Иногда Ливия приносит номер французского журнала Elle, ее мать получает заграничные журналы через жену одного дипломата. Девочки пытаются со словарем разобраться, что там написано. «Да все эти статьи только о проблемах с наркотиками! – утверждает Ливия. – Потому что у них на Западе употребляют много наркотиков, и еще прямо всей семьей смотрят порнофильмы, и еще они все безработные, и еще вся еда у них отравлена всякой капиталистической гадостью, особенно молоко их коров, и за одну и ту же работу женщины получают меньше мужчин, а спортсменки, чтобы заработать на жизнь, должны показываться голышом по телевизору…»
В кино на бульваре Магеру с них не берут денег – достаточно, чтобы Надя расписалась на подсунутых ей билетах. Родители подписывают бумаги о разводе, беспечно объясняет она Ливии, а я – что угодно, в том числе и чеки всех видов, какие только найдутся в городе.
Недавно у Нади появилось новое выражение: «Есть из-за чего шум поднимать!» Когда Надя, рассказывая в письме Дорине о бухарестских развлечениях, упомянула, что ее мать и отец разводятся, она использовала именно это выражение. О разводе ей написала мать. Надя чувствует себя опустошенной, ей страшно недостает того, чего она лишилась, того, что уже закончилось. Тут везде продаются эти открытки – «Надя в Монреале!». Совершенство. Не бывает лучшего, чем самое лучшее… Надю часто приходится отвлекать от ее печали, подсовывая ей что-нибудь непривычное: творожные слойки с изюмом, оладьи с горячим шоколадом, шампанское. Непривычны и чересчур короткие ночи, после которых она на двое суток проваливается в сон. Она шатается, спотыкается, слезает с бревна, ее тело перестало быть оружием, ее тело превратилось в тюрьму.
Но ответственные работники Федерации пообещали, что, расставшись с Белой, она станет свободнее, и обещание свое выполнили: Надя постоянно пренебрегает тренировками, а товарищ тренер не отмечает прогулов, он не следит ни за тем, что Надя ест, ни за тем, в котором часу ложится, не интересуется новыми друзьями своей подопечной. А зачем ему трудиться? В коридоре перед дверью комнаты, в которой живет спортсменка, день и ночь сменяются «привратники».
КАК ЕСЛИ БЫ ОНИ БЫЛИ ВНУТРИ
Четыре надзирающих за ней агента Секуритате, соседи по площадке, продавец в магазине, где она обычно делает покупки, – все они в один голос утверждают, что да, действительно, Надя во вторник после обеда купила бутылку жавелевой воды, сказав, что собирается стирать, хотя стирала накануне.
Бутылка жавелевой воды. Жалкий способ, никакого блеска. Но она же не Мэрилин, разве добудешь в Бухаресте такие снотворные! Здесь берешь то, что есть под рукой. Что имеется в продаже.
А Бела рассказывает о событии в своих мемуарах с вполне прагматической позиции, вот что, по его словам, произошло на самом деле: доведенная до отчаяния постоянным надзором Секуритате девочка и впрямь поднесла ко рту бутылку с жавелевой водой, но, несомненно, бравируя, а не пытаясь совершить самоубийство. Неслучайно девчонка, причем с воплем, сразу выплюнула все в раковину, дав возможность услышавшим крик агентам сию же минуту взломать дверь ее комнаты и отвезти неудавшуюся самоубийцу в больницу. И не из-за чего тут особенно беспокоиться.
Ливия, которую немедленно вызвали на самый верх, со слезами призналась: да, она предложила Наде сказать властям, что отравится, если домой не отпустят.
Группа Секуритате под номером Д12 отметила посещение поликлиники, где Надя консультировалась с врачом по поводу «жжения в желудке». Она записалась под вымышленным именем, доктор ее не узнал и, когда его допрашивали, заявил: «Кто, эта толстуха? Конечно нет, никакая это была не Надя Команечи, ничего общего!»
