– Если бы я, подобно тебе, родилась на морском судне, я, возможно, мечтала бы обосноваться в Париже и заняться там продажей сукна…
– Хм… Это всего лишь философия, а в философии ты мастак… Скажи лучше, что Сюзон Щелкни Зубками – распутница и что это судно дает ей возможность удовлетворять свои страсти!
– Больше не называй меня так, прошу тебя!
Клод Ле Кам была безжалостной, а тайны, доверенные Сюзанной, давали ей в споре превосходство над ней. Ирония Клод была тем более колкой, что ее подогревала ревность.
– Когда мы сойдем на берег, – сказала наконец она, смягчаясь, – мне придется отказаться от надежды когда-либо тебя увидеть… Вот поэтому я так и злобствую…
– Что ты будешь делать после того, как получишь свою долю захваченной добычи?
– Хм, меня угораздило родиться в море…
– Я знаю… Неподалеку от одного из Малых Антильских островов, который называют Барбадос.
– Ого! Ты это помнишь?
– Ты повторяла мне это не один раз!
– Значит, я и умру на какой-нибудь посудине… Или под ее килем, если матросы когда-нибудь догадаются, какого я на самом деле пола, и капитан прикажет протащить меня под килем на доске…
Сюзи встревожилась:
– Но ты ведь не станешь заниматься пиратством?
– Кто знает?.. Раз уж все войны теперь закончились, корсарским кораблям придется стоять в гавани…
– А почему бы тебе не открыть таверну в каком-нибудь порту? Ты сумеешь наладить хозяйство в какой угодно таверне, а торговля ромом и вином вряд ли когда-нибудь пойдет на убыль! Я могла бы даже…
– Что ты могла бы?..
– Дать тебе несколько тысяч ливров. И возвращать их мне, конечно же, не надо!
– А ты добрая тетя! – усмехнулась Клод. – Однако такой хлеб мне не по вкусу. Пусть уж лучше меня тошнит от морской болезни, чем от всего того, что я вижу каждый раз, когда схожу на берег…
Их разговор продолжался до восхода солнца. Они обе осознавали, что больше возможности поговорить наедине друг с другом у них не будет: их жизненные пути разойдутся после того, как захваченную добычу разделят и с «Шутницы» снимут вооружение.
Пришлось ждать еще целую неделю, прежде чем адмиралтейский суд принял решение о том, что захват судна «Нина» является законным, и разрешил распродать находившийся на ней груз. После этого все двести восемь человек экипажа «Шутницы» получили возможность сойти на берег в порту Сен-Мало. Четырнадцать человек из числа экипажа погибли, пока судно находилось в открытом море.
На борту фрегата остались только капитан Ракидель и его первый помощник Карро де Лере, являющийся также и владельцем этого судна. Им еще предстояло договориться о выкупе за испанских матросов, находившихся сейчас в тюрьмах Сен-Мало. Впрочем, оба они не торопились на берег: Сюзанна Флавия Эрмантруда Трюшо и Томас Франсуа Мари Ракидель де Кергистен получили замечательную возможность в течение нескольких дней наслаждаться общением друг с другом наедине. Они снова и снова заявляли друг другу о том, насколько сильна их любовь, и на деле доказывали, что их физическое влечение друг к другу – не менее сильное.
Общаясь с экипажем, капитан напускал на себя вид грубоватого моряка, авторитет которого основывается на его силе и должности и который говорит обо всем без обиняков и околичностей. Однако теперь Сюзи знала, что Ракидель – человек благородного происхождения и на суше ведет себя весьма изысканно. Она задавалась множеством вопросов относительно тайного общества – Объединенной великой ложи Англии, включавшей в свои ряды дворян, представителей буржуазии и философов. Когда «Шутница» сделала остановку в Бордо, Томас Ракидель вел секретные переговоры с господином де Лартигом и с какими-то людьми, с которыми он Сюзанну знакомить не стал. Об этих его переговорах она ничего не знала и, в общем-то, и не пыталась узнать. Она довольствовалась лишь тем, что ей говорил по этому поводу сам Томас. А говорил он ей, что вместе со своими «братьями» занимается совершенствованием человечества.
Когда был получен выкуп за испанцев и каждому члену экипажа была выдана его доля, установленная капитаном в соответствии с корабельной иерархией (командный состав судна, врач, канониры, плотники, различные матросы, юнги), дальнейшее пребывание двух любовников на «Шутнице», пришвартованной в порту, стало ничем не обоснованным. Томас Ракидель снова сделал Сюзанне предложение выйти за него замуж, хотя и заранее знал, что она его опять отвергнет. Он спросил у своей любовницы:
– Тебя так сильно пугают брачные узы?
– Они еще с юных лет вызывали у меня неприязнь. Антуану Карро де Лере удалось убедить меня все-таки обременить себя этими узами, и я не нашла тогда в них ничего плохого. Только хорошее. Именно по этой причине я не хочу нарушать данную мной клятву.
– Ладно, мадам, давайте не будем ставить свои подписи на брачных документах! Но можно ли устроить так, что жизнь объединит нас и без заключения брачного союза?
– Именно этого я и хотела бы.
– Вы будете меня ждать?
– А что, у вас имеются какие-то дела, из-за которых вам придется покинуть этот город, где я, кстати сказать, собираюсь некоторое время пожить?
– Именно так. Мои братья-масоны по ту сторону Ла-Манша хотят, чтобы я выполнил одно очень важное задание…
– А что это за задание? И куда вам придется отправиться, чтобы его выполнить?
– Этого я не знаю. У меня назначена встреча в Париже с господином де Лартигом, с которым вы имели возможность познакомиться в Бордо.
– Вы вмешиваетесь в политику, Томас? Может, вы находитесь на службе у какой-нибудь державы и хотели бы сохранять это в тайне? Вы не боитесь, что я проболтаюсь?
– Я не служу никому – а уж тем более этому регенту и его чертову советнику Дюбуа, – ответил Ракидель.
– Тем не менее вы, действуя от его имени, захватили испанский корабль и благодаря этому обогатили казну на несколько сотен тысяч ливров!
Как ни старалась Сюзи, она так и не смогла вытянуть из Томаса никаких сведений о задании, которое он должен быть выполнить. Тогда она, в свою очередь, заявила, что поедет к своей подруге Эдерне, которую она не видела с января и по которой очень скучала.
Расставание любовников было болезненным. Они утешались лишь тем, что собирались снова встретиться.
– Я буду присылать тебе весточки в усадьбу Клаподьер, – пообещал Томас Сюзанне, – но я не имею возможности сказать, куда ты можешь присылать весточки мне. Я понятия не имею, куда мне придется отправиться при выполнении этого задания.
– Я, тем не менее, буду писать тебе и, когда ты вернешься, передам тебе мои письма лично в руки. Буду писать обо всем, на что меня вдохновят любовь и разлука…
– Я буду отсутствовать не дольше чем до конца лета. Я должен вернуться где-то в середине августа – незадолго до празднования Успения Богородицы или же сразу после него, – и тогда мы сможем поговорить о будущем, которое открывается перед нами. Англия – это страна, в которой вполне можно найти себе хорошее пристанище, хотя она и пользуется у французов дурной репутацией. Наши с тобой состояния, если их объединить, позволят нам неплохо обосноваться в одном из графств, в котором у меня имеется дом, доставшийся мне в наследство от матери…
