Бросив взгляд на часы в витрине, девушка подумала, что вообще-то пора возвращаться. Благодаря этим часам она и поняла, что произошло что-то странное. Ирне вдруг показалось, что у нее на мгновение потемнело в глазах, и она пошатнулась. А потом снова бросила взгляд на часы и задохнулась. Мгновение-то длилось добрых четверть часа… Это что, она столько времени простояла перед магазинчиком без сознания? Что-то странное… Надо, наверное, сходить в госпиталь. Не должно у здорового, молодого человека быть таких провалов памяти. Поежившись, девушка попросила Эльтиарха открыть ей портал.
Ирна не знала, что как только она скрылась в черном провале гиперперехода, владелец антикварного магазина закрыл свое заведение посреди рабочего дня и бегом пустился прочь, все время оглядываясь. Еще через час он взошел на борт пассажирского корабля, отправлявшегося в сторону Ринканга, и навсегда покинул Картариум. Когда соседи заявили об исчезновении антиквара, полиция вяло поискала его некоторое время, но особо не старалась, и через полгода дело ушло в архив с пометкой: "Пропал безвести". Магазин вместе со всем товаром перешел в собственность Директората.
Именно странную потерю сознания сейчас и вспоминала Ирна. Что-то в произошедшем не давало ей покоя, что-то во всем это было очень нехорошее. И здоровье здесь совсем даже не причем, в этом девушка уверилась твердо. Что же с ней случилось? Такое ощущение, будто ее кто-то отключил, чтобы воспользоваться ее телом. Так это или нет? Она не знала и пребывала в недоумении. Надо бы с кем-нибудь посоветоваться. Но с кем? Ирна начала перебирать в памяти близких Илару разумных. Почему-то захотелось рассказать о странной потере сознания Семену Ревелю, человек со столь специфическим опытом обязательно подскажет, что делать. Надо поинтересоваться, где он сейчас может быть.
В этот момент в каюту ворвался Мастер, сияя радостной улыбкой. Он подхватил счастливо засмеявшуюся Ирну на руки и принялся покрывать ее лицо поцелуями. А потом все исчезло для них, и девушка напрочь забыла о своем намерении с кем-нибудь посоветоваться.
Большой грузо-пассажирский корабль медленно подваливал к причальным конструкциям орбитального космопорта. Трое молодых людей, застывших у обзорного иллюминатора, переглянулись и весело улыбнулись друг другу. Вот они и дома! Каждому страшно не терпелось повидать родителей, братьев, сестер, друзей и наставников. И каждый мог гордиться – закончить с отличием Тарканскую военно-космическую академию не каждому дано. Позади два года напряженной учебы, на Фарсен возвращаются не трое мальчишек, а три молодых офицера. Три пилота высочайшего класса. Интересно, дадут сразу капитанов, или придется начинать службу старшими лейтенантами? Хотелось бы, конечно, попасть в отдельные штурмовые казачьи войска, но туда очень мало кого брали. Сперва нужно было показать себя, показать, чего ты стоишь, и только тогда кто-нибудь из длинночубых полковников мог обратить на молодого пилота внимание. А мог и не обратить.
Когда эмигрировавшие на Фарсен казаки предложили маршалу Рассмеру и генералу Глассу создать казачьи войска и здесь, те поначалу сильно удивились, а потом задумались. Идея показалась интересной, и отдельные истребительные казачьи дивизионы были созданы. Только вместо лошадей использовались тяжелые боевые истребители класса «Ларк» и "Асард", разработанные влюбленными в свое дело молодыми биоинженерами из техноцентра Барсеники. Все до единого казаки отправились на обучение в Тарканак и вернулись на новую родину пилотами. Понятно, что укомплектовать новые полки только ими оказалось невозможно, и форму казачьих подразделений надели десятки тысяч молодых фарсенцев. Они на удивление быстро переняли обычаи своих земных сослуживцев, даже ругались по-русски, а не на новокарстенском, считавшемся до тех пор самым богатым на ругательства языком Фарсена. Многие приняли православие и крестились. Культуры смешивались, создавая странную и порой причудливую смесь. Почему-то в обычай вошли длинные усы и чубы, как у запорожских казаков, по ним бравых истребителей узнавали всюду на планете. И не на одной, уже несколько лет как организовали довольно крупные колонии в каждом пригодном для жизни мире туманности.
