Вот только, если бы лет десять назад кто-нибудь сказал Лие, что в один прекрасный день, когда ей исполнится тридцать пять, у нее все еще не будет крыши над головой, а вся жизнь будет состоять из сувенирного магазина в Масуэлл-Хилл, она бы от души расхохоталась. Но, продавая девушкам, девочкам и бабушкам чертовы безделушки по завышенной цене, Лия чувствовала кончиками своих идеальных ногтей грохот надвигающегося на нее тяжелейшего жизненного кризиса.
На часах было три часа дня. Лия едва успела раскрыть свежий номер «Heat» и приступить к поеданию салата из тортеллини, как вдруг в дверь «Розового Колибри» позвонили. Она быстро затолкала пластиковую упаковку с едой под прилавок и посмотрела в сторону двери.
В магазин вошел Тоби.
На нем был кремовый свитер крупной вязки, узкие черные джинсы, а дополнял наряд красный шарф. На голове Тоби красовалась серая шерстяная шапка. Все это плохо сочеталось с его огромными, начищенными до блеска ботинками, но каким-то образом Тоби удалось создать довольно цельный образ, который не смогли испортить даже его пышные, слегка старомодные бакенбарды. При взгляде на него Лия просто не смогла сдержать улыбку.
– Здравствуйте, – сказал Тоби, глядя на нее из-под бумажного зонтика с принтом в китайском стиле, за который Лия пряталась.
Та взглянула на него в ответ:
– Здравствуйте.
– Это я, – сказал он, извиняясь, – Тоби.
Она кивнула и улыбнулась:
– Да, я в курсе.
– Так вот, значит, где вы работаете? – произнес Тоби и пробежал взглядом по магазину.
– Ага. Ага. Это мой… пушистый розовый мирок, – развела руками Лия.
– Мило, – сказал он. – Я, должно быть, миллион раз проходил мимо и ни разу не догадался заскочить.
– Ну, тут одно из двух: либо вам нравятся электрические гирлянды в перьях на витрине, либо нет.
– Вот уж не уверен, – ответил Тоби, оглядываясь. – Мне, в принципе, по душе некоторые вещи, которые у вас продаются. Например, вот такие подушки.
Он посмотрел на ценник подушки в наволочке цвета слоновой кости, украшенной пайетками, и нервно вздрогнул.
– О боже мой, – сказал он. – Столько стоит подушка?
– Ага. – Лия кивнула. – И поверьте мне, ее себестоимость вы знать совсем не хотите.
– Пожалуй, не хочу, – согласился он. – Нет.
В дверь вдруг постучали, и Лия с Тоби вздрогнули. Вошла старушка в шерстяном пальто. Лия улыбнулась ей.
– Надеюсь, ничего, что я пришел вот так, без предупреждения. Не могу сказать почему, но то, что мы не виделись с тех пор, как скончался Гус, мне совсем не нравится. К тому же вы упомянули, что работаете в розовом сувенирном магазине, а я проходил мимо и предположил, что это и есть тот самый сувенирный магазин. Так что я подумал, нужно зайти и сказать привет. И поблагодарить вас. Еще раз.
– За что? – не поняла Лия.
– За то, что так здорово себя повели в столь нелегкий момент, – ответил Тоби.
– А, ну да. Хоть для нелегких моментов я хороша, – вздохнула она.
– Да, вы правда замечательная.
– Итак. Похороны уже состоялись?
– Да. Во вторник.
– И как все прошло?
– Ужасно, – с улыбкой ответил Тоби. – Ужасно. Весь день лило как из ведра, а родственники Гуса были просто невыносимы.
– Жуть какая, – ответила Лия, улыбаясь ему в ответ.
– Да, но с тех пор произошло много всего интересного.
– Правда?
– Да. В моей жизни, на самом деле, все перевернулось вверх тормашками.
– Боже. В каком смысле? – спросила Лия.
– Ну…
Тоби сделал паузу и облизнул губы. Затем погладил бакенбарды и прищурился. Лия смотрела на него с любопытством.
– Все в порядке? – спросила она.
– Слушайте, – ответил Тоби, – я надеюсь, вы не думаете, что я странный, но я помню, как вы сказали, что вам интересно все, связанное с людьми. А вот для меня любопытство не характерно, и я в очень странном, затруднительном положении, и мне очень нужно… Боже, это прозвучит так по-американски и так глупо, но мне действительно нужно с кем-то поделиться. И хотя я знаю, что мы почти не знакомы, но у меня правда больше нет никого, с кем я мог бы обсудить подобное…
– То есть вы хотите поговорить со мной? – подытожила Лия.
– Да, – кивнул Тоби.
– О своих проблемах?
– Ну да.
– Замечательно, – улыбнулась она, слезая со стула. – Тогда пойдемте попьем кофе.
Они пошли в «Ruby in the Dust». Тоби заказал капучино, а Лия – мятный чай и чизкейк. Она посмотрела на Тоби. Тот сделал глоток кофе, и теперь у него были усы из пены, а по всей щетине была рассыпана шоколадная пудра. Лия еле-еле подавила желание стереть пудру бумажной салфеткой и улыбнулась ему.
– Так вот, – сказал Тоби. – Дело в том, что Гус оставил мне немного денег. По завещанию.
– Допустим.
– Да. И сейчас, по странной иронии судьбы, в Лондон возвращается мой блудный отец, чтобы увидеть меня. А я уже забыл его и никогда не думал, что мы увидимся снова. В следующем году мне исполняется сорок, и я просто чувствую, что это мой последний шанс, ну, знаете, чего-то добиться, потому что я застрял в страшной, ужасной рутине – и вот теперь у меня вдруг появились силы и средства, чтобы что-то изменить: отреставрировать дом и выставить его на продажу. Но есть одна загвоздка.
– Неужели?
– Да, и это жильцы. Мне нужно избавиться от них.
– Правильно…
– Да. Мне нужно их всех выгнать. Чтобы отремонтировать дом и продать его, прежде чем вернется отец.
– А когда он возвращается?
– В конце марта. На пару месяцев.
– Прекрасно. А почему нельзя их просто выселить?
– Потому что…
Тоби сделал паузу, потом вздохнул.
– О боже, я не знаю, я выгляжу полным идиотом – мне прекрасно понятно, что именно так я и должен поступить, но по какой-то странной причине я просто не могу этого сделать. По какой-то причине я чувствую личную ответственность за них.
– Но почему?
– Потому что, ну… потому что они все такие потерянные.
– Потерянные?
– Да, в той или иной степени. И единственная причина, по которой они живут в моем доме, – им больше некуда идти. У них ни друзей, ни семьи, ни своего угла. И, если я их выгоню, что же с ними станет? Что будет со всеми этими людьми?
– Ну да, но ведь это их дело, не так ли?
– Да, но я чувствую, что в некотором роде отвечаю за них. То есть это ведь я пригласил их всех пожить у себя в доме. Это ведь я давал объявление в газету и потом выбирал из всех кандидатов тех, кто нуждался в моих услугах больше всего. А теперь получается, что я вдруг решил прикрыть лавочку. Самое интересное, что я всегда думал – один только Гус удерживает меня от того, чтобы продать дом. А оказалось, что все иначе. Дело было не только в нем, дело было во всех жильцах, – сознался Тоби.
