Мне стало понятно, почему оружие именно такое. Террористам до какого-то времени надо было его скрывать, не привлекать ненужное внимание к чему-то длинному.
Ясно мне стало и то, почему террористы не атаковали сразу. Они не могли собрать свои винтовки все разом. Сначала это сделали лишь несколько человек. Другие заслонили их. Эти ребята и пошли первыми, чтобы занять стратегически важные точки, не допустить бегства заложников, подавить сопротивление охраны аэропорта. Только потом собрали свое оружие остальные и обрушились на нас.
Моро сидел по-турецки и держал угрожающее направление под прицелом тяжелой трофейной винтовки. Бесшумка собственного производства торчала из-за его спины.
Я прижался спиной к телеге с багажом так, чтобы держать противоположное направление, и принялся набивать магазины. Работа сосредоточенная и монотонная, патрон за патроном. Снарядил, сунул в карман и начал новый.
Мы молчали. Нечего было говорить. Сейчас завершим подготовку и пойдем кончать эту мразь. Здесь отсиживаться не будем.
У Моро беззвучно затрясся телефон.
Он посмотрел на экран, принял вызов, включил громкую связь и тихо сказал:
– Алло.
– Кто на связи? – раздался требовательный, по тону явно командный голос.
– Моро, – представился мой напарник. – По крайней мере, в Беслане меня так кликали.
– Где стоял?
– Балашиха-два.
– Когда был Беслан, кто командовал «Прибоем»?
– Полковник Ильченко.
– Где он служит сейчас?
– Нигде. На том свете.
Последовало недолгое молчание.
– Я слушаю тебя, брат.
Моро усмехнулся и заявил:
– Ты бы хоть представился, брат.
– Подполковник Завгородний.
– А говорили, последние резервы в Ростов дернули, – негромко сказал я.
– Я слышал, что вся группа в разгоне, – сказал Моро.
– Нас из охраны первого дернули. – Подполковник имел в виду президента. – Говори.
– Короче, их тут до полтинника, если не больше, – сказал Моро. – Это профи. Пришли с самолета, международный терминал под их контролем. Заложников я посчитать не успел, но их никак не меньше тысячи. В основном иностранцы, имей в виду.
– Мать их!..
– Да. Учитывай, что у них тяжелые автоматические винтовки, похоже, у всех. И броня неплохая. Я не стал бы ставить против них щиты. Патрончики у ребят какие-то стремные. Пробьют.
Завгородний молчал несколько секунд, обдумывал информацию. Конечно, верить или нет, это его дело. Но если бы с ним говорили террористы, то, скорее всего, это звучало бы совсем по-другому.
– Ты там как?
– Нормально. Прячусь как крыса. Со мной еще братишка один. Двенадцать из них мы обнулили, они злые, ищут нас.
– Понял. Как тебя опознать? Это для снайперов.
– Никак. Снайперы тут вряд ли помогут. Надо штурмовать здание.
Лидера террористов звали Мурад Махов. Он был уроженцем Дагестана, сотрудником полиции, потом решил, что только ваххабиты стоят на истине, а все прочие – на лжи, и ушел в лес. Поднялся, как говорили в республике.
Там, в лесу, вакантные должности открываются очень быстро. Уже через четыре года он стал амиром Цумадинского джамаата. Мурад первым в республике присягнул «Исламскому государству» и через Турцию выехал на джихад в Сирию вместе с несколькими десятками верных сторонников.
По этому поводу в кавказской части Интернета даже разгорелся нешуточный спор. Допустимо ли такое? Можно ли уезжать в Сирию или надо вести джихад в родных республиках?
Сторонники того, что это даже похвально, ссылались на мнение авторитетных шейхов. Те заявляли, что джихад в Сирии является предпочтительным.
Их противники спрашивали, не получается ли так, что есть джихад первого и второго сортов и такие же мусульмане?
Но Махову на все эти споры было плевать. В Сирии он быстро стал авторитетным амиром, командовал крупными незаконными вооруженными формированиями, вошел в долю по торговле нефтью и заложниками. На этом вот бизнесе он и познакомился с сотрудниками турецкой и американской разведкок.
Сейчас стрельба почти закончилась. Мурад с раздражением выслушивал сообщение своего заместителя Абу Мусы аль-Шишани о понесенных потерях. Захват аэропорта прошел не так гладко, как хотелось бы. Заложников оказалось меньше, чем хотел бы Махов, а братьев погибло больше, чем он рассчитывал.
– Аллах свидетель, эфенди, в аэропорту был кто-то еще кроме ментов.
– Кто?
– Не знаю, эфенди. Но они хорошие воины. Убили четверых у второго входа, потом прорвались в сектор внутренних авиалиний и какое-то время сражались, давали людям убежать. От их рук стали шахидами еще восьмеро братьев. В том числе и Саид. Иншалла.
– А сколько погибло этих шайтанов? Чего молчишь? Я жду ответа! – психанул Мурад.
– Их было двое, эфенди. Они ушли в служебные помещения аэропорта. Ни один из них не погиб.
– И ты мне так спокойно говоришь об этом? Чему вы учились больше месяца? Аллах, сбереги меня от таких идиотов!
– Я нашел одну пулю. Вот она.
Мурад схватил кусочек металла. Он долгое время воевал в кавказских горах и сразу узнал, что это такое. Это была пуля от «Винтореза», излюбленного оружия кафирского спецназа. В лесу дальних дистанций нет, ста пятидесяти метров за глаза хватает. А это оружие очень тихое. Можно несколько точных выстрелов сделать, прежде чем враг поймет, где ты находишься.
В магазине такое не купишь.
Информация к размышлению
Документ подлинный
Достоверно известно, что лидеры ИГИЛ содержались в американских тюрьмах. Глава ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади продолжительное время содержался на военной базе CampBucca в Ираке и был освобожден в 2006 году. В то же время администрация Буша анонсировала стратегию «креативного разрушения» для «Нового Ближнего Востока», построенную на разжигании насилия на религиозной почве.
Согласно статье «Смена курса» Сеймура Херша 2007 года США стоило бы использовать «умеренные суннитские государства» (не только Саудовскую Аравию) для того, чтобы совладать с шиитами, которые обрели влияние в Ираке после вторжения США в 2003 году. Эти «умеренные сунниты» проводили бы секретные операции по ослаблению Ирана и «Хезболлы», ключевых противников Израиля. В итоге общий страх перед Ираном приведет к сближению Саудовской Аравии и Израиля.
Отношения Вашингтона с Саудовской Аравией как с силой, сеющей религиозные распри в регионах, особенно в тех, где сильны национально-ориентированные настроения, уходят корнями в пятидесятые годы, когда Уинстон Черчилль представил Эйзенхауэру короля Саудовской Аравии. Тогда Вашингтон хотел противопоставить его президенту Египта Гамаль Абдель Насеру. Позже британский генерал Джонатан Шоу признал вклад экстремистской идеологии Саудовской Аравии: «Это бомба с часовым механизмом под видом образования. Ваххабизм подогревается реалиями современного мира, и спонсируется это деньгами Саудовской Аравии и Катара».
