал и о том, что случилось в эту ночь, и как он убил солдата, который выследил Маркоса.
– Я не Маркоса спасал, – признался он. – А семью Георгиу… И вас.
Слезы хлынули у него из глаз. Хусейн сидел на родительской постели, словно перепуганный малыш, который прибежал, разбуженный страшным сном. Эмин обняла сына. Она не торопила его.
