Насколько серьезны подобные заявления, стоит судить по тому, сколько подобных «обещаний» сбылось в отношении стран-членов так называемой антитеррористической коалиции, возглавляемой США.
В сентябре 2014-го, после того как Вашингтон анонсировал бомбардировки по позициям ИГ, аль-Аднани сделал заявление, где пригрозил США, Франции, Канаде и Австралии атаками в отместку за участие в антитеррористической кампании.
Ровно месяц спустя тридцатидвухлетний канадец Майкл Зехаф-Бибо, который, судя по заявлениям местных властей, симпатизировал ИГ, убил солдата у мемориала в Оттаве и прорвался в парламент.
В декабре того же года радикал из Австралии Харон Монис захватил заложников в сиднейском кафе и выдвинул в качестве одного из требований принести ему флаг ИГИЛ.
«ИГ грозило Франции по поводу карикатур “Шарли Эбдо”, – уточняет в разговоре с “МК” исламовед, директор Института религии и политики Александр Игнатенко. – После этого было несколько атак, прямо или косвенно связанных с этим журналом (например, известное на весь мир кровавое нападение на редакцию журнала в январе – “МК”).
Были угрозы, например, в адрес Саудовской Аравии, но не в связи с участием в коалиции, а просто в связи с тем, что она существует и контролирует Мекку и Медину. Они говорили, что придут туда и изгонят династию саудитов и разрушат объект поклонения – Черный камень. А отдельных угроз не было.
Что касается Саудовской Аравии, нельзя не вспомнить, что там уже появилось по крайней мере 5 филиалов ИГИЛ, которые они называют “вилайетами”. “Вилайеты” используются для того, чтобы нанести отвлекающие удары. Тот удар, который мог быть нанесен по российскому авиалайнеру A321, можно расценить как отвлекающий».
Эксперт не исключил, что угроза ИГ в адрес России может быть связана с тем, что группировка сдает свои позиции в своем территориальном «ядре», то есть на территории Ирака и Сирии. «Вот эти попытки нанести удары на периферии, например, по российским интересам – это проявление того, что атаки, которые наносятся по “ядру”, приводят к ослаблению ИГ, – поясняет “МК” Александр Игнатенко. – Но из этого следует еще одно: совершенно не исключены удары по каким-то российским интересам в других зонах, которые контролируют “вилайеты” ИГ. Они есть и в Ливии, и в Египте, и в Йемене, и во многих других странах. Здесь нужно быть настороже».
Стоит отметить, что приведенные нами примеры терактов ИГ в большинстве совершались «симпатизантами» этой террористической группы, то есть не реальными участниками боевых действий или людьми, прошедшими принадлежащие организации тренировочные лагеря, как, например, участник бойни в тунисском Бардо. Тем не менее исключать террористическую опасность нельзя – особенно на фоне пока еще не объясненного крушения российского лайнера над Синаем.
http://www.mk.ru
15 июня 2018 года. Подмосковье, Домодедово
Моро вывел из конюшни своего верного Росинанта – дешевый и удобный «Логан». Мы тронулись в путь и начали кое-как пробираться через сплошные пробки.
Я никак понять не могу, почему при таком плохом состоянии экономики, как о нем все время говорят все кому не лень, у нас столько пробок? Откуда у российских граждан берутся деньги на машины и бензин? Из воздуха?
Из Москвы я решил лететь на Ростов. Почему сначала туда, а не сразу на Махачкалу?
Во-первых, я вообще не советую тем людям, которые занимаются работой, подобно моей, прибывать на Кавказ поездом или самолетом – только на автомобиле. Вокзалы и аэропорты находятся под постоянным наблюдением. Там есть «легальные братья», которые отслеживают подозрительных персонажей.
Во-вторых, это дорого, потому что пассажиропоток меньше.
В третьих, посмотрю сам на новый ростовский аэропорт и меры безопасности, принятые там. Конечно, он современный. При его проектировании и строительстве этот момент уже учитывался. Но…
В связи с чемпионатом мира по футболу на Ростов вместо «Эрбаса 321» должен был отправиться вместительный «Боинг 767», снятый с международных рейсов. Это я узнал, когда заказывал билет по Интернету, сидя в машине Моро. На подъезде к аэропорту – опять пробка, толкотня, как и всегда. Я посмотрел на часы.
Успеваем, слава богу.
– Моро, а ты обратно не хочешь?
– Я свое уже отвоевал.
Это, в общем-то, тоже позиция. Моро действительно через многое прошел.
– Здесь останови. Дальше пехом дойду.
Моро остановился. Сзади сразу кто-то недовольно засигналил. Да пошли вы!..
Я забрал с заднего сиденья сумку с карабином и другую – с вещами.
– Ну, будь.
– Погоди. – Моро достал телефон.
– Чего?
– Я позвоню тут кое-кому, чтобы тебя встретили. А то ты с таким грузом на борт не попадешь.
Чуть не забыл.
Моро отзвонился, назвал мои приметы и номер телефона. Кто-то из службы безопасности аэропорта пообещал выйти, встретить меня и быстро произвести все необходимые формальности, то есть опечатать мою сумку с оружием, прилепить к ней пломбу.
– Ты где будешь?
Я прикинул и ответил:
– Внизу, у входа.
– К тебе подойдут. Человека зовут Павел.
– Из ваших?
– Ага. Один контракт отбарабанил, ушел по ранению. Будь.
– Давай.
На входе столпотворение. Домодедово начинался как классический советский аэропорт. Он представлял собой двухэтажное здание с огромным холлом, уходящим под самый потолок. На него выходит высокая галерея. Спуск и подъем осуществляются по эскалаторам, расположенным по обе стороны холла.
Внизу расположены залы прилета и отправления международных и внутренних линий. Вверху – то, что требуется не всем, например зал ожидания. Из-за роста террористической угрозы людей сюда впускают только после прохода через рамки металлодетекторов, отчего на входе всегда столпотворение.
Поскольку у меня в сумке было огнестрельное оружие, я внутрь не пошел, остался снаружи и ждал Павла.
Машины двигались в час по чайной ложке. Видимо, где-то впереди произошла серьезная авария, причем только что.
Выстрелы я услышал как что-то далекое. Они почти растворялись в шуме аэропорта. Скорее всего, никто снаружи даже не понял, что это были именно выстрелы.
Но я-то обмануться никак не мог. Такие вот звуки я не раз и не два слышал и в Сирии, и в Пакистане, и на Кавказе. Это были выстрелы, причем довольно многочисленные.
Аэропорт!..
– Пропустите!
– Куда прешь?!
Я ломанулся к дверям. В России такое вот поведение всегда воспринимается очень болезненно. Нашелся активист, какой-то мужик, который попытался помешать мне, остановить и даже ударить. Но мне после Пакистана с его перенаселенностью и теснотой бояться было совершенно нечего. Я легонечко врезал мужику под дых и оставил его позади.
