И кинулся.
Я молниеносно вынул нож, взял обратным хватом и, дождавшись, когда тот сделает взмах, нырнул под атакующую руку и – лезвием по ребрам. Верзила заскулил, как побитый пес, выронил клинок, ослаб.
– Не скули, у тебя бронежилет, – укоризненно бросил я и – за своим арбалетом, – максимум – порез сделал. Кончить бы тебя хотел – ударил в горло. Так что радуйся, – и – к лестнице.
Что говорил вслед, уже не слышал – все внимание направлено на побег от преследователей.
Снаружи первым делом огляделся. По правой стороне раскинулось огромное болото, заросшее кустарником и камышом, чуть дальше – несколько полуразрушенных домов с двориком, а прямо – развалины некогда крупного завода. Там же, как бы спя, лежала фура, разбросанные стальные и бетонные трубы, горы кирпичей. Сами окрестности – сплошные дремучие кущи, не протолкнешься. И все это дополнялось несмолкающей какофонией стуков, уханья и кваканья, постепенно растворяющейся в сумерках.
«Ну, принцесса… – с мольбой мысленно обратился к дочери, – где бы ты ни была – пожелай мне удачи».
И – к развалинам, то и дело оглядываясь и слыша громкие выкрики и отсветы фонарей.
– Неужели за мной в такую глушь пойдут? – задался вопросом и перепрыгнул огромную покрышку от грузовика, наполовину увязшую в грязи. – Вот же вам…
В следующее мгновение что-то больно и туго стянуло ноги и потащило по листьям, по веткам к покосившемуся фонарному столбу. В ужасе, ошеломленный, попытался дотянуться до ножа, чтобы перерезать проклятый трос, но меня вдруг резко понесло вверх и вскоре вздернуло вверх тормашками, как пиратский флаг на рее. Накидка задралась шторой, новенькие дротики и болты высыпались, вещмешок свалился на землю, следом – арбалет, голова закружилась, перед глазами – чернота, перепляс. Попался. Вот и все? Конец истории?..
«Надо как-то перерезать балласт… – мелькнула отчаянная мысль, – пока еще есть время…»
Но поздно – бандиты уже догнали…
– Так-так-так!.. – сняв с меня накидку, самодовольно протараторил лысый преследователь – по-видимому, второй верзила из охраны Скупщика – и засветил в лицо фонариком. – Кто же это у нас тут такой красивый висит?
Я промолчал, гневно посмотрел на него.
– Молчишь?.. – продолжил тот и, демонстративно щелкнув автоматным затвором: – Крутой хер, мля… – высморкался, – что, решил с нами, сука, в догонялочки поиграть?.. Да?
– Да что ты с ним нянчишься?!.. – вклинился другой громила и дал мне прикладом по животу. – Этот козлик одного нашего завалил, второго чуть на тот свет не отправил! – Еще раз приложился прикладом – на этот раз по ребрам. – Да еще и новый бронежилет испортил!
– и – пригрозил: – Ты знаешь, что я с тобой сейчас за это сделаю, обезьяна?..
– Все-таки надо было тебя прикончить, – морщась не столько от боли, сколько от ослепительного света, с сожалением обронил я, проигнорировав его устрашение.
– Ах ты… – окрысился бритоголовый бандит и хотел уже лезть за ножом, но подельник приостановил жестом:
– Остынь, мля! Мы его лучше сейчас обуем до нитки, как босяка, и пусть висит себе на здоровье, отдыхает, пока Тени не растащат!
– Голова! – радостно подхватил идею тот и, склонившись надо мной, сквозь желчный смех: – Ну что, хрен моржовый, хана тебе пришла. Где ж твоя крутизна-то теперь? Все? Закончился героизм?.. А?
– Хватит языком чесать! Вещи хватай! – рявкнул на него напарник, а сам прибрал к рукам ручной арбалет и злорадно усмехнулся:
– Все, у меня теперь твоя игрушка! Обломчик!
Я в гневе дернулся, но все, чего мне удалось добиться, – раскачаться.
– Качайся-качайся – полезно! – посоветовал он и поднял дротик.
– Как он тут заряжается-то… Хрен поймешь…
– Харчей-то набрал… – роясь в вещмешке, как заправский мародер, завистливо промолвил другой. – В поход, что ль, собрался? Путешественник херов…
– Вещи, сказал, бери его, млять! Хер ли ты возишься вечно? В лагере насмотришься! – повысил голос бандит, кто говорил со мной первым, а сам запустил руку ко мне во внутренний карман. – А я пока у тебя в кармашке пороюсь, ты ж не против?..
– Только попробуй, скотина! – угрожающе выпалил я и вцепился в горло. – Кадык вырву!
Но тот без особого труда освободился от слабой хватки, наотмашь ударил твердым, как камень, кулаком, разбив губу, и притянул:
– Мне тебя пристрелить… – постучал мне по лбу арбалетом, – не стоит ни хрена. Ты че, не врубаешься, что ли?! Так какого хрена ты нарываешься?..
Тут откуда-то со стороны руин послышались хрипы.
– Морфы!.. – в полголоса объявил другой громила и мигом потерял интерес к вещмешку. – Валим! Валим же!.. Да брось ты эту херню!.. – выхватил у того арбалет, выкинул. – Все равно не зарядишь! Валим на хер!..
– Везет тебе сегодня, сука… – процедил напоследок инфорсер Скупщика, – если б не эти твари, я б тебя…
– Бежим уже, мля!! – рванув его за рукав, панически выпалил второй.
– Ща!.. – гневно бросил тот и, перед тем как уйти, – мне: – Счастливо оставаться, гребешок… – и ударил прикладом.
Сознание потухло…
– Роуз, скорее сюда! – едва сдерживая радость, громко позвал жену и принялся настраивать видеокамеру. – Роуз! Роуз!
Та, побросав все дела, прибежала в комнату.
– Сид? – взбудораженная, озадаченно спросила она, вытирая мокрые руки тряпкой. – Ты чего на полу сидишь? Да еще и с камерой?..
– Малышку нашу снимаю! – охотно пояснил я и приблизил изображение, снимая смеющуюся Бетти. Дочка стояла, опершись ручонками на деревянные перила манежа, и смотрела на нас синими, как небо, глазками.
Роуз расцвела в улыбке, кинула тряпку на спинку стула.
– Это кто у нас тут так смеется! – ласково сказала она, подбежала к кроватке. – Вот кто смеется! – взяла на руки дочку. – Сид, скамей честно, это ты ее разбудил, да? Я ведь только ее спать недавно уложила…
– Нет, она сама проснулась, честно… – обманул я и включил запись видео, – вы классно смотритесь вместе, милая! Слушай, а можешь ее взять, как тогда, в парке, помнишь?
– А так вас, Сид Форест, не устраивает? – с добрым укором спросила Роуз и поцеловала маленькую головку дочурки с совсем еще коротенькими светлыми волосиками.
– Нет, ну можно и так конечно… – вздохнул я, – но мне просто хочется, чтобы этот момент на видео остался.
– Уговорил! – все-таки согласилась Роуз и, придерживая Бетти за ножки, слегка прижала к груди. – Так?
– Да-да! – торопясь протараторил я. – А теперь скажи, что-нибудь, поиграй на камеру!
– Я не знаю, что… – растерялась она и прижалась головой к Бетти. Та, продолжая по-детски смеяться, принялась играться с мамиными волосами.
