Софи сидела на стуле, обняв руками колени и прислонившись головой к стене. Она ничего не ответила матери, но я услышала, как заскрипел отодвигаемый стул и девочка встала.
– Да, и прихвати с собой котят, ладно? – попросила Дебби.
Софи что-то недовольно буркнула себе под нос, но взяла переноску и нога за ногу поплелась к лестнице. Я слышала, переноска стукается о каждую ступеньку, и котята негодующе мяукают.
– Спокойной ночи, родная, я скоро поднимусь! – крикнула Дебби. Ее голос звучал неестественно бодро. Ответа не последовало, Дебби вздохнула.
– Знаете, не надо было тянуть с бойлером. Я же вас предупреждал, что его надо срочно менять, – сухо сказал Джон, когда Дебби вернулась на кухню.
Хозяйка смущенно опустила голову.
– Да, я понимаю, понимаю. Я собиралась. Понимаете, с этим ремонтом и всеми событиями, просто руки не дошли… – Она умолкла. Джон молча повернулся к ней спиной, словно не желая принимать ее объяснения. Дебби с убитым видом присела на краешек стула.
– Вам очень повезло, что вы вовремя заметили утечку, – продолжил Джон, – если бы вы легли спать, все могло быть намного хуже.
Дебби вздрогнула.
– Даже подумать страшно. Мы должны благодарить бога за то, что он послал нам Молли!
Джон поднял голову и вопросительно посмотрел через плечо.
– Это она прибежала в спальню и разбудила меня, – объяснила Дебби, испытывая явное облегчение от того, что ей хоть чем-то удалось заинтересовать Джона. – И так настойчиво будила! Била лапой по щеке, разбросала мои вещи – ну просто эпизод из «Лесси», ни дать ни взять!
Джон удивленно поднял брови и улыбнулся в первый раз с тех пор, как приехал.
– Ого, молодец Молли! Вы у нее в большом долгу.
Дебби поежилась от порыва холодного ветра, который налетел из открытого окна, зашелестев полосками жалюзи. Растирая руки, чтобы согреться, она заметила на полу ржавую лужу.
– Попробую-ка и я сделать что-нибудь полезное, – вздохнула она и вытащила из шкафа швабру и ведро.
Я прокралась мимо прилавка и села в дверном проеме. Джон разбирал бойлер, откручивая деталь за деталью, вынимая ржавые панели и куски труб. Дебби медленно возила шваброй по полу, выжимая ее в ведро. Она выглядела комично – встрепанная, в стареньком халате и мокрых тапках. На одной щеке до сих пор был след от подушки, а на макушке торчал вихор. Я заметила, как она украдкой покосилась на свое отражение в стекле и попыталась ладонью пригладить непослушные волосы.
В воздухе висело такое напряжение, что его, казалось, можно было потрогать. Джон снова погрузился в молчание. Да и Дебби, которая поначалу тараторила без умолку, видимо, совсем выдохлась. Сидя между дверью и прилавком, я ломала голову, что же мне предпринять, чтобы ужасная неловкость между ними растаяла.
– Ну вот, газ и воду я отключил, – проговорил, наконец, Джон, вытирая лоб тыльной стороной ладони. – Завтра постараюсь подыскать бойлер на замену. А пока, боюсь, придется оставить все как есть.
Он обращался к бойлеру, а не к Дебби, которая кивала, опершись на ручку швабры.
– Спасибо вам большое, – подала она голос после паузы, когда стало ясно, что Джон больше ничего не скажет.
На небе уже стали появляться оранжевые и розовые проблески, где-то неподалеку растрещались сороки. Джон стал складывать инструменты в сумку. Необходимо было действовать, и я решилась. Теперь или никогда – и пусть Дебби думает обо мне что хочет! Я поспешно вошла в кухню и стала виться вокруг ног Джона.
– О, привет, Молли, – он небрежно погладил меня.
Дебби вскинула голову, удивленная тем, что я не отправилась спать с котятами и Софи. Я не отходила от Джона, а когда он развернулся и пошел к выходу, прыгнула в его сумку.
– Ах ты, киса, а ну, вылезай, – ласково приговаривал Джон, подхватив меня под живот и ставя на пол. Но я тут же снова забралась в сумку и нахально уставилась на него. – Молли, да что с тобой? Перестань сейчас же!
Он начинал потихоньку раздражаться, а Дебби была удивлена и смущена моим поведением. Джон во второй раз извлек меня из сумки, застегнул молнию и направился к двери. У меня задергался кончик хвоста: если сейчас Дебби даст ему уйти и они так и не поговорят, ничего уже нельзя будет исправить. Я догнала Джона и стала путаться у него под ногами, так что он споткнулся и чуть не упал.
– Осторожнее, Молли! – воскликнул Джон в сердцах. Я уселась у него на пути и жалобно замяукала. Мужчина с трудом сдерживал раздражение, он устал и сердился уже всерьез. Я начала терять надежду – все шло не по плану, все мои усилия только сильнее выводили Джона из себя. Он набрал воздуху в грудь, собираясь что-то сказать, и я прикрыла глаза, готовясь получить неминуемую взбучку. Но вместо его голоса я неожиданно услышала голос Дебби.
Моя хозяйка смеялась. Я осторожно приоткрыла один глаз и увидела, что она стоит в дверях кухни, скрестив руки на груди:
– По-моему, Молли намекает, что вам надо остаться на чашку чая, – сквозь смех сказала она.
Джон поставил сумку на пол.
– Я уж думал, вы так и не предложите, – сказал он и улыбнулся в ответ.
Дебби поставила чайник, а Джон прошел по кафе и закрыл все окна и двери. На небе разливалась розовая заря, и первые лучи солнца плясали на крышах.
– Мне нравится, как вы тут все устроили, – сказал Джон, когда рассвело настолько, что стала видна яркая отделка стен. – Особенно эти розовые следы на полу. Симпатичный штрих!
– Вы, наверное, догадываетесь, кто его автор, – лукаво отозвалась Дебби из кухни. – Молли у нас еще и главный дизайнер, а не только ответственная за пожарную безопасность.
Она принесла чай и поставила кружки на столик у окна.
Как бы ни хотелось мне остаться и послушать их разговор, я понимала, что мое присутствие нежелательно. За ночь они порядком наговорились обо мне, а ведь у них наверняка есть и другие темы для обсуждений. Я незаметно прошла под столом и шмыгнула на лестницу, оставив их наслаждаться чаем в золотистом свете восходящего солнца.
30
Я тихонько забралась в нашу картонную коробку, стараясь не потревожить спящих котят. Стоило мне вытянуться рядом с Эдди, как он, не открывая глаз, перевернулся на другой бок и ткнулся мордочкой мне в шею. Я нежно лизнула его в макушку, и он сонно замурчал.
Ах, Эдди, Эдди… Как тут было не вспомнить черно-белого кота, ведь сын как две капли воды был похож на отца. Сходство просто поражало: такая же широкая мордочка, белоснежные усики-вибриссы, такое же белое пятнышко на груди и лапы, которые – особенно сейчас – казались немного длинноватыми для тела. Малыш рос – и я все отчетливее видела, что он унаследовал от отца не только внешность. Характером он тоже пошел в папу. То же великодушие, та же самоотверженная готовность прийти на помощь – мое материнское сердце переполнялось гордостью за сына. Иной раз я наблюдала, как он терпеливо ждет, пока наедятся сестрички – казалось, его совершенно не заботит, что сам он может остаться без еды, – и с умилением и нежностью вспоминала, как его отец так же поражал меня своим благородством.
