Кон почувствовал невероятное раздражение. Эта Руби была какой-то совсем уж отвратительной. Все эти ее жвачки, постоянное пьянство, то, как она принижала Тоби, – это ужасно. Кон мягко отодвинул ее, чтобы добраться до двери своей комнаты.
Но спиной почувствовал на себе ее полный упрека взгляд.
– Я тебя чем-то расстроила, Кон? – спросила Руби.
– Что, прости?
– Ты мной недоволен?
– Нет!
– Почему ты тогда такой… холодный?
– Холодный?
– Да. Отстраненный.
– Прости, – сказал Кон. – Я не знал, что так кажется со стороны.
Он вошел к себе в комнату, закрыл дверь, сбросил кроссовки и сел на матрас, скрестив ноги. А потом начал читать стихотворение Тоби:
Молодая
Я видел тебя вчера.
На тебе была длинная ночная рубашка, как у старухи, чужая.
Ты была молода.
Я видел тебя позавчера.
Ты хотела танцевать, но трудно было даже с постели встать.
Ты была молода.
На прошлое Рождество ты была молода, в своем цветастом фартуке и дамской шляпке.
И каждый день рождения в моей жизни. В мини и макси, с длинными и короткими волосами. С твоей выпечкой и пирогами с вареньем.
Молода. И красива.
Скоро придет зима. Я стану старше.
Но ты будешь все так же молода.
Я однажды посмотрю в зеркало и увижу у себя седину. Дети на улице будут дразнить меня: «Эй! Старикашка!»
А ты будешь молода. Молода и красива.
Всегда.
Кон сложил стихотворение, положил его на тумбочку и в первый раз с того дня, когда похоронил свою бабушку, заплакал.
28
Дом Джакомо Карузо был самым красивым особняком, который Лия когда-либо видела. Это было торжество инженерной и архитектурной мысли, расположенное на лучшей улице Масуэлл-Хилл, где одна прихожая была размером с гостиную в квартирке Лии. Стены всех комнат были отделаны деревянными панелями, а в окнах переливались витражи. Со всех четырех сторон особняк был окружен идеально подстриженным садом, а на лужайке перед крыльцом красовался бассейн. И мини-бар рядом с ним.
Открыв дверцу огромного холодильника из нержавеющей стали, Джек налил Лии стакан ледяной воды и позволил бродить вокруг, пока сотрудники службы доставки «Розового Колибри» выгружали из фургона мебель. На первом этаже дома Лия обнаружила две гостиные: в одной был резной потолок, с которого свешивалась огромная люстра; в другой – гигантский камин из дуба с резными горгульями. В доме также находились бильярдный зал, кабинет, столовая и роскошная кухня, дверь из которой вела в необъятный погреб. Все комнаты были обставлены антикварной мебелью и новейшей бытовой техникой – например, в комнате рядом с главной лестницей стоял новехонький домашний кинотеатр.
На втором этаже Лия насчитала четыре спальни и пять ванных и даже не стала спрашивать, зачем нужна пятая. Она похвалила Джека за его безупречный вкус. Но тот лишь отмахнулся, сообщив, что покупал дом уже полностью обставленным.
– Так чем вы, собственно, занимаетесь? – спросила Лия, усевшись на кухне на табуретку из оргстекла.
– Текстиль, – ответил Джек. – Мы производим ткани.
– Какие ткани? – не поняла Лия.
– Очень, очень красивые ткани, – улыбнулся Джек. – Роскошные. Шелк, органзу, тюль, шифон.
– Как здорово! – восхитилась Лия.
– Да. Это правда. Но сейчас я удалился от дел. Заводы по-прежнему принадлежат мне, но за ними уже не нужно присматривать.
– Они в Италии, ваши заводы? – спросила Лия.
– Да. В очень живописном месте – там рядом несколько озер. У меня даже есть дом неподалеку, но я теперь туда наведываюсь только на праздники, – ответил Джек и вздохнул: – Я люблю Англию. Правда люблю. Но жить здесь мне совершенно не нравится. Я здесь только из-за моих девочек. Лотти и Люси. И еще потому, что не могу устоять перед чарами англичанок!
Лия рассмеялась.
– Мне было двадцать один, когда я впервые приехал в Лондон. Я встретил девушку по имени Дженни и влюбился. С нее-то все и началось. Женился я первый раз тоже на англичанке – ее звали Элейн. Она была очень красивая, просто конфетка. Наш брак продержался всего год, но к тому времени англичанки окончательно и бесповоротно стали моей страстью. А потом была Паула, моя бывшая жена, мать моих дочек. Светлые волосы, голубые глаза, круглая задница. Обожаю девушек с формами. А эти ямочки на щеках… И этот акцент – ах! В общем, я обречен остаться здесь навсегда. Из-за моих обожаемых дочек и моей страсти к фигуристым женщинам! – произнес Джакомо пламенную речь.
Лия снова засмеялась, внезапно вспомнив, что у нее тоже светлые волосы, голубые глаза и немаленький зад.
– Как долго вы уже в разводе? – спросила она.
– Год. Жил на съемной квартире, в Хэмпстеде, пока искал место для моего идеального замка! Я хотел что-то очень английское, и вот… – Джакомо обвел рукой вокруг. – Оно. Теперь, – вздохнул он, – мне просто нужно найти королеву, достойную этого замка.
Парни из «Розового Колибри» закончили разгрузку, и Лия поднялась наверх, где два часа укладывала подушки и пледы, разбиралась с рамками для картин, подключала светильники, развешивала зеркала и укладывала в ящики пачки пропитанной духами бумаги. Не забыла она и про стаканчики с разноцветными гелевыми ручками. Кровати Лия застелила бельем в горошек, а на окна повесила шелковые шторы лилового цвета. Когда Джек поднялся наверх, чтобы посмотреть, как дела, уже начинало темнеть, и в полумраке комнаты смотрелись особенно эффектно со всеми этими светильниками, мерцающими в сумерках.
– Отлично, – просиял Джек, увидев все это великолепие. – Просто идеально.
А потом расплакался.
Лия посмотрела на него с тревогой.
– Простите меня, – произнес Джек, вытирая слезы, – мне до сих пор больно после развода. Рана еще не зажила.
Он поднес руку к груди и ткнул в область сердца.
– Я совсем не хотел, чтобы все вышло вот так. Не хотел жить отдельно от жены и дочек. Не хотел быть их отцом только на выходные.
Джек громко всхлипнул.
– Мне невыносимо быть одному. Я не создан для одиночества. Но это, – он указал в сторону комнаты Лотти, – так красиво. Так идеально. Ей понравится. Им обеим понравится. Спасибо!
И тут он внезапно вскочил, крепко обнял Лию и прижал ее к себе. На ее щеке остались его слезы, но смахнуть их она постаралась так аккуратно, как только смогла.
– Так, – сказал Джек. – Почему бы вам не остаться на ужин? Останьтесь, прошу. Я сам все приготовлю. Что вы любите? Рыбу? У меня тут как раз свежий тунец. Как насчет тунца с каперсами? Или салата «а-ля Ницца»?
– О боже, спасибо, но я не могу, – произнесла Лия, которую это предложение застало врасплох.
