Что он увидел? Прекрасно подготовленный личный состав, инициативных и грамотных офицеров, хорошо поставленную разведку и контрразведку, хитрость, типичную для русских, коварство и жестокость при проведении боевых операций.
Местные жители уважали их. Капитан не слышал ни об одном случае, когда сирийские солдаты убили бы русских советников. В Афганистане у американцев такое случалось сплошь и рядом. От своих они ждали пули в спину не меньше, чем от чужих.
Эти парни отлично маскировались, намного лучше, чем они сами, американцы, сливались со средой. Они вполне удовлетворительно, по натовским меркам, взаимодействовали с авиацией и осуществляли наведение ее на цели.
Капитан слышал от чеченцев о том, что у русских есть секретные подразделения из мусульман, действующие по обе стороны фронта. Этих людей не отличишь от своих, пока они не расстреляют тебя в спину или не наведут бомбовый удар.
Русские, как оказалось, имели отличных снайперов. Один из чеченских полевых командиров был убит в районе Алеппо с расстояния в тысячу девятьсот метров.
Они использовали и технические новинки. Например, боевые роботы. Некоторые модели таких машинок мог переносить на спине один солдат. Они применялись массово, шли первыми при штурме ключевых опорных пунктов, поливали их огнем автоматических пушек и гранатометов. Следом наступали отборные сирийские части.
Русские умело применяли методы психологической войны. Писали листовки и вели радиопередачи не христиане, изучившие ислам по служебной надобности, а самые настоящие мусульмане.
В своей части доклада Капитан отметил, что в России есть не только несколько бригад спецназа ГРУ. Подобные соединения имеются в тамошней полиции и внутренних войсках. Их личный состав – это люди, которые отслужили в армии, то есть имеют общевойсковую подготовку. Потом они прошли еще и стажировку в полиции или антитеррористических подразделениях, обязательно выезжали в командировки в зону вялотекущего конфликта на российском Кавказе.
Капитан отметил, что в условиях конфликта с НАТО эти люди, имеющие очень даже неплохую военную, полицейскую и антитеррористическую подготовку, смогут сформировать огромные по численности подразделения. Они будут действовать куда лучше обычной пехоты и выполнять любые функции. От участия в боях на решающих направлениях до несения полицейской службы на оккупированных территориях.
Численность их будет больше, чем во всех европейских стран вместе взятых. Капитан отметил, что в США выходцев из армии почти не берут в полицейские спецподразделения из-за возможного посттравматического синдрома.
Этот доклад в Пентагоне был положен под сукно. Его авторов обвинили в том, что они пытаются выбить очередное увеличение бюджета для USSOCOM.
Но из-за этого же доклада личностью Капитана заинтересовалось высокое начальство ЦРУ.
Капитан до этого ни разу не был в Батуми. Сейчас он впервые оглядывал этот город, открывшийся ему с борта вертолета.
Посреди старой, даже досоветской архитектуры высились небоскребы. Некоторые уже были готовы, другие активно строились. Их тут оказалось не один и не два, а намного больше.
– Неплохо! – крикнул Капитан, показывая на эти новинки.
Грузин польщенно кивнул и заявил:
– Миша вернулся! Теперь тут наш Париж будет! Все застроим! Куда там России с ее Сочи!
Вертолет приземлился на площадке, напомнившей Капитану его FOB, передовую оперативную базу, расположенную в провинции Пактия, недалеко от Гардеза. Все в точности так же, как там. Площадка с большим кругом и приводным маяком для автоматической посадки по центру. Списанные сорокафутовые морские контейнеры, заменяющие все постройки. По периметру огромные мешки, наполненные землей и камнями.
Капитан больше года находился на таких базах, или станциях, как они их иногда называли. Он помнил, как покидал последнюю.
Смертник подорвался рядом с КП. Первый штурм они отбили. Потом моджахеды перерезали единственную дорогу, ведущую к базе. Они каждый день вели беспокоящие обстрелы.
Нельзя сказать, что тут невозможно было держаться. За все время обстрелов они безвозвратно потеряли всего одного человека. Но через двадцать пять дней пришел приказ покинуть базу.
Капитан не считал, что штаб не прав. Нет никакого смысла тупо сидеть под обстрелом там, где ты ничего и никогда не изменишь. Кто-то должен был признать очевидное, и чем раньше, тем лучше.
– Ничего себе!
Командир американского спецназа стоял, заложив руки за спину, и смотрел на людей, сидящих перед ним полукругом. Дело происходило под большим навесом на тренировочной базе, расположенной в горах, словно чудом перенесенной сюда, на Кавказ, из афганского приграничья.
Эти персонажи ему не нравились.
Капитан не первый год жил на свете, много воевал и прекрасно понимал, кто перед ним. Бывалый сторожевой пес чувствовал волков. Ему хотелось выть, кричать, выхватить ствол, не раз испытанный в деле и удобно лежащий сейчас под рукой, и открыть огонь, а там – будь что будет.
Это ведь террористы. Те же самые, которые совершили теракты одиннадцатого сентября. Они отрезали головы пленникам перед видеокамерами, жгли людей заживо, топили, взры-вали.
Только теперь это союзники США. От этого ему хотелось блевать, но у него был приказ, который Капитан не мог не исполнить.
– Ас саляму алейкум, – громко сказал он.
Ответом ему было молчание. Четыре десятка пар глаз жадно смотрели на него. При иных обстоятельствах эти борцы за веру с радостью отрезали бы ему голову. Капитан сильно сомневался в том, что это были те самые самоопределяющиеся лезгины, о которых шла речь в Одессе. Скорее всего, ему предстояло обучать исламских экстремистов, прибывших из так называемой Зоны племен, расположенной в Пакистане и восточной части Афганистана. Он слишком много времени провел на Востоке, чтобы ошибаться в этом.
– Ас саляму алейкум. – Капитан возвысил голос. – Воистину, если незнакомец дает вам салам, приветствуйте его тем же или лучшим.
– Ва алейкум салам, – раздалось нестройно.
– С этого мы будем начинать каждое занятие. – Он провел руками по щекам. – А теперь я хочу, чтобы каждый из вас, по очереди, встал и сказал, сколько лет он воюет.
Ваххабиты начали один за другим подниматься и говорить. Они чуть осмелели, хотя и не знали, кто он. Борода и салам сбили их с толку. Вот и хорошо. Пусть так и будет.
Оказалось, что самый неопытный из этих защитников истинной веры воевал два года. Максимальный стаж составлял одиннадцать лет, у большинства – пять-шесть.
Боевики отвечали на английском. Капитану пока непонятно было, где они ухитрились его выучить.
– Мой боевой стаж составляет четырнадцать лет, – сказал американец. – Но дело не в этом. Важно иное – что умеете вы и я. Вы должны понять, что не сможете сделать в бою и сотой доли того, что доступно мне. – Капитан знал, что слишком уж больно ударил своих новых подопечных, но именно этого он и хотел. – Пусть двое из вас, которые считают себя лучшими воинами, через десять минут встанут передо мной. Это время я даю вам для того, чтобы посоветоваться и решить, кто это будет. Вольно! Можете поговорить. У вас на это десять минут.
