FROM RUMANIA WITH LOVE, NADIA
1977
– Должно быть, прибытие в Онешти группы CBS – это было нечто особенное…
– О да! Люди столпились вокруг фургона с техникой и вокруг Флипа, ведь до того в Онешти никогда не видели чернокожих…
– И как воспринял это сам Флип Уилсон?
[23]
Надя смеется:
– Сам? Сам он с утра со всеми подряд пил цуйку
[24]
и, чтобы начать съемку, приходилось ждать, пока он протрезвеет!
– Это же Флип представил Белу американским зрителям и сделал его персонажем сказки, созданной вокруг вас средствами массовой информации…
– Американцы сразу полюбили Белу. У него было все, чтобы им понравиться…
– Например?
– Ну, знаете, его высказывания, он выучил это наизусть перед началом съемок – Winning is everything или Winning isn't everything, it’s the only thing
[25]
. В таком роде.
– Вам ничего не напоминают невероятные начальные титры?
– Нет… какой-то фильм?
– «Человек на шесть миллионов», с вами в роли Стива Остина!
[26]
«Я совершил это путешествие ради одной маленькой девочки. Я влюбился в нее тогда же, когда и вы, миллионы телезрителей». Этими словами Флип Уилсон, телезвезда, начал американскую развлекательную передачу, которая была поставлена в прайм-тайм и называлась From Rumania with Love, Nadia. Стремительность монтажа титров подчеркивалась энергичным звуковым рядом. На разноцветном полиэкране появлялись улыбающиеся лица, сначала второстепенных персонажей – Дорины, Луминицы, Марианы, Марты, затем на несколько секунд возникал Бела, и наконец, – под барабанную дробь и торжествующие фанфары – крупный план смеющейся Нади.
Начальный эпизод: Флип Уилсон, пыхтя, неуклюже бежит за далеко опередившей его Надей, отчаянно машет рукой оператору И он, и Надя в форме румынской сборной. Наплывом – они вдвоем в гимнастическом зале, Флип стоит на бревне, Надя держит его за руку, он хнычет: «Мама, я боюсь!» Потом – Флип Уилсон, окруженный загорелыми детьми, одетыми в грубые белые рубахи, расшитые красными, голубыми и зелеными цветами. Дети дружно аплодируют телеведущему, после чего берутся за руки и начинают кружиться в традиционном хороводе, им аккомпанируют старые музыканты с выразительными лицами – их нарочно привезли из Бухареста, это профессионалы; молодые музыканты из Онешти знать ничего не хотят, кроме Rolling Stones, они не могут сыграть ни одной народной мелодии из тех, которые американцам хотелось бы услышать.
Флип Уилсон, снятый в контражуре на фоне заходящего солнца, протягивает к объективу гроздь золотистого винограда. «Этот виноград, – он кладет в рот виноградину, закрывает глаза, – мммм… навсегда остается в памяти, а этот хлеб (женщина в цветастой косынке подает ему толстый ломоть хлеба) – вааау! Этот хлеб заставил меня забыть о том, что называют хлебом у нас, фу!» – И он бросает через плечо кусок блеклого мякиша в пластиковой упаковке. Заключительный общий план: дети, собравшись на лугу, хором поют нечто ностальгическое, Флип прижимает к себе Надю и одновременно с этим за кадром проникновенным тоном обещает: «Я буду там, в Москве, на трибунах, и стану посылать оттуда воздушные поцелуи моей Наде!»
Передача Флипа Уилсона рекламировала не столько Надю, сколько Румынию. Веселую и радостную Румынию. Ловко упрятав слово «коммунистическая». Этого слова на экране не произносили вслух, тем не менее все шестьдесят минут передачи восхвалялся именно коммунизм, наивный весенний коммунизм с пышущими здоровьем пионерами. Просто ошеломляющая реклама! Сотрудничество Румынии с Соединенными Штатами было бессловесным – в передаче не было ни одного интервью с Надей, а их разговоры с Белой не переводились.
После этого западные девочки, завороженные белым купальником хрупкой коммунистки, презрев всякие холодные войны, откликнулись на призыв, маленькие Симоны Вейль
[27]
стройными рядами двинулись в Румынию заниматься спортивной гимнастикой. Они жаждали испытаний и безжалостных вердиктов, гимнов и строгости, им тоже хотелось вставать на рассвете и дышать не кондиционированным воздухом, они страстно желали ко всему этому приобщиться, целиком всему этому отдаться и не доверяли удобному и лицемерному миру, который ожидал их по возвращении.
ТОВАРИЩ
Такой он человек. Такой политический руководитель. Такой уж он президент – Чаушеску, не жаждущий почестей, для него важно лишь одно: возможность, подобно Моисею, вести свой народ к процветанию и независимости.
М.-П. Амле, корреспондент «Фигаро», 1971
Как его назвать… Он – это впечатляющие цифры, это показательные графики, это постоянно растущее производство зерна и овощей, это поразительные успехи страны. Он – это мощь. Он – руководитель, вождь, маяк. Он не делает выбора между Китаем и СССР, он участвует в подготовке Хельсинкских соглашений, он договаривается как с Западной Германией, так и с ГДР, а после шестидневной войны
[28]
, не разрывая отношений с Израилем, принимает у себя Арафата. 15 августа 1968 года он отправляется в Прагу чтобы поддержать Дубчека, а чуть позже, в Бухаресте, заявляет перед огромной толпой, что «Румыния осуждает вторжение советских танков в Чехословакию». Румыния осуждает. Этим словам, которые до тех пор никогда не стояли рядом, аплодировали везде, вплоть до Соединенных Штатов. Президент Франции генерал де Голль, радуясь «подувшему с востока свежему ветру», наградил его большим крестом Почетного легиона, а кандидат в американские президенты Никсон, в восторге от того, как его принимали в Бухаресте, подчеркивает явные аналогии между Соединенными Штатами и Румынией.
