Крепкие пальцы с подпиленными ногтями сжали сложенную вдвое апельсиновую корку, поднесли к огоньку зажигалки, резко сдавили. Струя сока воспламенилась. Чтобы повторить эксперимент, корку придется сжимать в другом месте, а настроения заниматься этим никчемным делом нет.
Миша Буллит разжал пальцы, и корка упала на пол. Зажигалка с легким стуком легла на стол. Скучно.
В кабинет зашел Джан, парень атлетического сложения с лысой головой, похожей на яйцо.
Миша показал ему на свободное кресло и вдруг услышал:
– Авдея и Жужика завалили.
– Что?! – Миша привстал со своего места.
Он поднял руку, отменяя недавнее разрешение, и теперь Джан в его присутствии садиться не смел.
– Думали, возьмут. А те их положили. Прямо в машине.
– Кто такие?
– Да черт их знает.
– Джан, если ты мне брат, то должен найти этих уродов!
– Есть одна зацепка.
– Джан, будь мне братом!
Тот кивнул, прижал подбородок к самой груди. Да, он сделает все возможное и невозможное, но волю своего босса исполнит.
Жаркая баня, горячие девочки, холодное пиво – это ли не проекция с картины под названием «Красивая жизнь»? Только вот шлюхи надоели. Слишком уж просто с ними – заплатил, и никаких проблем. В постели они очень прыткие, но на самом деле жизни в них мало. Потому что их души закрыты и опломбированы. За их душу не уплачено, поэтому извольте пользоваться только телами.
Кирилл уныло смотрел на смазливую шатенку, которая собиралась прыгнуть в бассейн. Роскошные волосы, красивое тело, но все не то. Секс должен быть с душой.
– Какой-то кислый ты, – сказал Клим, раскалывая рачью клешню.
– Голым себя здесь чувствую.
– А ты и есть голый!
– В смысле, без волыны как будто голый.
– Зачем тебе здесь волына?
– А если нас ищут?
– Забей!
– Да я-то забил. А мысли все равно лезут.
– Покрепче забей. Молоток есть?
Бочаров поднялся и с разгона бомбочкой сиганул в бассейн. Там он набросился на брюнетку, загнал ее в угол. Молоток-то у него имелся, но как бы его потом ремонтировать не пришлось.
Срочный заказ – рихтовка, покраска. Перебивкой и переоформлением займутся другие, и делать они это будут днем, а Вадику, пока не закончит, вкалывать круглые сутки напролет. В принципе он не против, лишь бы по сверхурочному тарифу заплатили. Ну и за вредность, это само собой. В малярном цехе пахнет не только краской, но и тюрьмой.
Вадик уже собирался загонять машину на покраску, когда сзади послышалось какое-то движение. Он обернулся и увидел двух амбалов с устрашающими физиономиями. Но врезал ему низкорослый задохлик, которого он едва разглядел между громилами.
Сильный удар в челюсть уложил его на спину. Амбал из свиты недомерка тут же поставил ногу ему на горло. Как будто слон наступил.
– Вы даже не знаете, с кем связались, – прохрипел Вадик.
Низкорослый гаденыш ухмыльнулся. Амбал сделал усилие на давящую ногу. Горловые хрящи затрещали, в глазах у Вадика потемнело. Воздух перестал поступать в легкие.
– Чья это машина?
Вадик закивал. Да, он все скажет, лишь бы его не убивали. Амбал переставил ногу на грудь и снова надавил, прижимая тело к полу.
– Пацаны пригнали.
– Какие пацаны? – накручивая на палец четки, спросил недорослик.
– Клим и Кир.
– Кто такие?
– Они давно уже в деле. Клим давно, а Кир не очень.
– Где они сейчас?
– Не знаю.
– Кто они такие, знаешь, а как их найти, не ведаешь. И как тебе верить? Жора!
Второй здоровяк взял монтировку, вложил ее между пальцами Вадика и резко надавил. Хрустнула кость. Острая боль прострелила сознание.
– Трамблер знает.
– А как Трамблера найти?
– Я скажу, только не убивайте.
Вадик очень хотел жить, причем в полном здравии. Более того, он готов был сейчас проклясть Трамблера, который втянул его в опасное дело.
Глеб расставался с деньгами с таким видом, как будто в каждой купюре заключен был год его жизни. А бумажек много. Отдашь все и сразу старость наступит.
– Давай! – Таксист не выдержал, выгреб из его руки жменю бумажек, высыпал на переднее сиденье. – Хватает. Выходим!
Глеб вышел из машины, подал руку Лие, помог выбраться и ей. Машина уехала. Они направились к небольшому деревянному дому, резные окна которого выглядывали из-за кустов цветущей сирени.
Лия не спрашивала, куда привез ее Глеб. У нее фактически не было родного дома, ей все равно некуда идти. Да и привыкла она доверяться Глебу, хотя и понимала, что его жизнь стремительно катится под откос. Ей нужно было бежать от него как от огня. Такая мысль у нее пока не возникала, хотя вскоре могла зародиться.
Глеб оставил ее за калиткой, сам прошел во двор, постучал в дверь.
Ему открыли, он зашел, а Лия так и осталась стоять у забора. Наконец Глеб вышел в сопровождении грузного мужчины с отталкивающей внешностью. Лицо испитое, обрюзгшее, да еще и недовольное.
Лия посмотрела на него и невольно отошла в сторонку. Но мужчина заметил ее. В его глазах вспыхнули похотливые огоньки.
Лия не считала себя красивой, да и Глеб говорил, что до той же Ким Бейсингер ей так же далеко, как до Луны. Правда, при этом он отмечал ее сходство с актрисой. Не было в ней той роскоши, которой всем на зависть обладала американская знаменитость, но мужчины все-таки засматривались. Почти всегда в их взглядах она угадывала вожделение. И этот, едва только ее заметил, уже заискрил.
Но мужчина с испитым лицом не остановился. Через калитку в заборе меж участками он провел Глеба на территорию соседнего дома. Минут через десять они вернулись. Мужчина зашел в дом. Глеб через один двор провел ее в другой.
Они зашли в кирпичный дом. Глеб закрыл дверь и зачем-то подпер ее шваброй. Внутри беспорядок, пыль, грязь.
– Здесь надо убраться, – опускаясь на диван, сказал он.
Лия кивнула. Физический труд не пугал ее. Она терпеть не могла жить в беспорядке и знала, как превратить этот дом в уютное жилище. Им здесь будет хорошо.
Только вот надежно ли?
– Что еще? – уловив ее нерешительность, спросил Глеб.
– А если нас найдут?
– Будешь работать в притоне, – не моргнув глазом сказал он.
– Я не хочу в притон. – Лия едва не заплакала, глядя на него.
– Вот именно поэтому мы здесь. Нас никто не найдет, обещаю.