– Хорошо. Но мне все-таки надо, чтобы вы меня немного просветили, никак с этим не разберусь… Вы недавно утверждали, что история с самоубийством от начала до конца вымышлена, что в тот день вы по ошибке выпили шампунь и все, в том числе и вы сами, перепугались. Простите, но… разве можно выпить шампунь по ошибке?
Она смеется. Я тоже. Больше мы об этом не говорим.
– А каким образом у Белы, которого не было с вами в Бухаресте, появилась своя версия событий?
(Мне кажется, что она улыбается в трубку.)
– Бела всегда говорил, что знает меня так, «будто сам сделал». Будто он был внутри меня…
Мы долго обсуждаем шесть месяцев, проведенных Надей в Бухаресте. В течение полугода она стремилась «пожить как нормальный подросток», одновременно пытаясь уйти от своего мощного тела. Я жду, что она сама вспомнит о своем исчезновении, о странном побеге, длившемся двое суток, – двое суток, в течение которых Бухарест был на осадном положении: все ее искали. Я все время кручусь возле этой темы, но Надя об этом так и не заговаривает. Я не настаиваю. Я описываю этот эпизод и посылаю ей текст. Она никак его не комментирует.
А было ли это вообще? Или это всего лишь слух – очередной слух, их столько расплодилось с тех пор, как людям стало известно, что фея живет в столице.
Президент Мексики пожелал, чтобы к нему на день рождения привезли «малышку». Фрагменты монреальского выступления? – да, это будет в самый раз. Обо всем договорились, назначили время отлета, но Надя накануне не явилась на последнюю тренировку. Знаете, она вообще не слишком усердно тренируется, объяснил офицерам госбезопасности товарищ тренер.
Кто-нибудь ее видел? Обшарили спортивную школу – на случай, если гимнастка самостоятельно тренируется где-нибудь в уголке. Допросили одного за другим ассистентов. Девушек из команды. Агенты, дежурящие у двери Надиной комнаты, тоже два дня ее не видели. «Может, она заболела? Не встает с постели, не может подойти к телефону?» Постучали в дверь. Ответа не дождались. Взломали дверь. Комната оказалась пустой. Вызвали полицию. «Так и не нашли? – удивился министр по делам молодежи и спорта. – А она вообще-то жива? Только не говорите, что эта соплячка, которую все знают как облупленную, может исчезнуть!» Предупредили Министерство внутренних дел. Закрыли границы страны. Тайно установили чрезвычайное положение. Армия прочесала весь город. Безрезультатно. Но как признаться Глубокоуважаемому Товарищу, что Надя пропала? Нет, это невозможно. Придумаем какую-нибудь болезнь, вынуждающую ее остаться дома, лететь в Мексику придется без нее.
Гимнастка появилась в аэропорту за несколько часов до вылета. Мексиканский президент отпразднует свой день рождения так, как ему хотелось. В самолете она засыпает с открытым ртом, просыпается, чтобы сходить в туалет, там ее рвет, она возвращается на место, плачет, потом снова засыпает, съежившись и прижав к себе смятую куртку от тренировочного костюма. Говорят, Секуритате обнаружила ее в постели модного певца лет пятидесяти. Если только это не был приближенный к власти поэт. Если только ее не подобрали в парке, где она провела ночь в полном одиночестве.
Я решила не показывать Наде ни своих заметок, ни выписок из другого хранившегося в секретном архиве документа. А там подробно рассказывалось о том, как Бела, оставшись без своей «белочки», совсем спятил, закрыл школу в Онешти, отправился в Трансильванию и сделался там посмешищем для молодых тренеров. Наверное, он просто случайно оказался на Надином пути, этот неповоротливый тип, неспособный сделать колесо и не соглашающийся признать, что не он родил Команечи… да, просто оказался на ее пути, вот и все дела.