Странно выглядели казачьи хутора, возле каждого из которых был небольшой частный космодром, где стояли готовые к бою истребители. Ухаживали за ними дети, лет с семи знавшие устройство живых машин назубок. К десяти годам хуторские мальчишки и девчонки имели не меньше сотни полетных часов. Родители тренировали их так, что оставалось только руками развести в удивлении. Летать на антигравитационных крыльях стало для детей едва ли не привычнее, чем ходить. Каждый казачий дивизион имел свой авианосец, или, если точнее, огромный авианесущий крейсер, на котором было все необходимое для поддержки истребителей в бою, ремонта, дозаправки и даже выращивания на месте новых машин. Конечно, до прирожденных пилотов казакам было далеко, но прирожденных на Фарсене было не больше сорока тысяч человек, а этого явно недостаточно. Однако мало кто в обитаемой галактике, не считая аарн и драконов, мог тягаться с казаками. Правда биоинженерам пришлось здорово поработать, чтобы созданными на основе лам-истребителей «Ларками» и «Асардами» могли управлять обычные пилоты. Всем им вживлялся в мозг специализированный биокомп, приближающий параметры мозга к параметрам прирожденных. Немало усилий также пришлось приложить генералу Глассу для преодоления предрассудков землян. Только лет через пять в казачьих полках появились первые пилоты женского пола.
За десять лет, прошедших после того, как первый истребительный казачий дивизион приступил к патрульной службе, появилась масса новых традиций, обычаев, даже неписаных законов. Честь знамени дивизиона была для казаков важнее жизни. Полки постоянно соревновались между собой, часто негласно. Многие мечтали попасть служить к длинночубым, но мало кому это удавалось. Только лучшим из лучших предлагали стать казаком, и не было случая, чтобы кто-нибудь отказался от такого предложения.
Тихий лязг подтвердил стыковку, и Володя довольно улыбнулся, потом оглянулся на друзей. Белое Перо выглядел, как всегда, невозмутимым, а Эртен широко улыбался. Даже странно, что настолько разные люди подружились. Но так уж вышло, что с первого дня в Тарканаке их потянуло друг к другу. К тому же, в академии обучались уроженцы княжества и гварды, из-за чего приходилось притворяться трирроунцами или тиумцами, никто в галактике не должен был знать о Фарсене. Кроме ордена, конечно, но аарн – это аарн. Без них и Фарсена уже не существовало бы. Только у себя в комнатах молодые люди немного расслаблялись и говорили на родном языке. Тяжело это было, очень тяжело, но дело того стоило, академия воспитывала из юношей и девушек блестящих и профессиональных офицеров. Таланты каждого выявлялись и развивались, насколько это вообще было возможным. С курсантами работали индивидуально, хотя лекции легендарных дварх-адмиралов Т'Сада Говаха и Сина Ро-Арха порой собирали и десятки тысяч разумных. Каждая теоретическая модель проверялась на практике в виртуальном и реальном пространствах. Чего только не изучали в Тарканаке. Тактика и стратегия наземных и космических войн. История галактики и древних цивилизаций. Экономика. Политология. Социология, социоинженерия и социоматика. Военная и гражданская техника. Да мало ли еще что… Только для записи названий всех предметов понадобилась бы толстая книга. Времени на отдых почти не оставалось, но программа обучения оказалась построена столь интересно, что молодежь и думать об отдыхе не хотела. Как аарн добивались такого энтузиазма? Многие задавали себе этот вопрос, но никто не нашел на него ответа. Только учились курсанты так, как не учились нигде и никогда. Да, немало можно было получить от обучающих машин, но внедренные в сознание навыки нуждались в закреплении. К тому же, ситуация на поле боя никогда не бывала статичной, там никогда не срабатывали готовые схемы, они давали базу, не более того, а дальше приходилось импровизировать. Именно этому и пытались научить курсантов инструктора и преподаватели. И у них получалось, ни один из выпускников Тарканака не мыслил штампами, таких в академию просто не принимали.
