– Молодой человек, вы слишком долго работаете, – услышал он дребезжащий голос егозливой старушки.
«У тебя на физиономии столько морщин, быстро не нарисуешь», – подумал про себя Миша, а вслух сказал:
– Да все уже, почти готово.
Он поставил свой росчерк в углу рисунка, протянул натурщице и приготовился к въедливой критике. Но ее не последовало. Женщина улыбнулась. Морщины у глаз и рта стали длиннее и глубже. Казалось, что кожа лопнула от старости. Она махнула на Мишу рукой и застенчиво произнесла:
– Льстец. Я так выглядела лет двадцать назад.
– Я могу переделать, – почему-то попытался оправдаться Михаил.
– Нет уж. Покажу соседке. – Она свернула в лист трубочку и убрала в сумку. – Сколько с меня?
Ну вот, теперь начнется. Перед тем как усадить натурщицу перед собой, Миша назвал стоимость своих трудов. Старушка, не торгуясь, плюхнулась на стул. Теперь же – смотрите-ка, – делает вид, что не знает цены. Желая избежать лишних споров, Михаил скинул цену.
– Триста, – сказал он.
– Льстец, – еще раз произнесла старушка и вынула из сумочки пятисотенную купюру. – Вот. Сдачи не надо.
Михаил стоял и смотрел вслед щедрой старушке, когда за спиной раздался зычный голос человека, привыкшего отдавать приказы.
– Ваша цена расходится с качеством.
Миша убрал пять сотен в сумочку на поясе и повернулся к мужчине с командным голосом.
– Вот за этот портрет можно и тысячи полторы попросить, – мужчина погладил бороду и улыбнулся.
Михаил насторожился. Лысая голова мужика в сочетании с бородой его напрягла. Тем более что эта голова увенчивала накачанный торс бодибилдера. При таком варианте даже милая улыбка и добрый дедовский прищур глаз любого заставили бы перейти на противоположную сторону улицы. От греха. Но Мишка повидал всякого – и лысых, и бородатых, и переходил он на противоположную сторону только тогда, когда это ему было нужно.
– Попросить-то можно, только кто даст? – с вызовом подростка-задиры спросил Леонов. – Вот вы, например, дали бы?
– Я бы? – Мужик посмотрел на картину, погладил усы и снова улыбнулся. – Я бы дал. Но я к вам по другому вопросу.
Он подошел к карандашным рисункам. Все это были в основном кальки с персонажей фильмов и книг о маньяках. К ним подходили редко и по большей части подростки.
– Я смотрю, вы увлекаетесь убийцами…
– Только когда выпью.
– Вот как! А Сергей Антонович сказал, что вы, Михаил, не пьете и не курите.
Вот, значит, откуда ветер дует. Надо же! А ведь Михаил и ушел-то из-за того, что не нашел общего языка с командиром отряда, Сергеем Антоновичем Залужным. Значит, этому козлу увольнения не хватило? Что же еще ему надо?
– Послушайте, товарищ! Мне бы перекусить надо, так что давайте в темпе, излагайте, что нужно-то.
Мужик обернулся к Михаилу. Прищурился, разглядывая Леонова.
– Значит, имя бывшего руководителя вызывает у вас отрицательные эмоции? Ну, это ваше с ним дело. Но не надо обрушивать свой гнев на человека, ни в чем не повинного. А теперь к делу. Вы хотели бы ловить их? – Незнакомец улыбался вполне добродушно, но Миша Леонов все равно ждал подвоха.
– Ловить? Кого?
– Их! – Человек ткнул в один из рисунков. На нем был изображен Винс Вон в роли Нормана Бейтса.
– Что за чушь?! Ладно, привет Залужному. – Миша развернулся и пошел к «Кофе Хауз».
Он сел за столик у окна, чтобы видеть свой стенд. Лысый бородач постоял еще немного, разглядывая Крюгеров и Джеймсов Вурхисов. Потом подошел к Сашке, торговавшему рядом. Что-то сказал ему и пошел в сторону метро. Вот мудак! Миша подумал о своем начальнике. К счастью, бывшем. Этот-то мужик и впрямь ни в чем не виноват.
«Вы хотели бы ловить их?» – вспомнил Леонов вопрос этого невиновного. Да ну его к чертям, и этот тоже мудак! Разве может нормальный человек спросить такое? Вряд ли.
Ему принесли кофе и круассаны. Он сделал глоток и посмотрел на улицу. Да, поймать какого-нибудь Джека Потрошителя ему бы, конечно, хотелось. Но – к черту! Что бы ни имел в виду бородатый качок, Миша чувствовал себя правым. В конце концов, если человек тебя находит, чтобы предложить работу (пусть не совсем нормальную, но все-таки работу), то он непременно объявится.
Он допил кофе, а к круассанам так и не притронулся. Расплатился. Взял с собой круассаны и пошел к выходу. Пожалуй, надо убрать рисунки маньяков. От греха подальше. А то психов к ним как магнитом тянет.
– Миха, тут этот здоровяк купил у тебя какого-то Чикатилу. – Сашка показал в сторону портретов персонажей фильмов ужасов и реальных маньяков. Миша глянул на свой стенд. Рисунка с Ганнибалом Лектором не было на месте. Мише вдруг захотелось заорать на Сашку. Какого хрена?! Кто просил?! Но он сдержался. Сдержался и для себя отметил, что не готов расстаться ни с одним из этих карандашных набросков. Нет, их определенно надо убрать.
– На. Он тебе пятихатку оставил. – Сашка протянул Мише деньги. – И еще вот это.
Миша взял купюру и положил в сумку на поясе. Второй предмет он брать не спешил. Он знал, что это. Это дерьмо собачье – визитка этого пришибленного, которую ему просто не хотелось брать в руки. Сумасшествие вряд ли передается таким образом, но мало ли!
– Ну, берешь или нет? – У Сашки кончилось терпение. – А то я пойду к нему работать. Серийный отдел. О как! Мишань, ну, всяко лучше, чем здесь задницу-то морозить.
– Ладно, давай…
Надо же! Серийный отдел. Конечно, Сашка прав – всяко лучше, чем здесь задницу морозить.
Миша потом часто вспоминал эти слова, сидя в засаде, в сыром лесу.
8
Виктор Ильин вошел в комнату дочери. Настена спала, обняв своего Пушистика – мохнатую оранжевую подушку с ножками и ручками. Виктор подошел к кровати, подвинул Пушистика, поправил сползшее одеяло, нагнулся и поцеловал Настю в щечку. Ему невольно вспомнилась девочка в пруду. Он ловил себя на мысли, что чаще видит мертвецов и психов, чем собственную семью.
Вздохнув, он вышел из комнаты дочери. Жанна не спала. Она сидела на кухне, сложив руки перед собой. Когда он вошел, подняла на него равнодушные глаза.
– Есть будешь?
– Нет, – ответил Виктор и сел за стол напротив жены. – Аппетита нет. – Он потянулся и взял Жанну за руку. – А ты чего не спишь?
Она не спеша вынула свою руку из его, взяла сигарету и прикурила.
– Не спится.
– Послушай, Жанна… Ты злишься из-за того, что мы не пошли сегодня в зоопарк? Но ты же знаешь – у меня работа.
– Нет, послушай ты! Так уж повелось – чтобы заработать, людям приходится работать. Но большинство людей успевают это сделать за пять дней в неделю. Напомню, что в неделе их семь. Понимаешь? Два, как ни крути, они вынуждены проводить с семьей.
