– Зачем тебе медведь, сержант? – в упор глядя на мужчину, спросил Олег. – На стенку башку его повесишь? Или шкуру у камина расстелишь? Ответь.
– Это не твое дело, – сквозь зубы вымолвил Виктор.
Отступив назад, Шибаев смерил его презрительным взглядом. Казалось, еще мгновение, и он ударит его, и Смолин даже приготовился к подобному развитию событий.
«Я уже жалею, что согласился привезти тебя сюда», – прочитал он по глазам старого егеря.
– Ну, идем, что ли? – сказал Олег после паузы. – Вернемся за пару часов до заката.
Откуда-то с дерева бесшумно спикировал второй ворон. Хрипло каркнув, он уселся на опорную жердь лабаза.
– Идем, – тихо сказал Виктор.
Ступая след в след за егерем, он буквально кожей чувствовал, что все это время за ними кто-то внимательно наблюдает.
Там же, суббота, 20.41
В назначенное время они были на месте.
– Скажи спасибо, что у меня накомарник запасной есть, – сказал егерь, протягивая Виктору противомоскитную сетку для головного убора.
– Спасибо, – отсутствующим голосом поблагодарил Смолин.
– Надевай прямо на кепку. Иначе гнус покою не даст.
Мужчины взобрались по перекладинам на помост. Виктор снял с плеча ружье, направил ствол в сторону привады.
– Приготовься к тому, что сегодня, может, впустую ночь пройдет, – предупредил его егерь. Он бережно погладил приклад своего «Тигра».
– Я вижу, ты был бы этому рад, – сухо заметил Смолин, надевая накомарник.
– А я и не скрывал, что не хотел тут никакой охоты, – парировал Олег. Он зарядил карабин, положив его на колени. – Я тебе специально упор под твой винторез сделал, – сказал он Виктору. – Чтоб рука, значица, не дрогнула в нужный момент.
Солнце медленно клонилось к западу, раскрашивая небо сочным пурпуром. Громко крякая и хлопая крыльями, невдалеке пронеслась утиная стая.
– Ты очень заботлив, – хмуро произнес Виктор.
– Это точно, – казалось, егерь не заметил сарказма. – Кстати, сержант, не сочти меня шкурником, но мне нужны от тебя гарантии.
– Гарантии? Ты о чем? – удивился Смолин.
– Гони аванс. Я и так с тобой два дня ковыряюсь.
– Резонно. Только не пойму, почему финансовые вопросы нельзя решить после охоты.
Глядя, как Виктор достает деньги, Шибаев ответил:
– Откуда я знаю, вдруг тебя косолапый сегодня порвет. С кого мне гонорар требовать? Я трупы не привык обыскивать. Мы люди порядочные.
– Интересная логика, – протянул Виктор. Он отсчитал егерю стопку купюр, и тот быстро спрятал деньги.
– Логика нормальная. Я же не все у тебя забираю, – заявил он. – Не дрейфь, сержант. Если что, на остаток тебя похоронят. Если, конечно, будет что хоронить.
Их взгляды пересеклись.
– Очень смешно, – сухо произнес Виктор. – Но твои приколы начинают уже утомлять.
Егерь ничуть не смутился.
– А то что, сержант? Все бросишь и домой поедешь? Валяй. Или морду мне набьешь? Я честный по крайней мере. Что думаю, то и говорю. Ты мне не нравишься.
– Наши мнения в этом схожи, – признал Смолин. Он посмотрел в сторону привады. Осторожно ступая и принюхиваясь, к рыбьей требухе приблизилась лиса.
– Вот и огневка пожаловала, – прокомментировал Олег. – Нужна лисья шкурка? Хотя нет. Ты своими пулями ей всю красоту пышую испортишь.
Некоторое время ярко-рыжая хищница поедала рыбу, затем, утолив голод, бесшумно скрылась в зарослях.
– Красива, шельма, – с нескрываемым восхищением проговорил егерь вслед лисице. – Я как-то своей Дарье шубу подарил. Самолично всех лис отстрелял.
«Плевать мне. И на шубу, и на твою Дарью», – едва не вырвалось у Виктора, но он сдержался. Егерь уже начинал его откровенно бесить.
«Может, пристрелить его после всего, как…»
Эта мысль напугала его.
Похоже, у него началось помутнение рассудка. Нужно держать себя в руках.
«Нет, – прошептал внутренний голос. – Помутнение началось шестнадцать лет назад. Когда вы приехали сюда с Серегой…»
Он вдруг подумал, что не курил уже почти сутки и сейчас отдал бы все на свете за пару затяжек.
– Темнеет, – раздался тихий голос Шибаева. Он заворочался, доставая из рюкзака термос. Отпив сладкого чая, он закрутил крышку, даже не предложив Виктору.
«Сука жлобская», – подумал тот.
Впрочем, чай ему не нужен.
С огромным удовольствием он бы сейчас выпил коньяку. Граммов сто сразу.
– Имей в виду, сержант, – заговорил егерь. – Если после твоего выстрела медведь останется на месте или, отбежав на пару шагов, сляжет, сиди на лабазе. Нужно выждать время. Если не шевелится – спускаемся. Как подойдем, обрати внимание на его холку и уши. Если уши прижаты, а шерсть дыбом – зверь жив, его следует немедленно добрать. Чуешь?
– Чую, – проворчал Смолин. Он поморщился, приподняв затекшую ногу.
– Ну а если ты уснешь и брякнешься вниз, а косолапый за тобой погонится, беги, что есть дури. Знаешь, как надо от медведей бегать?
В прищуренных глазах егеря плясали безумные огоньки.
– Как? – на всякий случай спросил Смолин, про себя готовясь к какому-либо подвоху.
– Надо бежать так, чтобы медведь уменьшался. Если медведь увеличивается – ты бежишь неправильно.
Егерь захихикал.
– Ладно, шутки в сторону. Усвой одну вещь. Косолапому куда легче справиться с обосранным от страха трусом, чуешь? Нежели с охотником, готовым к обороне. Пускай у ентова охотника даже ружья нет. Бежать от медведя нельзя! По сути, он как собака, он чувствует внутреннюю силу! И если противник от зверя не бежит, медведь начинает думать, что тот готов к схватке! Это всосано каждым из них с материнским молоком! С древних пор медведи помнят: если человек выжидает момент, никуда не бежит, значит, тут что-то не так. И у тебя всегда есть шанс остаться в живых.
Виктор молча кивнул, про себя гадая, хватит ли у него мужества следовать подобным советам.
– А знаешь, какая байка среди охотников ходит? – спросил Олег и, не дожидаясь ответа Виктора, проговорил: – Говорят, много лет назад косолапого водкой наказывали. За то, значица, ежели он скот погубил чей-то. На поляне клали коровью тушу, а в землю ведро водки закапывали. Медведь наедался мяса, пил водку и заваливался спать. Так вот, пока он дрых, мужики ему на шею сыромятный ремень надевали с колокольчиками. Так, чтобы медведь не смог его снять. Он просыпался, а вокруг все звенит. Так он покоя лишался, отчего ревел, как умалишенный. Через несколько дней он попросту валился без сил и сдыхал.
