– Громозека? К Светику яйца подкатываешь?! – презрительно выкрикнул Ринат вместо приветствия.
– Перестань! – одернула его Светлана и, впустив Николая в комнату, поставила на стол чистую тарелку для него. – Мы с Колей просто коллеги.
УБИЛ БЫ ТВАРЬ, вспомнил Погорельцев слова старого сварщика. УБИЛ…
После слов «просто коллеги» жажда убийства нахлынула на него с новой силой. Убить и истязать… Или истязать, а потом убить.
– Молчу, молчу. – Ринат улыбнулся как-то неприятно, будто замышлял что.
На Колю действительно никто из коллег не обращал внимания. Какое-то время. Он даже хотел встать и уйти, не понимая, зачем вообще сюда пришел. Он чувствовал себя как во сне. В кошмаре, от которого никак не проснуться.
– Че, Громозека, заелозил? Замышляешь чего? – Ринат не выговаривал, а выплевывал слова. Даже его мерзкая улыбка испарилась с лица. Ринат намеренно шел на конфликт.
3
Миша услышал шум в подъезде, когда Илья положил перед ним свой рисунок. Он даже не успел рассмотреть, что там – на листе бумаги. В дверь что-то ударилось. Именно ударилось, а не ударил. Видно, кто-то приложился всем телом. Миша сразу посерьезнел, но, сообразив, что это напугает детей, изобразил улыбку.
– Кажется, там кто-то хочет, чтобы его уложили спать?
– Я могла бы спеть ему колыбельную, – предложила Аня.
– Не беспокойся. Мы просто пожелаем ему «спокойной ночи»…
Дверь снова сотряслась от удара. Миша вышел из комнаты. На лестничной площадке кто-то громко выяснял отношения. Миша Леонов жил в этом доме лет пять и за все время ни разу не слышал ни о каких дебошах. Конечно, большую часть времени он проводил на работе, уходил рано и возвращался поздно, но ведь слухи долетают и до тех, кто впервые переступает порог подъезда с нехорошей репутацией. Живущих в подъезде Миша знал в лицо, с некоторыми даже здоровался и ничего плохого, как, впрочем, и хорошего, о них сказать не мог. Соседка в целом женщина положительная, хотя не без тараканов в голове. Мужика ее вообще никогда не слышно.
Видимо, орали и бузили какие-то залетные. Миша вышел на площадку и захлопнул за собой дверь. Шумели уже на втором этаже – видимо, действие стихийно перенеслось туда.
– Убью этого п*дора! – доносилось оттуда.
Миша пошел на шум. Он еще не видел крикуна, но уже понял, что ограничиться устным замечанием будет недостаточно.
– Эй! – крикнул он. – Убавь громкость!
Ответом была тишина. Миша успел прокрутить в голове возможные варианты реакции хулиганов… И тут в разговор вступил новый голос.
– Это че за хер с горы?
Миша спустился на площадку второго этажа. У одной из квартир стояли двое мужчин. Оба – пьяны и растрепаны. И, если кого они и собирались теперь убить, так только того, кто столь необдуманно посмел сделать им замечание. Предположив, что потасовка с выпивохами может кончиться плачевно как для них, так и для него, Миша не стал усложнять и похлопал по карманам в поисках удостоверения.
– Ты че, рамсы попутал? – снова выступил крикун.
Удостоверение не находилось. Миша понял, что конфликта не избежать.
– Так, парни, – сказал он. – Вокруг вас люди живут. Дети…
– И че? Мне усыновить кого-нибудь?!
Второй засмеялся. Противно и хрипло. Миша с трудом сдержался, чтоб не ударить.
– Нет. Усыновлять никого не надо. Просто ведите себя тише. И возможно, у вас будут собственные. – Миша изо всех сил старался быть учтивым.
– Мы все поняли, братуха, – сказал крикун. – Мы тут просто поскандалили с одним мудаком…
– Надеюсь, мы поняли друг друга? – спросил Миша и посмотрел на второго, приятеля крикуна, решив, что именно ему следует повторить информацию.
– Братуха, все нормуль! – крикун подтолкнул своего приятеля к двери.
Миша решил, что инцидент исчерпан, повернулся и пошел вверх по лестнице. На площадке между этажами он остановился. Товарищи «по оружию» все еще топтались у двери и шептались. Потом он услышал голос женщины. Через пару секунд щелкнул язычок дверного замка, и все стихло.
Миша улыбнулся и хотел уже подняться на свой этаж, когда мельком заметил внизу во дворе, возле детской горки, здоровенного мужика в армейской куртке с капюшоном. Первым побуждением было выбежать и схватить бойца, но здравый смысл возобладал над чувствами. Нельзя же оперативнику кидаться на всех мужиков, одевающихся в армейском магазине.
Усмехнувшись, Миша еще раз глянул на детскую площадку. Она была пуста.
4
– Ну что, уложил? – спросила Аня.
– Дядь Миша, хулиганы пошли спать? – Катюшка подошла к Леонову со своим рисунком в руках.
Миша присел.
– Да, они устали и пошли спать. Ну-ка, что это у тебя?
Девочка протянула Мише лист.
– Это я сама нарисовала, – гордо заявила она.
– Точно? – спросил Михаил и посмотрел на рисунок. – А я думал, тебе тетя Аня помогала.
– Не-а, – громко сказала Катя и тут же тихо добавила: – Я сама.
– Так нечестно! – раздался из комнаты голос Ильи. – Я первый нарисовал.
Аня припомнила тот набор фраз, которые мальчику надоедят (если уже не надоели) в первую очередь, – «ты старший» и «ты же мальчик». Наверное, отъявленные феминистки в детстве с удовольствием пользовались привилегией побыть младшей и девочкой. Аня усмехнулась и оставила эти комментарии при себе. Пусть Мишка решает. Он как-никак у них заводила.
– Так, ребята. Давайте решать проблемы по-взрослому, – сказал Леонов.
– Да, – закивала Катюша, – я девушка!
Аня улыбнулась. Миша развел руками. Илья вздохнул. Все вернулись в гостиную. Дети сели на диван. Миша разложил рисунки на столе. Все четыре. Четвертый рисунок был Мишин. Аня удивилась: когда он успел?
– Ну, что ж… Рисунки хорошие, – сказал Леонов тоном судьи. – Давайте начнем с тети Ани. Кого она нарисовала и почему именно его?
Аня взяла свой рисунок и посмотрела на шарик со ртом и глазами.
– Это Колобок, – сказала она и чуть не засмеялась. Сложившаяся ситуация напомнила ей эпизод из какого-то фильма об анонимных алкоголиках: представьтесь и расскажите, что вас привело к нам? – Это Колобок. Он символизирует… – И тут она поняла еще одну вещь: она не могла разговаривать с детьми. С убийцами, с подозреваемыми, свидетелями – пожалуйста, а вот с детьми – нет. Она посмотрела на детей, потом на Мишу. Они не сводили с нее глаз. Итак, что же символизирует вдруг оживший кусок запеченного теста? Ей вдруг расхотелось философствовать.
– Так что же он символизирует? – с улыбкой спросил Миша.
Аня почувствовала, что краснеет.
– Ну, вообще-то… В детстве я любила этот персонаж за то, что он румяный и красивый…
