– Эй! – крикнул Ильин.
Остановился, прислушался. Даже если бы кто-то и ответил оттуда, где играла музыка, – он бы не услышал. Он потянулся к кобуре и пошел на звук.
6
Эта тварь снова начала раздражать его. Без умолку тараторила о грибах, ягодах, соседях, о маленькой пенсии, о тарифах на ЖКХ. Голова от нее кругом! И злость вернулась. Злость, которая мешала ему, которая жгла изнутри.
– А вы курите?
Он давно потерял нить разговора, поэтому не сразу понял, к чему этот вопрос. Но ответил честно:
– Нет, не курю.
– А давно бросили курить? – заискивающе спросила старуха.
– Я и не курил, – грубо ответил мужчина, хотя злость снова куда-то пропала.
– Никогда? – Старуха говорила как-то надрывно, с придыханием, будто собиралась заняться с ним сексом. – Даже в молодости?
Очередной томный вздох заставил его взглянуть на спутницу.
Да нет, это она скорее от тяжелых сумок и быстрой ходьбы задыхается. Дело не в сексе, зачем-то подумал он. Хотя для себя он все уже решил. Если эта тварь сейчас не заткнется…
– Даже в молодости, – угрюмо ответил он. Злиться ему уже ни к чему. Злость мешает правильно сделать свою работу. Вчера он едва не потерял контроль, но, пройдясь на свежем воздухе, сумел взять себя в руки.
– А мой никак не бросит. Представляете? Ему уже и врач сказал, что может умереть, а он – одну за одной, одну за одной.
– Умирают и некурящие, – сказал он.
– Что? – не поняла старуха.
– Я спрашиваю: а вы курите?
– Нет, – растерянно улыбнулась женщина. – А почему вы спрашиваете?
– Потому что смерть не разбирает, кого забрать. – Он улыбнулся и достал перочинный нож.
– Я не понимаю вас. – Ее улыбка погасла.
– А это и не обязательно. Главное, что я понял вас. Вам нужен шанс. Еще один шанс. И я даю вам его.
7
Мишу Леонова замутило. Он снял перчатку и вышел на улицу. Нужно подышать. Казалось бы, уже должен привыкнуть, но никак. Привыкнуть к такому невозможно.
У подъезда собрались люди. Шептались, выдвигали версии. Обычные разговоры, каких Леонов наслушался за год в отделе. Если не вглядываться в лица, то можно подумать, что это одни и те же люди передвигаются от дома к дому, от подъезда к подъезду, от смерти к смерти.
Их цель – создавать массовку, заполнять вакуум несовершенства мира, неизбежно образующийся вокруг трагедии. Леонов даже не знал, что хуже – мертвая тишина или гвалт «стервятников». Наверное, и то, и то отвратительно, но оба этих явления всегда сопровождают преступления, только в разные временные отрезки.
Миша прошел сквозь толпу, не глядя на лица. Среди них наверняка попадутся знакомые, а ему не хотелось знать, что люди, с которыми он здоровался каждое утро, – «стервятники», питающиеся чужим горем. Ему не хотелось разочаровываться в соседях. Он прошел к детской площадке и присел на карусель. Вчера он видел здесь человека. Большой мужчина в горном костюме. Одежда спецподразделений, и, как показалось Мише, те немногие свидетели, что у них были, говорили о камуфляже. Нет, сторож из дачного поселка не мог ошибиться.
Он ведь мужик, наверняка служил. Нет, он не мог ошибиться. Меняет ли это дело? Ни черта не меняет. Что камуфляж, что «горку» можно купить в интернет-магазине, и человек, надевший костюм, мог иметь к спецподразделениям да и к армии вообще отношение весьма косвенное.
– У нее внутри член.
Миша дернулся: Сидихин его напугал.
– Кто бы сомневался.
– Но только он не принадлежит ни одному из тел в квартире. Хотя тот мужик, что в кухне, тоже лишился своего отростка. – Сидихин сделал паузу. – Со стопроцентной уверенностью я скажу после взятия ДНК, ну а пока… я сужу по срезу и цвету кожи.
– Цвету кожи? – удивился Леонов. – Ты серьезно? Там что, член негра?
– Ну, почему сразу негра? Если б так, то и анализа ДНК никакого не надо. Нет, не негра. Кожа темнее, но явно белого человека.
– Черт! Как-то поднадоела эта херовая эстафета…
Сидихин кивнул.
– Ладно, мы поехали. К вечеру отчет предоставлю.
Миша проводил эксперта взглядом, думая об эстафете. Нормальной, без отрезанных рук и членов. Такое нормальное командное состязание с одной-единственной палочкой. А что, если?.. Леонов даже дернулся от пришедшей ему мысли. А что, если убийца тоже затеял какую-то игру? Нет, не подбрасывая им улики с одного места преступления – на другое. Но что, если убийц несколько? И они передают части тел убитых друг другу? Какова вероятность, что шизанутые собьются в стаю?
Надо позвонить Ильину. Начальник не первый год охотится за этими зверями, так что наверняка знает – возможен такой поворот в деле или нет.
8
Ильин подошел к магнитоле, вещающей с помехами на весь подвал, и выключил ее. Тишина обрушилась на бетонную коробку. Надо признать, большую коробку. Зачем кому-то понадобилось включать радио в пустом подвале? Включили, а потом срочно понадобилось уйти?
– Срочно понадобилось уйти, – тихо произнес Ильин.
Сбежать? Или?..
По определению здесь никого не должно быть. Никого и ничего. Радиола в совершенно пустом доме смотрелась неуместно даже без звука. Звук нужен, чтобы скрыть другой звук. Ильин шагнул в центр подвала и встал под тусклой лампочкой. Осмотрел пол, потолок вокруг. Крюк был в десяти сантиметрах от лампочки. Через завиток, похожий на поросячий хвостик, был продет обрывок веревки. Крюк мог служить для чего угодно и для кого угодно. Но Ильин – сыскарь, и эти кольца с веревками не представлялись ему приспособлением для подвязывания помидоров. Опыт, приобретенный на его работе, не позволил ему так думать.
Громкая музыка, подвал в заброшенном доме и крюк с обрывком веревки сложились в одну, не очень приглядную картину. Здесь что-то произошло или готовилось произойти.
Он оглядел все помещение подвала. Затем поднялся в дом и осмотрел пустые комнаты. Единственное, что отличало дом от подвала, – это пол. Если наверху можно было разглядеть следы разного калибра, от крысиных до человеческих, то в подвале пол был идеален. Как будто его начисто вымыли, прибрав за собой.
Он очень хотел ошибаться, но что-то ему подсказывало: он прав, и здесь уже что-то произошло. Но еще больше он был уверен в том, что здесь что-то произойдет.
Он снова спустился в подвал. Теперь для того, чтобы включить радио. Под хрип рок-н-ролльной мелодии он поднялся наверх и прикрыл за собой дверь. Сейчас он был еще осторожнее. Не хотел спугнуть зверя, который непременно вернется в свое логово.
Ильин вышел за калитку так же по траве, стараясь не оставлять следов. Посмотрел в обе стороны улицы, которая показалась ему еще отвратительнее: мертвая деревня внутри жилой.
